Вальсирующие, или Похождения чудаков, стр. 51

Все они начинались «мама», «дорогая мама» или «мамуля». В иных было пожелание доброго Нового года или Рождества, поздравления с днем рождения. Детские рисунки на листках из тетрадки. Самые старые письма отличались огромным количеством ошибок, помарок и клякс. Со временем почерк стал увереннее. Все письма были подписаны «Жак».

Лежа на животе на большой постели Мари-Анж, мы читали их в течение нескольких часов.

Сегодня ему, должно быть, стукнуло лет двадцать. Некоторые письма были отправлены из Эпиналя, Кольмара, потом из детской колонии в Жерадмер. Несколько из Мало-ле-Бэн близ Дюнкерка.

За последние два года письма шли из Энзисхейма в районе Мюлузы.

Жаку, похоже, нравилось в Энзисхейме… «Все хорошо, – писал он. – Мне дали место библиотекаря – того парня выпустили… Меня поздравили с образцовым поведением… Сказали, что, если я буду себя вести так же, мне, вероятно, скостят срок».

– Не знаю, о чем ты думаешь, – начал Пьеро…

– Я не думаю, – ответил я.

– А я вот думаю, что надо поехать в Энзисхейм, и сейчас же. Нам следует повидать Жака, дождаться его освобождения… Судя по его письмам, ему сидеть недолго… А когда он выйдет, мы позаботимся о нем…

– Я тоже так считаю…

– Понимаешь, Жан-Клод… Этому парню столько же, сколько нам… И еще: мы в долгу перед ним. Мы, черт возьми, все же убили его мать.

– А вот с этим я не согласен. Не мы ее убили. Она не выдержала свободы. Не вынесла сознания своего освобождения… Это они ее убили… Еще одно самоубийство в их активе… Еще одно, которое не попадет в статистику…

Когда Мари-Анж пришла с покупками, мы тотчас сказали ей: «Не стоит снимать плащ. Мы едем в Эльзас, и ты поедешь с нами».

Она не спросила ни почему, ни куда, ни как. Ничего не спросила. Только подскочила от радости.

XX

Монтастрюк-ля-Консейер, Сен-Сюльпис-ла-Пуэнт, Рабастен, Лилль, Гайак, Альби, Кармо, Родез, Эспальон, Лангиоль, Шод-Эгю. Только проехав Шод-Эгю, она начала болтать. Мы ни о чем ее не спрашивали. Нам не хотелось разговаривать, мы все еще чувствовали, как что-то сжимает нам горло. Так было после отъезда из Тулузы, и даже до Тулузы тоже. Мы были как бы связаны.

И тут эта малышка произносит:

– Спасибо, – говорит. – Спасибо, парни, большое спасибо! Нет, право, я очень ценю! Спасибо за все… Особенно за беседу. Правда, так приятно говорить с кем-то, кто тебя понимает! Это здорово симпатично с вашей стороны!.. Но только прошу вас – не считайте себя чем-то обязанными! Молчание меня не стесняет, я привыкла… Дома, когда прихожу с работы, никто меня не ждет… Тогда я включаю телик, грею воду для яйца, изучаю рекламные проспекты, вынутые из почтового ящика… Мне хорошо! Я не чувствую себя одинокой!.. Вокруг меня полно народу. Огромная семья, которая согревает, окружение! Я слышу, как они ссорятся, как ревут дети, как родители наказывают их, после чего крики усиливаются. Бабешки больше не в силах терпеть, раздаются их пронзительные голоса, от которых разрываются перепонки в ушах… Но когда начинается очередная серия фильма, все стихает! Мне даже не нужно включать мой телик, мне слышны соседские. Один слева, другой справа. Мне повезло – у меня стерео! Усаживаюсь посредине и поглощаю ужин под мягкие децибелы. В десять они убирают звук, но, если интересно, я стучу им в стену. А если нет, ложусь и наслаждаюсь тишиной: я слышу, как течет вода из крана, как писают, словно лошади, парни, сливая все выпитые за день аперитивы… Как после одиннадцати пользуются биде… Я засыпаю, как царица, листая «Мебель и сад»… Утром стараюсь уйти поскорее. Выпиваю кофе в баре «Мираж»… Мне не бывает скучно, смею уверить! Я знаю, что такое тишина. Можете и дальше молчать. Вот уже двести километров, как вы молчите. Если не считать, что мне скучно и неохота спать, то в общем наплевать… Ясно? Еще один день прошел… Могу, по крайней мере, любоваться пейзажем и проезжающими машинами. Но туристическую прогулку можно выбрать и поинтереснее!.. Я уже насчитала сто семьдесят две раздавленные жабы после Тулузы. Здорово! Нет, право, никогда не совершала более увлекательной поездки. Да не переживайте за Мари!.. Что значит для вас эта девчонка? А? Я вас спрашиваю! Просто тюк с бельем, и все! Обычный кусок белого мяса. Такое в счет не идет! Сама не знаю почему, но вы стали мне противны… Мудаки и мерзкие людишки… Являетесь ко мне, когда вам вздумается! Принимаете мой зад за мельницу! Крадете мои бабки! И пропадаете! Никаких известий! Ни почтовой открытки! Ни адреса, чтобы с вами связаться!.. А если со мной что-то случилось? А вдруг я заболела? Кто станет за мной ухаживать?

– Твой брадобрей.

– Еще чего! К черту! Хотя у меня ампутированы груди, но они вдруг заболели… Нет, парикмахер в моих стенах не бывает. Ему запрещено переступать порог. Никогда, слышите? Не хочу! Вон его! Свинством можно заниматься где угодно… В подлеске, в сортире на вокзале, только не у меня! В качестве спального места сойдет и его машина! Идеального! Райского! Если охота, то и у него дома. Не имеет значения! В детской? Сойдет!.. На полу среди кукол? Сойдет!.. На складной американской постели? Сойдет!.. Маленькой шампуньщице без разницы. Только не у нее. Слышите, вы? Можно на антресолях уехавшей в Барселону к матери прислуги. Даже здорово, только там воняет. Надо бы исправить отопление. Обои покрыты плесенью. От сквозняка холодно ногам. Тем хуже! Все не важно! Мари-Анж, получающая шестьсот франков в месяц и еще чаевые, не неженка! Она как-нибудь сколотит состояние. Хозяин всегда прав! В постельке его жены, которая катается на лыжах в Бареже? Отличная мысль! Прекрасная! Никаких проблем! И вот я уже нежусь в ее постели. В той самой, на которой они наделали троих детей. Ее ночные сорочки мне вполне подходят. Задрав на пикейном одеяле лапки вверх, я похожа на Грейс Келли. Мне нравится пользоваться постельными принадлежностями, сделанными во Франции. Закидываю ножки на резную спинку, и да здравствует жизнь! Не торопись, папуля! Можешь трахать сколько влезет, я сделала уколы! Предупреди только, когда прибудем в Дижон, это все, о чем я тебя прошу!

Я же тем временем подсчитываю стоимость декорации… На 300000 полотна из Жуй. На 60000 предметов из старого опалинового стекла. На 10000 женское трюмо. На 200000 шерстяной палас мягких тонов по 80 франков за квадратный метр, не считая войлочной подкладки и работы по настилу. «Не разбрасывай окурки», – говорит… Я мою посуду соломенного вдовца, веду себя как приходящая няня на кухне, оборудованной по последнему слову. Впрочем, свой второй экзамен на бакалавра он сдал прекрасно. Любуюсь декорацией. Я приобретаю все специальные издания по этому вопросу. Я без ума от них. Не пропускаю ни одного номера «Дома Мари-Клер». У меня их полный комплект. У себя я промерила помещение двойным складным метром и нарисовала план квартиры на миллиметровой бумаге. В масштабе. Видели бы вы! Надо только справиться о ценах. Составлю смету. Бывая в гостях, я стараюсь набраться идей. Квартира у парикмахера прекрасная! Ремонт делал местный дизайнер, особое внимание уделив ванной комнате. Бывают всякие души. Этот бьет с такой же силой, как брандспойт машинной мойки. Чтобы смыть дорожную грязь, последствия сафари. Все сверкает после 28-дневного отсутствия. Его жена, вероятно, блестит, как московское метро! А какое у нее зеркало! Я уж молчу о духах. Имея столько разных флаконов, просто нет смысла где бы то ни было работать!.. При таком запасе кремов у нее никогда не будет сухой кожи. Я представляю ее себе в виде глыбы подогретого масла в шелке. В нее можно воткнуть что угодно…

Я забыла про огромные, напоминающие матрасы подогретые полотенца. И все это совсем не пустяки: подтереть зад таким полотенцем совсем не простое дело! Когда моешь губкой между ногами, кажется, будто возвращаешься в детство. Это стоит любого круиза в Грецию!.. Естественно, моя маленькая однокомнатная квартирка производит другое впечатление… Трудно найти нечто более скромное… Но там я у себя дома! Туда вход парикмахеру воспрещен! Аут!.. Кстати, я не возражаю, если ему охота трахать меня в салоне после закрытия… Стоя за кассой или в кресле – мне без разницы… Достаточно опустить железные жалюзи… Вот только перечить хозяину не надо. Ему не хочется, чтобы я носила трусики? Ладно, тем более что это нравится Поли!.. Этот пес такая прелесть!..