Американская готика, стр. 15

Джим угрюмо кивнул:

– Сразу после того, как повесил телефонную трубку, прямо в конторе у Грэгга.

– А может, это только сгоряча? Чтобы умаслить Грэгга?

Джим покачал головой:

– Когда мы вышли оттуда, шеф выдал мне сполна. Насчет того, что я выставил его дураком и запятнал репутацию компании. Сказал, что у Грэгга есть все основания, чтобы подать на нас в суд.

Кристэль поморщилась:

– Твой босс – идиот.

– Мой бывший босс.

– И что ты собираешься делать?

Джим пожал плечами.

– Подыщу другую работу.

– Ты собираешься уйти и сделать вид, будто ничего не случилось?

– Я вообще не хотел в это ввязываться. – Джим взял ее под руку. Они свернули за угол и направились по Прэри-авеню на север. – Послушай, милая, я не корю тебя…

– Все это из-за меня.

– Забудь об этом. Что сделано, то сделано. И не волнуйся, я что-нибудь найду. Почитаю объявления в завтрашней газете.

– Джим, не дури. Ведь на самом деле, ты хотел бы вернуться на прежнюю работу, так?

Джим нехотя кивнул:

– Может, стоит подождать несколько дней и дать Фоллансби время остыть. Потом пойти к нему и извиниться…

– Ни за что на свете! Это он должен извиниться перед тобой за то, что унизил тебя перед этим шарлатаном. Представляю, как ухмыляется и торжествует твой драгоценный доктор Грэгг, обведя вас обоих вокруг пальца.

– Неужели? – нетерпеливо махнул рукой Джим. – Да этот парень совершенно чист.

– Черта с два! То, что он еще не снял деньги с совместного счета вовсе не означает, что он не сделает этого завтра или в любой другой день. А что касается письма, которое он вам показывал, – откуда вам известно, что его в самом деле написала Женевьева Болтон?

– Но мистер Фоллансби говорил с этой девушкой! Та даже предложила выслать ей необходимые документы, чтобы она смогла подписать их и получить деньги, не доставляя компании дальнейших неприятностей.

– Вот это меня и беспокоит. Почему бы вам не подождать, пока она вернется?

Джим остановился у крыльца доходного дома, где проживала Кристэль, и шагнул в сторону, давая дорогу двум юношам в мундирах Военного училища, бойко вышагивавшим по тротуару.

– А какая разница? – спросил он.

– Ну согласись, есть некоторая разница между тем, выгоняют ли тебя с позором или же ты получаешь работу обратно. По-моему, все это скверно пахнет. Я уже говорила тебе насчет того, что узнала о Грэгге. Этот человек – прожженный негодяй, ошибиться невозможно.

– Бесполезно, Кристэль. Все это ошибка, от начала и до конца.

– Дело еще не кончено. – Кристэль направилась к парадной, и Джим проводил ее взглядом.

– Погоди минутку, разве мы не ужинаем вечером на Ярмарке?

– Извини. Почему бы тебе не отправиться туда первым? Жди меня в шесть, у входа в Стоуни-Айленд.

– Кристэль, если ты что-то задумала…

Она повернулась с улыбкой:

– Ох, за всеми этими волнениями я забыла тебе сказать.

– Сказать о чем?

– Вчера меня тоже уволили.

– Ты шутишь.

– Поверь, какие шутки. Если бы ты услышал сам…

– Ты не расскажешь мне, что случилось?

Кристэль покачала головой:

– Сейчас на это нет времени.

– Но что ты собираешься делать?

Она замешкалась в дверном проеме.

– То, что следовало сделать в первую очередь. Увидишь сам.

Глава 14

По субботам, в четыре часа дня, парикмахерская гостиницы «Палмер-Хаус» всегда была переполнена. Постоянные клиенты появлялись к назначенному времени, чтобы подстричься, постояльцы гостиницы заходили побриться перед вечерней прогулкой. Торговцы покидали свои прилавки, чтобы посплетничать часок с приятелями, а надменные сатрапы скотобоен сходили со своих кровавых тронов, чтобы смыть с себя вонь перед тем, как разъехаться по мраморным особнякам на Лейк-Шор-драйв. Постояльцы победнее довольствовались чисткой обуви и возможностью с восхищением поглазеть на двести двадцать пять серебряных долларов, вцементированных в пол парикмахерской. В воздухе пахло крепкими ароматизированными сигаретами, пятицентовыми сигарами и дорогими «коронас». Опасные бритвы бесшумно сновали по кожаным ремням, или упорно скребли щетину, а ножницы пожирали кудри и густые длинные бакенбарды.

Чарли Хоган сидел на своем обычном месте – третье кресло от конца слева, где обычные субботние услуга ему оказывал его постоянный парикмахер, Эл. Все шло как по расписанию: Хоган раскурил свою обычную четырехчасовую сигару, а монотонный голос Эла, перекрывая шум, перечислял ему свои беды – долгие часы работы, больные ноги и другие ежедневные горести. Как и все остальное в этом заведении, даже жалобы были частью привычного ритуала традиционного выманивания чаевых: Но тут дверь открылась и традиция была грубо нарушена. Эл поднял глаза и резко оборвал свои причитания. Разговоры за соседними креслами почти смолкли, сменившись приглушенным бормотанием. Чарли Хоган уставился на дверной проем. Он открыл рот, чуть не выронив сигару. Его резкий голос зазвенел в тишине:

– Крисси! Какого черта ты здесь делаешь?

Она одарила его улыбкой, способной расплавить мрамор, но это не слишком смутило окружающих, чьи физиономии сохраняли каменное выражение, и совершенно не подействовало на Хогана. Женщина здесь, в мужском салоне?

– Мне нужно поговорить с вами, – сказала Кристэль.

Хоган покраснел, чувствуя на себе пристальные взгляды посетителей. Он прекрасно понимал, о чем они думают. «Бесстыжая милашка. Вот уж не думал, что старина Чарли увлекается ими. Интересно, что она задумала? Может у нее неприятности?»

Пошарив в кармане, Хоган выудил полдоллара, протянул монету Элу и резко поднялся с кресла. Он торопливо зашагал к выходу, стараясь не обращать внимания на скрестившиеся на нем взгляды и не думать о мыслях, которые бродят в мозгах посетителей. Схватив Кристэль под руку, он повел ее к двери.

– Ну-ка выйдем отсюда, – пробормотал он.

Продолжая улыбаться, Кристэль позволила проводить себя в вестибюль. Едва дверь парикмахерской закрылась за ними, Хоган отдернул свою руку с живостью человека, но ошибке схватившего гремучую змею.

– Итак, что за фокусы? Я сказал тебе вчера…

– Я знаю, – спокойно кивнула Кристэл. – Чтобы ноги моей не было на вашем пороге или что-то в этом роде. Впрочем, это не ваш порог, не так ли?

– Нет, дело не в этом. Ты просто-напросто бросила тень на мою репутацию. – После каждого слова Хоган яростно выпускал клубы сигарного дыма. – Разве этого не достаточно? Прийти ко мне с пасквилем о публичном доме Кэрри Уотсон…

– Но это не пасквиль. Вы знаете, все это правда.

– Конечно. Но вздумай я это напечатать, на нас подали бы в суд за клевету все, кого ты назвала. Подобный очерк в газете стоил бы мне работы.

– Но он не появился, и это стоило работы мне.

– Послушай, Крисси, может, я просто погорячился. Нужно было немножечко вправить тебе мозги. – Хоган избегал ее взгляда. – Я собирался позвонить тебе завтра…

– Чтобы вернуть меня?

– Э-ээ…

Кристэль показала на диван в углу вестибюля:

– Может, присядем?

Хоган кивнул, послушно последовал за девушкой и уселся рядом.

– Для начала договоримся о следующем, – начал он. – Я беру тебя обратно, но на условный срок.

– Что это означает?

– Ты должна бросить свои фокусы. Будешь брать обычные задания и выполнять то, что сказано.

– И потеряю единственный в жизни шанс?

Хоган глянул на нее с опаской:

– О чем это ты?

– Представьте себе заголовки, – Кристэль говорила тихо, но веско, словно подчеркивая каждое слово. – «Зловещий замок в сердце Чикаго. Таинственное исчезновение юной прекрасной девушки. Крупная афера со страховкой. Известного врача подозревают…»

Хоган сморщился.

– Ты просто спятила!

– Вначале я так и думала. – Кристэль открыла свою сумочку и вытащила блокнот. – Но я руководствуюсь фактами и цифрами. Вот послушайте…

Он снова поморщился, но выслушал. Выслушал недоверчиво. Когда Кристэль закончила, он задумчиво кивнул.