Милосердные сестры, стр. 58

Огромные окна, из которых открывался красивый вид, и высокие балочные перекрытия слились для Дэвида в туманные размытые очертания, когда Кристина вела его мимо большого камина в спальню. Едва она уложила его, как зазвонил телефон.

– Ответьте, а со мной порядок, – сказал он, закрывая глаза. – Это, вероятно, Джой.

Он еще слышал, как Кристина вышла, и попытался бороться с надвигающейся темнотой, но к тому времени, когда она вернулась, эта битва была им почти проиграна.

– Дэвид, вы не спите? – спросила Кристина и, заметив, как он качнул головой, продолжала. – Вы оказались правы, это Джой. Он проверял, добрались ли мы в целости и сохранности. Пожалуйста, кивните, если вы меня понимаете. Идет? Хорошо. Он звонил своим друзьям из полиции. Никто ничего не слышал об аресте Леонарда Винсента. Все в Бостоне ищут вас, а Винсент, должно быть, сбежал из больницы прежде, чем его хватились. Джой сказал еще, что наведет справки и позвонит нам сегодня вечером или в субботу утром. Пока мы находимся здесь, нам нечего беспокоиться. Но он предупредил, чтобы мы были осторожны на обратном пути... Дэвид?

На этот раз Дэвид ее уже не слышал.

Через два часа Дэвид проснулся, смутно представляя себе, где он находится.

Он был раздет и накрыт одеялом, а распухшая нога покоилась на подушке. Рядом лежал пластиковый мешок с водой, выполнявший роль импровизированного компресса.

Он приподнялся на руке и посмотрел в окно величиною во всю стену. Безбрежное море звезд заполнило чистое ночное небо.

Из соседней комнаты послышался слабый крик. Дэвид схватил костыли и заковылял из спальной. Кристина спала на кушетке в общей комнате. Послышался еще один вскрик. Дэвид шагнул, чтобы разбудить ее, но потом передумал. Ее можно разбудить на минуту, десять минут или даже час, а что толку. От кошмаров, как он знал по собственному опыту, не так-то легко избавиться.

Глава XX

Шипение и аромат жарящейся грудинки заставили Дэвида очнуться от глубоко сна и отрешиться на некоторое время от ужаса минувшей ночи.

Солнечный свет, изолированный от океанского бриза широкими окнами, залил комнату, и на душе у Дэвида стало неправдоподобно легко. Солнце! Он открыл глаза и зажмурился от яркого сияния. Как хорошо на воздухе после недельной монотонной серости и сырости, в которую погрузился весь мир! Как хотелось прикоснуться к светло-голубому небу!

Рука, неумело перевязанная Терри, ныла, но можно было терпеть. Он высунул ноги и пошевелил больным голеностопом. Тупая боль, но ничего, тоже терпимо. Странно, но с этой болью приходило успокоение, подтверждение того, что, если страдаешь, значит, еще живешь. От этой мысли он усмехнулся. Сколько раз он встречал пациентов, которые чуть ли не радовались тому, что чувствуют боль! Впредь он будет более чуток к людям.

Кристина зашумела на кухне, и неожиданно из радио полилась музыка. Классическая музыка! Телеманн? Точно, он. Сытная пицца плюс шесть бездумных часов без ТВ ясно указывали на то, что это Телеманн. Лежа, он вспоминал и об этой женщине, и о ее фантастическом рассказе. Прошлой ночью он был просто в бешенстве. Так разозлился, как никогда в жизни. И вот теперь, слушая музыку и наслаждаясь утренним светом, он начинал понимать, что во многих отношениях она, попав в круговорот кошмарных событий, так же невинна, как и он. Да, это правда, что она дала морфин Шарлотте Томас. Но каким образом она могла предугадать все последующие события? Он должен верить ей. Ради сохранения собственного рассудка он обязан верить ей.

Дэвид закрыл глаза, ощущая радость от прекрасного наступившего дня, затем взял костыль и вышел, ковыляя, из спальной.

Кухня, отделенная от жилой комнаты и столовой большой стойкой, находилась на западной стороне шестиугольного дома. Кристина стояла у раковины, взбивая в чашке тесто для оладий. Дэвида словно обдало теплой волной. Даже от полуденного солнца в доме не было бы так светло, подумал Дэвид. Она распустила светлые волосы, подвязав их лентой, и теперь они ниспадали на плечи. Светло-синяя мужская рубашка, завязанная внизу, эффектно подчеркивала ее грудь, обнажая загорелую поясницу. На ее роскошных ногах джинсы сидели как влитые.

Наблюдая за ней, Дэвид ощутил покалывание в груди.

– Привет, – небрежно поздоровался он, стараясь казаться беззаботным.

Она обернулась и сказала:

– Я никак не могла решить, будить ли вас или подождать, рискуя завтраком. Потом избрала способ труса и включила радио. Вы выспались?

Дэвид внимательно посмотрел на нее. Хочет ли она продолжить перемирие, чтобы потом поговорить серьезно в удобное для нее время и удобным для нее способом?

– Отлично выспался, – сказал он. – Спасибо за то, что вы меня уложили.

– Я боялась, что вам моя инициатива придется не по вкусу, – призналась Кристина, кладя взбивалку на стол и подходя к нему.

– Единственное возражение – жаль, что я отключился в это время, – сказал он. Она засмеялась, и тогда он решил, что будет выдерживать беззаботный стиль, а по душам они поговорят, когда она созреет для такого разговора. – Послушайте, я не могу помочь? Я умею здорово готовить... пищу любого рода, где главный ингредиент – вода.

– Я контролирую обстановку. Вы можете разжечь огонь. В этой стороне дома холодновато. Дрова уже лежат в камине. Днем, если вы очень хотите, можете приготовить обед.

– Разумно, – сказал он, направляясь к очагу.

Вернувшись к раковине, Кристина услышала его мурлыкание.

– Может, тарелка хорошего супа и картофельное пюре... или вяленое мясо в белом винном соусе... – Молча она поблагодарила его. Горькая усмешка мелькнула на ее лице, когда она припомнила слова Дотти Дельримпл. "Дегенерат", – обозвала она его. "А кто нам дал такое право? – подумала Кристина. – Кто мы такие, чтобы взвешивать ценность человеческой жизни? Мы, настолько сильно уверовавшие в собственную приверженность поставленным целям, что готовы по своему усмотрению оборвать ее. Кто дал нам такое право?"

Она перевела взгляд туда, где у разгоравшегося огня сидел Дэвид, подложив под больную ногу подушку.

– Помоги мне преодолеть это, Дэвид, – прошептала она. – Помоги мне преодолеть ад, в который я толкнула тебя. Я знаю, что прошу слишком многого, но пожалуйста, пожалуйста, помоги...

"Джип" Джоя Розетти был стар телом, но не сломлен духом, несмотря на многие годы. Сидя рядом с Кристиной, Дэвид с восхищением следил за тем, как ловко она управляется с рычащим зверем, объезжая валуны и грязные лужи на крутом склоне, ведущем к океану.

Утро они провели в малосодержательной беседе, изредка касаясь ужасов, которые связали их судьбы. Когда Кристина предложила провести пикник на побережье, Дэвид начал было возражать, настаивая на том, что в первую очередь надо обсудить сложные вопросы, стоящие перед ними, но потом быстро сообразил, что он тоже хочет, чтобы эта передышка продолжалась, а серьезный разговор подождет.

Каменистая грязная дорога вилась среди зарослей сливы, шиповника и чахлой сосны и вскоре перешла в сплошные резкие повороты.

– Может быть, лучше вернуться назад и поискать другой путь, – предложил Дэвид.

– Может быть... – отчаянно трясясь, она направила машину по предательской петле, казавшейся ему непреодолимой. – Спорю на фруктовый пирог, что достигнем цели.

Вскоре заросли начали попадаться только с одной стороны. Но вот последний крутой поворот, и они выскочили на овальную площадку не больше ярдов тридцати – бело-золотистый медальон идеальной формы на груди Атлантики. Кристина затормозила, подняв облако пыли. Когда смолк шум двигателя, они сели, наслаждаясь тишиной и красками.

– О чем?.. – наконец спросил Дэвид.

– Я думаю?

– Ага.

– Начистоту?

– Начистоту.

– Лично я решала, на каком месте лучше всего расстелить одеяло и приняться за еду.

– И все?

– И все. – Она взяла пакет с едой, одеяло и, скинув туфли, прыгнула на песок. – После трапезы поговорим, а? – Он кивнул. – Ну, вы идете?