Нырок в забвение, стр. 47

Валерьян некоторое время всматривался в силуэт "Риковера", затем добавил:

– Я смотрю, у вас на корме глубоководный спасательный аппарат, коммандер. Надеюсь, вы не потеряли лодку в этом районе.

Уловив в словах адмирала неприкрытую насмешку, Мур едва заставил себя улыбнуться.

"Риковер" везет "Авалон" исключительно в учебных целях, адмирал. Жаль, что не могу пригласить вас на борт, так как мы продолжим свой путь, как только я вернусь на лодку.

– Ну и плохо, – ответил Валерьян. – Я всегда мечтал побывать на корабле, названном в честь отца вашего атомного флота. Хайман Дж. Риковер имел дар предвидения и умел работать. Наш адмирал флота Сергей Георгиевич Горшков тоже обладал аналогичными качествами. Жаль, что оба они не дожили до наших дней и не видят взаимного доверия, возникшего наконец между нашими великими нациями.

– Согласен с вами, адмирал, – ответил Мур, затем поблагодарил Соркина за показ судна и спустился по трапу в катер.

Возвращаясь на "Риковер", Мур анализировал свои впечатления об одноглазом русском адмирале. Игорь Валерьян был высокомерен и чванлив. У Мура сложилось впечатление, что адмирал пытался спровоцировать его, упомянув о ГСА. А когда он сказал о пропавшей лодке, то явно имел в виду "Льюис энд Кларк".

Про себя Мур уже решил, как будет продолжать расследование. Сначала он введет в курс дела Уолдена. Было бы опасно держать командира "Риковера" в неведении и дальше. Затем он воспользуется "Авалоном" и с его помощью узнает, куда подавалась энергия с реактора "Академика Петровского".

– Опустить перископ! – скомандовал Александр Литвинов, отступив от колонны перископа.

– Итак, теперь нам известно, что за таинственные шумы сопровождали нас от Порт-Канаверала, – с улыбкой сказал замполит, стоя у штурманского стола. – Сегодня славный день, командир. Преследовать американскую лодку 688 проекта, да так, чтобы на ней ничего не заподозрили – это надо уметь!

– Было бы больше оснований радоваться, если бы на 688 не было ГСА.

– Вы излишне требовательны к себе, командир, – возразил Добрынин. – Момент, когда мы подняли перископ и сняли на видео ударную лодку янки, ознаменовал начало новой эры в истории нашего флота. Вряд ли теперь будет правомочным говорить о нашей технической отсталости, ведь из преследуемых мы превратились в преследователей.

В ответ на это замечание глаза Литвинова засияли гордостью.

– Должен признаться, что когда я увидел в перископ эту лодку, она показалась мне очень заманчивой мишенью, – задумчиво произнес он. – За всю свою службу я и мечтать не мог, что когда-либо увижу такое зрелище.

– Я всегда считал, что мы переоценивали 688 проект.

– Командир, – перебил старший акустик. – Улавливаю внутренние шумы на американской лодке. Похоже, они готовятся к погружению.

Литвинов и Добрынин бросились к акустику, и замполит воскликнул:

– На тебя вся надежда, Миша. Сейчас никак нельзя их потерять. К тому же наши действия теперь контролирует сам адмирал Валерьян.

16

После пожара в ангаре на комплексе царила грустная, почти траурная атмосфера. Акванавты восприняли потерю минисубмарины, как утрату товарища, и руководитель группы счел нужным поддержать резко упавший моральный дух в коллективе. Во время обеда Пьер Ланклю обратился непосредственно ко всей группе, собравшейся за обеденным столом.

– Друзья мои, настала пора свыкнуться с мыслью, что у нас больше нет ныряющего блюдца. Я знаю, что все наши работы в той или иной степени зависели от "Миши", но теперь ситуация изменилась. До завершения эксперимента нам придется полагаться только на свои силы. Выходы на дно отменяются. Надеюсь, вы не будете возражать.

– Похоже, у нас нет другого выбора, – заметила Ирина. – Но, хотя мои исследования закончились с гибелью "Миши", сдаваться я не собираюсь. Я по-прежнему считаю, что "Миша" стал жертвой целенаправленной диверсии.

– Я не согласен, – возразил Карл-Ивар. – Единственный виновник пожара – это я, и вся ответственность за него лежит на мне.

Петрова усмехнулась.

– Дорогой мой, я глубоко тронута твоим благородством, но не будь таким наивным. У тебя нет даже отдаленного представления о коварстве людей, с которыми мы имеем дело.

Прежде, чем норвежец успел ответить, Ланклю хлопнул ладонью по столу.

– Оставьте бессмысленные споры! Они ни к чему не приведут. Если мы хотим продолжать работу в автономных условиях, мы должны воспринять инцидент как свершившийся факт.

– Я согласна с комендантом, – сказала Лайза Тэннер. – Мы лишились ценного технического средства. Это большая потеря. Но у нас еще есть система жизнеобеспечения и другое оборудование подводного города. Поэтому давайте продолжим работу ради достижения конечной цели. Такая возможность предоставляется только один раз в жизни.

Томо без колебаний поддержал австралийку.

– Отлично сказано, Лайза. С помощью "Миши" я собирался поднять стены рыбного контейнера. Но ведь этого эксперимента я ждал целых пять лет и теперь готов все сделать вручную, лишь бы нашу программу не свернули. Забудем про "Мишу" и вернемся к нашим делам, пока есть возможность работать.

– Тебе не придется ставить контейнер в одиночку, Томо, – сказал Карл-Ивар. – Кажется, я придумал, как поднять стальные рамы с помощью нашей подводной лебедки.

– Вот такой разговор мне нравится! За это можно и выпить! – радостно воскликнул Ланклю.

– Выпить? – подхватил Альдж со своего насеста. – Надо выпить! Надо выпить!

– Уж очень наш талисман убедителен в своей просьбе. Надо дать ему выпить, – пошутил Ланклю и рассмеялся вместе со всеми.

Эта шутка как-то разрядила атмосферу, приободрилась даже Ирина. Она улыбнулась впервые за последние сутки, а когда заговорила, в ее голосе прозвучали оптимистичные нотки.

– Кажется, я восприняла случившееся слишком близко к сердцу. Прошу меня извинить. Я обещаю отказаться от собственных честолюбивых планов в пользу интересов всего проекта в целом. Кто знает, какое открытие ждет нас за порогом "Звезды"?..

– Прежде, чем каждый из нас займется своими делами, друзья мои, мне понадобится ваша помощь в первом блоке: пора заправить компрессор гелием, – сказал Ланклю. – Кто составит мне компанию?

Ирина с радостью откликнулась на просьбу коменданта.

– Я с тобой, Пьер. Только на этот раз тебе, в случае чего, придется самому отгонять от меня акул.

– С удовольствием, mon amie, – сказал француз и с облегчением улыбнулся.

Томас Мур не знал, что для него будет труднее: ввести Уолдена в курс своего задания или решиться залезть в "Авалон". К счастью, обе проблемы разрешились с минимальными нервными издержками.

Немедленно по возвращении с "Академика Петровского" на "Риковер" Мур был вызван в каюту командира. Чтобы облегчить себе задачу, Мур решил, ничего не утаивая, рассказать Уолдену все, начиная с посещения "Льюис энд Кларк" и кончая подозрениями адмирала Проктора. Завершая свой рассказ, он выразил скептическое отношение к этому таинственному делу, но подчеркнул необходимость быть готовыми к любому неожиданному повороту в его ходе и использовать малейшие возможности для содействия расследованию.

Уолден когда-то преподавал физику в военно-морском училище, и ему было кое-что известно о "Филадельфийском эксперименте". Настроенный не менее скептически, чем Мур, он все-таки высказался в том плане, что научные принципы, лежавшие в основе теории Эйнштейна, верны, и создание устройства, способного делать материю невидимой, а затем телепортировать ее в другое место, с научной точки зрения вполне обосновано. Как и Мур, он сразу же отверг версию о черной дыре, как чистую фантазию, и согласился, что в интересах расследования следовало как можно скорее использовать ГСА "Авалон".