Стихотворения, стр. 145
Есть чудеса за далью синей…
Есть чудеса за далью синей –
Они взыграют в день весны.
Но плачет сердце над пустыней,
Прося привычной тишины.
Той тишины невозмутимой,
Которой нет в ее тени:
В ее душе неумолимой
Горят зловещие огни.
Но час придет – жена устанет
Искать услады в долгом сне,
Недуг осенний в бездну канет,
Зима промчится по земле…
Проходишь ты в другие дали…
Проходишь ты в другие дали,
Другие слышишь голоса.
Ты светлой не поймешь печали,
Когда алеют небеса.
Что чуждо мне – тебе открыто,
Но я обманут, как и ты,
И под обманом – ядовиты,
Восходят чахлые цветы.
Ты в бесконечном отдаленьи –
И без недуга и без грез –
Сольешь случайное моленье
С моим моленьем, полным слез.
Я брошусь в черный день со скал…
Я брошусь в черный день со скал
В морские волны бурные.
Мне первый голос прозвучал,
Второй тоскливо простонал,
А третий – Ты, Лазурная.
Мы в храме с тобою – одни…
Мы в храме с тобою – одни, смущены,
Взволнованы думой о боге.
Нам чудятся здесь голоса с вышины
И страшная тень на пороге.
Кто может быть тайный, нежданный пришлец?
Тобой ли забытый – из гроба
Он встал – и грозит, одинокий мертвец, –
И мы содрогаемся оба…
Она была – Заря Востока…
Она была – Заря Востока,
Я был – незыблемый гранит.
Но мощным веденьем пророка
Пылал в жару ее ланит.
Ее глубокие пожары
Точили сердце мертвеца.
Казалось – мощные удары
Разрушат камень до конца.
Но, воспылав Ее зарею,
Я воскресал на новый бой
И возносился головою
До самой тучи грозовой.
И там, бежав людского плена,
Свободный, в гордости веков –
Я чуял розовую пену
С Ее любимых берегов.
У окна не ветер бродит…
У окна не ветер бродит,
Задувается свеча.
Кто-то близкий тихо входит,
Встал – и дышит у плеча.
Обернусь и испугаюсь…
И смотрю вперед – в окно:
Вот, шатаясь, извиваясь,
Потянулся на гумно…
Не туман – красивый, белый,
Непонятный, как во сне…
Он – таинственное дело
Нашептать пришел ко мне…
Ты, отчаянье жизни моей…
Ты, отчаянье жизни моей,
Без цветов предо мной и без слез!
В полусумраке дней и ночей
Безответный и страшный вопрос!
Ты, тревога рассветных минут,
Непонятный, торжественный гул,
Где невнятные звуки растут,
Где Незримый Хранитель вздохнул!
Вас лелея, зову я теперь:
Укажите мне, скоро ль рассвет?
Вот уж дрогнула темная дверь,
Набежал исчезающий свет.
Завтра в сумерки встретимся мы…
Завтра в сумерки встретимся мы.
Ты протянешь приветливо руки.
Но на памяти – с прежней зимы
Непонятно тоскливые звуки.
Ты, я знаю, запомнила дни
Заблуждений моих и тревог.
И когда мы с тобою одни
И безмолвен соседний порог,
Начинают незримо летать
Одинокие искры твои,
Начинаю тебя узнавать
Под напевами близкой любви,
И на миг ты по-прежнему – ты,
Легкой дрожью даешь вспоминать
О блаженстве протекшей зимы,
Отдаленной, но верной мечты,
Под напевом мороза и тьмы
Начинаешь дрожать и роптать,
И, как прежде, мгновенную речь
Я стараюсь во тьме подстеречь…
Когда я вышел – были зори…
Когда я вышел – были зори,
Белело утро впереди.
Я думал: забелеет вскоре
Забытое в моей груди.
О, час коварный, миг случайный!
Я сердцем слаб во тьме ночной,
И этой исповедью тайной
В слезах излился пред тобой…
И вышел в снах – и в отдаленьи
Пошла покинутая там,
И я поверил на мгновенье
Встающим в сумраке домам.
Смотрел на ласковые зори,
Мечтал про утро впереди
И думал: забелеет вскоре
Давно забытое в груди…
Я тишиною очарован…
Я тишиною очарован
Здесь – на дорожном полотне.
К тебе я мысленно прикован
В моей певучей тишине.
Там ворон каркает высоко,
И вдруг – в лазури потонул.
Из бледноватого далёка
Железный возникает гул.
Вчера твое я слышал слово,
С тобой расстался лишь вчера,
Но тишина мне шепчет снова:
Не так нам встретиться пора…
Вдали от суетных селений,
Среди зеленой тишины
Обресть утраченные сны
Иных, несбыточных волнений.