Засеянные звезды, стр. 16

Остаток дня ушел на то, чтобы ценой невероятных усилий добраться до возвышенности. Большую часть пути пришлось почти ползти, потому что деревья, за исключением редко разбросанных гингко и кизила, начинали ветвиться только метрах в шести над землей. Когда они с великими трудностями преодолели часть пути к Великому Хребту и грунт стал тверже, путники попытались взбираться на низкие ветки и совершать короткие прыжки. Но очень скоро их с жуткими криками атаковали десятки птицеящеров, сражаясь за право первыми сожрать пухлые, невероятно медлительные существа. К счастью, мерзкие твари были не очень крупны, и люди отделались несколькими сильными укусами.

Когда это случилось в первый раз, они посыпались на землю, как шишки с сосны, и остались лежать неподвижно, парализованные ужасом, под прикрытием ближайшего куста выжидая, пока желтокрылые веерохвостые бестии не устанут кружить над убежищем и не отправятся на воздушный простор. И даже когда те улетели, они еще долго прижимались к земле, опасаясь появления демонов более крупного размера, привлеченных шумом рассерженных птицеящеров.

Но пока что змееголовые великаны не показывались, хотя Хонату несколько раз и слышался подозрительный шум, напоминавший тяжелые шаги.

К счастью, когда они забрались повыше, в зеленой завесе над их головами обозначились просветы, — обтекая подножия больших розовых утесов, джунгли открывали кусочки чистого неба, лишь кое-где перечеркнутые живыми мостами лиан и лоз. А в дымных голубовато-зеленых столбах света роилась иерархия летающих созданий. В самом низу носились жуки, пчелы и двукрылые насекомые. За ними охотились гигантские стрекозы с размахом крыльев не меньше полуметра. Выше метались птицеящеры, пожиравшие стрекоз и все, что можно было сожрать, не ожидая отпора. И наконец, выше всех планировали гигантские рептилии, плывшие у кромок скалистых утесов в потоках теплого восходящего воздуха. Их длинные безобразные зубастые пасти подстерегали все, что попадалось им в воздухе, — птиц, населяющих Вершины, и даже летающих рыб на просторах далекого моря.

Компания задержалась, продираясь сквозь особенно густую заросль осоки. Хотя дождь продолжал лить, такой же сильный, как и несколько часов назад, нестерпимо хотелось пить. До сих пор не попалось ни одного бромеледа — очевидно, эти живые резервуары в Аду не произрастали. Они складывали ладони чашечками и возносили их к небу, но так удавалось набрать на удивление мало воды. А лужи, были слишком мелкими, чтобы из них напиться. Но зато здесь в воздухе шла отчаянная борьба за выживание, и птицеящеры уже не угрожали.

Белое солнце закатилось, а сегмент красного зловеще маячил на западе, но лишь потому, что свет его искривлялся в атмосфере Теллуры сильной гравитацией белого карлика. В этом мрачном свете капли дождя были похожи на кровь, а испещренные шрамами лики розовых скал практически исчезли. Хонат с сомнением рассматривал их из-за осоки.

— Не понимаю, как мы смогли вскарабкаться на такую высоту, — тихо сказал он. — Этот известняк ломается, стоит только к нему прикоснуться. Иначе нам больше повезло бы в войне с Племенем Утесов.

— Мы могли бы обойти скалы, — посоветовал Чарл. — Подножия Великого хребта не очень крутые. Если мы доберемся до них, то уж на сам хребет наверняка заберемся.

— К вулканам? — запротестовала Матилд. — Но там никто не живет, только белое пламя. И там иногда видны потоки лавы, удушающий дым.

— Да, Хонат совершенно прав, на эти утесы нам никогда не вскарабкаться, — сказал Аласкон. — И на каменные поля тоже не с руки лезть. Там нет ни еды, ни воды, во убежищ. Разве попробовать пробраться к подножию хребта?

— А мы не можем остаться здесь? — жалобно спросила Матилд.

— Нет, — сказал Хонат, даже мягче, чем хотел. То, место, куда они добрели, самым опасное в Аду. Он сказал «нет» хотя голос внутри него кричал «да». — Нужно поскорее уходить из страны демонов, и может быть, если мы перевалим через хребет, то встретим племя, которое не знает о нашем изгнании, о приговоре. По ту сторону хребта обязательно должны быть племена, только Люди Утесов не давали нам до сих пор встретиться с ними. Теперь это играет нам на руку.

— Верно, — согласился Аласкон, немного приободрившись. — И с вершины хребта мы сможем спуститься вниз, к новому племени, вместо того чтобы карабкаться к Вершинам из Ада. Хонат, кажется, у нас появился шанс.

— Тогда нам лучше немного поспать, — сказал Чарл. — Место, похоже, достаточно безопасное. Если мы решили обойти утесы и подняться на хребет, то нам потребуются все наши силы.

Хонат хотел запротестовать, но внезапно навалились усталость, и безразличие. Что ж, если среди ночи их настигнет чудовище, это, по крайней мере, быстро положит конец мучительной борьбе.

Источающая влагу земля не лучшая постель, но другой не было. Они свернулись клубками, стараясь устроиться поудобнее. Хонат уже почти заснул, как вдруг услышал жалобное постанывание Матилд, подполз к ней, начал языком разглаживать мех. К его изумлению, каждый шелковистый волосок накапливал влагу. И задолго до того как девушка успокоилась и, свернувшись калачиком, уснула, Хонат утолил жажду. Утром он обязательно поделится с остальными своим открытием.

Но когда утром взошло белое солнце, на утоление жажды времени уже не осталось. Чарл-чтец исчез. Нечто аккуратно и совершенно бесшумно выдернуло его из груды теплых тел, и только валявшийся неподалеку на склоне тщательно обглоданный череп напоминал о ночной трагедии.

В тот день трое оставшихся в живых обнаружили бурный голубой поток, изливающийся с подножия хребта. Даже Аласкон не знал, как истолковать это чудо. На вид это была вода, но она текла, словно лава. Никто из них никогда не видел текущей воды. Конечно, призвав на помощь воображение, они могли представить такую массу воды, собранную из множества древесных резервуаров… Но чтоб она двигалась? Наверное, здесь водятся питоны. Или влага ядовита. Никому из путешественников и в голову не пришло напиться. Они боялись даже подойти и прикоснуться к этому странному веществу, не говоря уже о том, чтобы перейти поток вброд. Ведь он, наверное, горячий, как лава. Они осторожно двигались к подножию хребта. Губы их пересохли, а языки были шершавы, словно пустые стебли хвощей.

Если бы не жажда, которая, впрочем, заглушала голод, подъем был бы не очень трудным. Нужно было только постоянно выбирать прикрытие, ощупывать глазами пространство впереди, предпочитая безопасный путь короткому. По молчаливому согласию никто из троих не упоминал о Чарле. Но глаза их непрерывно искали чудовище, которое так безжалостно расправилось с их товарищем.

Однако до сих пор им не встретилось ни одного животного крупнее человека. Огромный отпечаток лапы с тремя громадными когтями был единственным свидетельством того, что какое-то жуткое чудовище стояло ночью, склонившись над четверкой спящих и выбирая себе жертву, того, что и сейчас они в мире Демонов — тех самых змееголовых великанов, которых видели с Вершин, из безопасного далека.

Отпечаток лапы… и череп.

К приходу ночи им удалось подняться не меньше чем на сто пятьдесят футов. В сумерках было трудно определить расстояние. Переплетенные массы лиан, родной мир Вершин, исчезли из виду, заслоненные пиками и утесами из розового известняка. Но было ясно, что в этот день им уже не подняться выше. Матилд на удивление легко переносила тяготы пути, и Хонат почти не ощущал усталости, но Аласкон окончательно выбился из сил. Причиной тому был глубокий порез на бедре — Аласкон неосторожно напоролся на острую грань большого металлического осколка, торчащего из утеса. Рана, покрытая повязкой из листьев, — чтобы остановить кровь и не оставить следов, по которым их найдет смерть, — болела все сильнее и сильнее.

Хонат наконец предложил сделать привал. Они достигли небольшого гребня, на обратной стороне которого была пещера. Помогая Аласкону преодолеть последние мили, Хонат удивился: какими горячими стали руки навигатора. Он отвел его в пещеру, потом вышел наружу, на каменный выступ-полку, где стояла Матилд.