Вальсирующие, или Похождения чудаков, стр. 3
– Послушайте! – орет он, словно на пожаре. – Не делайте этого! Не надо звать фараонов. Из-за какой-то истории с машиной! Мы ведь никому ничего плохого не сделали. Только покатались. У нас не было бабок. А тут суббота! Считайте нас автостопщиками, которых вы подхватили на шоссе. Единственная разница, что вас рядом не было.
Наступает время и мне показать свое красноречие. То есть стараюсь уладить дело на юморе.
– Не понимаю, с чего вы так завелись, – говорю. – Ну, мы схавали у вас малость бензина. Но машину-то доставили в целости и сохранности. Вам следует, кстати, отладить третью скорость. Я могу это сделать за одну минуту, у меня с собой есть все, что надо…
– Иди же, – говорит он девице. – Не слушай их, иначе забеременеешь.
Она отступает, потом останавливается. Все мои надежды на нее. Ей столько же лет, сколько и нам, это может сыграть свою роль.
Набираюсь духу и говорю:
– Послушайте нас, месье, я сейчас все объясню. Вы даже не понимаете того, что собираетесь сделать.
При этом я невольно опускаю руки. Так мне удобнее разговаривать. Но эта падла отступает и снова целится в меня. Ему страшно, он опасен. И то и другое вместе.
– Первый, кто двинется с места, получит пулю в ногу!
А так как девица застыла на месте, он орет:
– Чего ждешь? Топай в участок!
Теперь и он нервничает.
– Мадемуазель, – обращаюсь я к ней. – Обождите. Будет очень плохо, если нас заберет полиция. Вы должны нас понять. Недавно мы попались в магазине… Идиотская история. В результате нам как бы дали отсрочку. И предупредили: еще что-нибудь, и мы окажемся в тюрьме. А нам туда никак нельзя! Ну неохота, понимаете? Действительно, неохота…
Нам отвечает с самодовольным видом ее мужик:
– Смотри-ка, полные мудачки…
Лучше ему было так не говорить.
Мне давно ясно, что Пьеро слишком напуган, чтобы устоять на месте. Страх расползался по нему, как муравьи. Внезапно он бросился к перекрестку. Обернувшись, наш мучитель выстрелил. Тогда я бью его каблуком по яйцам. Он корчится от боли. Бью снова каблуком по зубам. Тогда он начинает писать кровью. Наношу удар в живот. Он падает на колени. Девица бросается к оброненному пистолету. Но я успеваю перехватить ее за волосы и подбираю револьвер. Мужик блюет на тротуар, он почти без сознания. В окнах зажигается свет…
– Пьеро!
Замечаю, что он прихрамывает, хватаясь за машины.
Разрази их всех гром! Теперь голова моя работает очень четко. Перво-наперво – найти другую машину. Девица может нам помочь. Заталкиваю ее в «ДС», подгоняя дулом пистолета. И стремительно отъезжаю. На углу подхватываем Пьеро и укладываем его на заднее сиденье.
– Мне больно, – стонет Пьеро.
По одному его голосу понимаю, что ему несладко. Он зовет, как маленький:
– Жан-Клод!
– Чего тебе?
– Я весь в крови!
Девица оборачивается к нему.
– Нужно побыстрее найти врача, – говорит.
– Лучше заткнись, – отвечаю. – Тебя забыли спросить.
Пьеро даже не способен объяснить, куда его ранило.
– Я не знаю, – хнычет он. – Может, в бедро. Но болят яйца…
– Расстегни портки. Посмотри!
Он расстегивает ремень:
– Жан-Клод!
– Что еще?
– Все яйца в крови!
Я гоню машину, петляя по улицам, чтобы замести следы. Хвоста не видно.
– Куда ты едешь?
– К Карно. Заменим машину, эта – меченая. Через пять минут фараоны все о нас узнают.
– Поскорее! Кровь так и хлещет!
И пришептывает, как старик.
Наш приятель Карно работает сторожем в гараже. Впрочем, это даже не гараж. Пакгауз с ямой для ремонта. Навес тут из толя, вывеска гласит: «Покупка и продажа машин по случаю. Фирма Пломб».
Место пустынное. Чтобы разбудить Карно, пришлось погудеть. Сирена на два голоса странно прозвучала посреди ночи. Три пса, рывшиеся в помойке, испуганно отскочили.
Свет наконец зажегся. Карно вышел в одной фуфайке, натягивая замасленный комбинезон.
– Не возникай, – говорю Пьеро. – Он боится крови.
Затем заставляю выйти девицу. При виде немецкой овчарки та вскрикивает. Взяв ее за руку, веду к Карно, который начинает орать:
– Это что за цирк?
Я открываю меховое манто, чтобы показать товар.
– Оставляю под твою ответственность на время, – говорю.
Тот не возражает, он согласен. Но тут немецкая овчарка начинает обнюхивать деваху между ногами. Тогда я добавляю:
– Нам надо спрятать «ДС» и взять другую тачку.
Карно по-прежнему молчит и не спускает глаз с бедер девчонки.
– Вы собираетесь оставить меня с этим типом? – спрашивает она.
– А чего? – отвечает Карно. – Разве я тебе не нравлюсь?
II
На всех улицах полно дощечек с именами врачей. Я сказал Пьеро: «Не боись. Сейчас найдем кого надо».
Но Пьеро совсем раскис. Не то чтобы он боялся умереть. Но ведь и торопиться не стоило. Нет, его беспокоили только яйца. Он был зол как черт. Чередуя стоны с проклятиями, он орал как зарезанный: «Если мне их отрежут, я разыщу этого мерзавца и заставлю сожрать его собственные!» Потом голос его стихал, и раздавались новые стоны. Он явно блефовал, крови было не так уж много. Но смотреть на него было не очень приятно. Тем более что его клонило в мою сторону и он мешал мне переключать скорости. Напрасно говорил ему: «Отодвинься, мешаешь, я не могу вести машину», он почти не слышал и все сильнее давил на меня. Пришлось оттолкнуть его, так что голова долбанулась о дверцу. Скверно я поступил, тем более что бедняга действительно страдал. Но у меня не было выхода. Когда пытаешься спасти утопленника, а он все делает, чтобы утащить тебя с собой на дно, его тоже приходится оглоушить.
Каждые пять минут он повторял «скорее» и корчился на сиденье, словно ему перебили член. Но Карно всучил нам прогнившую тачку марки «дофин» с вышедшими из строя амортизаторами. При каждом толчке у Пьеро вырывался стон.
– Почему ты так тащишься? – спрашивает он.
– Я готов ехать быстрее, но если ты перестанешь охать при каждом толчке.
И он опять заходится криком.
– Вот видишь, – говорю ему.
Я поехал в богатый район, разглядывая таблички врачей. Их тут до черта. Почти на каждом доме. Похоже, в этом районе жили одни больные.
Каждые десять метров я вылезал из машины, чтобы посмотреть. Кинезитерапевт, эндокринолог, отоларинголог. У меня челюсть отваливалась. Я шел обратно посоветоваться с Пьеро, который не больше меня разбирался в этой ахинее.
– Откуда я знаю, – говорил он. – Это же все врачи, вот и узнай. Мне плевать на их специальности. У меня кровь хлещет, вот что мне ясно! Скоро ее совсем не останется в венах. Может, купим словарь?
– Не смеши меня, – отвечаю. – Если ты попадешь к типу, который занимается только дыркой в заднице или раком груди, тебе будет совсем не смешно.
Но Пьеро бубнил свое:
– Мне нужен мужик, который лечит яйца!
– Нет! Тебе нужен хирург!
Но нам по-прежнему попадались зубные врачи, рентгенологи, ветеринары, кто угодно, но только не хирурги. На одной из дверей я обнаружил аж шесть табличек, в том числе адвоката и страхового агента. Я начал закипать от ярости.
Но в конце концов мне удалось найти одного. По имени Лорага. Хирурга Ж.-П. Лорага.
Вылезаем. Не без труда. Изображаю санитара. Пьеро все хуже. Он виснет на мне, цепляясь холодными руками. Чтобы его вести, нужны усилия: кажется, будто его подошвы прилипли к тротуару. Работка, скажу вам, не для слабака! Еле дотащил его до двери, затем до холла, затем до лифта. Ну и прогулочка! Каждый шаг он сопровождает стонами, которые в тишине звучат довольно зловеще.
– Да перестанешь ты наконец!
Это было похоже на Крестный путь. К счастью, все спали. В этом доме люди поздно не ложатся и рано не встают.
Пятый этаж. А вот и дверь Лорага. Отлакированная дверь с отполированной медной табличкой. И с глазком. Посадив Пьеро на пол, начинаю обследовать замочную скважину.