В новой роли, стр. 3
Несомненно, троюродные сестры отчима спасли ее. Спасибо им за это. Эмили на секунду представила, чем все могло кончиться, не появись они в коридоре. Но что эти реликтовые старухи вообразили? Надо же, еще и напомнили о замужестве! Да она вот уже почти год ни на минуту не забывала об этом!
Последствия случившегося нетрудно было предугадать. Завтра же всем станет известно, что Эмили вела себя крайне недостойно. И ей же еще придется объяснять этим дальним родственникам, что на самом деле произошло.
Какой стыд! Впрочем, разве нужны тут кому-нибудь ее оправдания?
Ночь Эмили провела беспокойно, несколько раз просыпалась, – казалось, кто-то трогал снаружи ручку двери… А рано утром, пока никто не встал, она наспех собрала свои вещи и с двумя чемоданами и подаренной матерью сумочкой покинула дом. Хорошо еще, что никого из прислуги не встретила ни по пути к черному ходу, ни на дорожке, ведущей к узенькой железной калитке в каменной ограде, замыкающей заднюю часть сада. Слава Богу, никто не стал свидетелем ее бегства…
За окнами такси тянулись теперь знакомые улочки Чечстоуна. Вот осталась позади школа, куда Эмили привозили по будням из Роулз Поинта, поместья дяди Фрэнка. Вот проехали массивное, всем своим обликом располагающее к высоким помыслам здание собора на центральной площади.
Почти год назад она поднималась по его ступеням, следуя к алтарю рука об руку с огромным широкоплечим Джералдом Спиллингом, владельцем соседнего поместья.
Любила ли Эмили этого человека? Ей трудно было ответить на такой вопрос. Несомненно одно – она выполнила последнее волеизъявление дяди Фрэнка. Правда, пока только частично…
Дядя умер на полгода раньше Софии. И завещал Роулз Поинт любимой племяннице. Но при условии, что та станет женой соседа, мистера Спиллинга, их брак продлится не менее года и обе стороны будут выполнять супружеские обязанности. В противном случае поместье выставлялось на торги.
– Простите, мэм… – прервал ее размышления таксист. Он притормозил у развилки. – Спиллинг Плейс, это направо или налево?
– Налево, пожалуйста, – ответила она, а сама взглянула направо, туда, где на холме у леса возвышался дом, в котором она выросла и полноправной хозяйкой которого вот-вот должна была стать, если, конечно…
Да, с родственниками не соскучишься! – усмехнулась про себя Эмили. Уход матери неожиданно обернулся потерей дома в Лондоне, а также окончательной утратой той свободы, на которую так понадеялось ее пойманное в силки обязательств сердце.
Мать расстроилась, узнав о завещании брата, она не считала, что Эмили следует выполнять поставленные им условия. София сама родила дочь вне брака и никогда не рассказывала ей об отце. Но однажды Эмили случайно обнаружила в одном из ящиков комода фотографию бравого королевского гвардейца в мундире и высокой медвежьей шапке. Надо сказать, что при одном только взгляде на этого гордого красавца сердце Эмили радостно забилось. Безусловно, с этим человеком ее связывали самые крепкие узы родства. Но вот спросить о нем у матери она так и не решилась, боясь всколыхнуть в ее душе не самые приятные воспоминания. Ведь почему-то ее родители так и не поженились.
– Потеряешь Роулз Поинт? Ну и что? Слава Богу, тебе есть где жить… – твердила ей мать.
Но для Эмили старый дом Фрэнка Роулза на холме перед лесом был самым родным местом на земле. Тут прошло детство, и сюда ее неудержимо тянуло. Потому-то она, вопреки мнению матери, сделала первый шаг и, преодолев сомнения, обвенчалась с соседом. Однако на второй шаг, то есть на выполнение супружеских обязанностей, у нее не хватило решимости. Более того, Джералд Спиллинг был оставлен ею после церемонии бракосочетания чуть ли не на ступенях собора, когда за спиной у них и у всех приглашенных, следовавших за ними, из открытых дверей все еще лились торжественные звуки органа…
Эмили сухо извинилась перед мужем, села в такси и укатила в Лестер. Там в магазине готового платья, оставив без внимания удивленные взгляды продавщиц, она купила костюм и блузку, переоделась в примерочной кабинке и попросила упаковать свадебный наряд. Затем первым же поездом вернулась в Лондон.
2
Понятно, она здорово обидела Джералда.
Но и у нее тогда имелись некоторые сомнения, оправдывавшие ее экстравагантный поступок. Ей трудно было представить себе, что сосед женился на ней по любви, а не по расчету.
Однако позже некоторые факты если и не развеяли окончательно ее сомнения, но сделали их менее болезненными, что ли. Прежде всего муж оплатил все долги Роулз Поинта, накопившиеся за последние несколько лет.
И в те месяцы после венчания, что она провела в Лондоне, неоднократно присылал ей по почте подарки, а также письма и телеграммы.
Впрочем, что именно находилось в его бандеролях, а также каково было содержание эпистолярных посланий, Эмили не знала. По ее просьбе почтовым отделением все это в нераспечатанном виде немедленно отправлялось назад. Кроме того, во время визитов мужа в Лондон она ни разу не удосужилась встретиться с ним хотя бы на четверть часа. А все телефонные разговоры намеренно сводила к односложным, малозначимым ответам на его вопросы…
Теперь же Эмили готова была признать, что переусердствовала, не подпуская мужа к себе на пушечный выстрел. После того как Берджисы столь отвратительно обошлись с нею, она ощущала себя брошенным всеми маленьким ребенком, абсолютно беспомощным в этом жестоком мире.
Ей хотелось побыстрее добраться до Джералда, заставить его выслушать все свои доводы, а также принести ему извинения за то, что вела себя с ним столь глупо и жестоко.
Ведь когда-то он нравился ей. В глубине души Эмили даже могла признаться, что, учась в выпускном классе, была влюблена в него. И каждый раз ожидала его визита к дяде в Роулз Поинт с замиранием сердца.
Хотя ей казалось тогда, что Джералд вообще не замечает ее. Однако она ошибалась…
Эмили расплатилась с таксистом и вышла из машины. Он достал из багажника ее чемоданы, поставил их на крыльцо, простился и уехал.
Она спохватилась и оглядела свой наряд.
Возможно, черная футболка и джинсы цвета хаки не очень-то годились для первого после венчания появления перед мужем. Но у Эмили не было времени на переодевание. К тому же сейчас ей хотелось выглядеть как можно проще, чтобы не походить на капризную принцессу, наказанную судьбой за самоуверенность и нетерпимость. Джералд должен ее выслушать и простить.
Она поднялась по ступенькам и нажала кнопку звонка. Дверь вскоре отворилась, и на пороге возникла женщина средних лет с седыми волосами, гладко зачесанными назад.
Наверное, это его экономка, подумала Эмили и не ошиблась.
Женщина в ответ на ее приветствие сдержанно поздоровалась.
– Могу я видеть мистера Спиллинга? – спросила Эмили.
– Его нет дома, он ушел по делам… Может, вам следует приехать вечером?
– Он мне срочно нужен. Могу я где-нибудь его найти? – нетерпеливо спросила Эмили, поскольку возможность немедленной встречи с Джералдом явно уплывала у нее из рук.
Она специально не предупредила его ни телеграммой, ни телефонным звонком о своем приезде. Это было не очень умно с ее стороны, но Эмили боялась, что мистер Спиллинг не захочет видеть вздорную и легкомысленную супругу.
Но если ей будет отказано в аудиенции, в следующий раз все вопросы уже будет решать не она сама, а ее адвокат. Джералд тоже пару раз пытался встретиться с ней подобным образом, но Эмили пресекала любую попытку.
Видимо, на ее лице отразилась такая гамма чувств, что экономка прониклась сочувствием и решила ей помочь.
– Я попытаюсь выяснить, где сейчас находится мистер Спиллинг. Вы не могли бы подождать здесь?
Не дожидаясь ответа, она захлопнула перед носом гостьи тяжелую дубовую дверь. У Эмили тем не менее появился лучик надежды.
По сути, ей было самое место за порогом дома Джералда. Она не имела ни малейшего права вторгаться на его территорию. Жена, подобная ей, не заслуживала внимания даже прислуги.