Дерзкие мечты, стр. 51

Роун не был новичком в любовных делах, что доказывали уверенные движения его руки, расстегивавшей пуговицы ее блузки. То же самое можно было сказать и о ней. Те отношения, которые у нее когда-то сложились с ее женихом, носили поспешный характер и обычно не приносили настоящего удовлетворения. Может быть, по этой причине Джолетта никогда прежде не ощущала такого всепоглощающего желания и никогда прежде не знала такой страстной потребности отдаться любимому всем своим существом и немедленно насладиться близостью с ним. В то же время ей хотелось, чтобы этот момент упоительного наслаждения был нескончаемым. Она хотела чувствовать себя частью Роуна, сделать его частью себя, познать его всего целиком. Но возможно ли это?

Такие мысли промелькнули в голове Джолетты, когда она ощутила дуновение ветерка обнаженной кожей, которую уже не защищала мягкая материя блузки. Теплое дыхание Роуна, затем влажный жар его губ скользнули по изгибу ее шеи под подбородком. Дрожь волной прошла по ее телу, когда он коснулся языком ямочки в основании ее шеи и стал прокладывать горячими поцелуями влажную дорожку к впадине на ее груди, в то время как руки его расстегивали крючки ее бюстгальтера.

Кожа Джолетты пылала жаром, удары сердца глухо отдавались в ушах. Она повернулась, помогая ему стянуть юбку с бедер, и глубоко вздохнула, почувствовав прикосновение его губ к напряженным мускулам живота. Джолетта погрузила пальцы в мягкие пряди его волос, как будто намеревалась остановить его, но потом тихий стон вырвался из ее груди, и она позволила ему продолжать.

Действуя неспешно и уверенно, он опустил лицо в плавную впадину ее живота, вдыхая незнакомый аромат ее редких духов, и с наслаждением коснулся нежной ямочки пупка Джолетты, прежде чем снова направился вверх. Проведя языком вокруг пика ее груди, он медленно продвигался к вершине, словно изучая гладкость и упругость ее кожи. Захваченная своими ощущениями, Джолетта перестала дышать, когда ощутила жар его губ, сомкнувшихся на соске ее груди, и полностью отдалась этой испепеляющей ласке.

Оставив один сосок влажным и напряженным, он перешел к другому и принялся так же медленно и нежно ласкать его, останавливаясь, чтобы прислушаться к громким ударам ее сердца. Приподнявшись, Роун снова потянулся вверх и нашел ее губы, в то время как его рука, изучая тело девушки, медленно опускалась к шелковистому треугольнику между ног.

Эти прикосновения к интимным местам, которые прежде были так тщательно укрыты, разрушили все преграды, даря обоим долгожданное наслаждение. Настойчивые и уверенные движения Роуна вызвали у Джолетты всплеск необузданного желания. Она прильнула к нему всем телом, двигаясь в такт его движениям, погружаясь в волны своих чувств, боясь, что он может остановиться. Не в силах больше сдерживать себя, Джолетта раздвинула ноги, желая продолжения его ласк.

Почувствовав ее порыв, Роун прикоснулся губами к тому месту, где была его рука. Джолетта судорожно вздохнула, подчиняясь воле его рук. Она уже ни о чем не могла думать, кроме этого неземного наслаждения. Приподнявшись, она крепче обняла его в порыве безудержной страсти, упиваясь ощущением мускулистой твердости его тела.

Нарастающее ожидание предстоящего момента участило их дыхание и биение сердец, находившихся сейчас так близко одно к другому. Это чувство унесло их за пределы прошлого и настоящего, оставив им одно лишь томительное желание, наполненное нежностью.

И тогда он вошел в нее, и их тела соединились. Она приняла его всем своим существом, раскрываясь ему навстречу. Таинству любви подчинялись не только их тела, но и разум покорился его волшебству. Они стремились продлить этот момент близости, поднимаясь и опускаясь в неуловимом ритме, сминавшем простыни. Джолетта изогнула свое тело, стараясь с каждым его движением вобрать его в себя как можно глубже. Кровь бурлила у нее внутри, отдаваясь стуком в ушах. Сила его желания пронизывала все ее существо, она принимала его напор и возвращала обратно с обостренной до состояния эйфории чувственностью. Все быстрее и быстрее продвигались они к цели, которой ни один из них еще не был готов достичь.

Неожиданно они оба ощутили близость экстаза. Сердце Джолетты на мгновение остановилось, затем снова быстро застучало, зазвенев колокольчиками. Она тихо вскрикнула, окунувшись в водоворот, лишивший ее контроля над собой, наполнив ее наслаждением, столь пронизывающим, что его почти невозможно было вынести, столь огромным, что, ширясь и ширясь, оно заполнило и поглотило всю вселенную. Она прижалась к мужчине, который держал ее в своих объятиях, ощутив дрожь, волной прокатившуюся по его телу, с его последним движением ей навстречу. Она услышала свое имя, произнесенное с молитвенным благоговением. А после они затихли.

Ветер с моря высушил влагу на их телах. Они заснули до того, как их кожа стала прохладной. Проснувшись на рассвете рядом под одной простыней, они услышали тонкое гудение комара.

Роун и Джолетта посмотрели друг на друга, улыбнувшись, и вновь ощутили свое единство и родство своих душ.

15

Не надо было этого делать.

Роун включил душ; его тугие горячие струи смывали с тела пахнущую сандалом мыльную пену и стекали вниз, заполняя ванну клубами душистого пара. Он знал, что ему следует жалеть о часах, проведенных в постели с Джолеттой, но он ни о чем не жалел. Наоборот, он провел бы с ней еще столько же времени, если не больше. А сожаления он оставит на потом.

Она не походила ни на одну из женщин, которых он знал. Но в этом не было ничего неожиданного, он понял это с их первой встречи. Она пришла к нему позавчера так просто, так естественно — словно нимфа из мифа: без колебаний или претензий, не стараясь заставить его понять, какую честь ему оказывает…

Потому-то он и чувствовал себя польщенным. Но он ощущал и многое другое, о чем лучше было не думать сейчас, если он хотел дать ей поспать подольше в это утро.

Господи, как она была отважна и как умела держать себя в руках. Вчера, после катастрофы, он боялся, что ему придется столкнуться с полным набором истерических приемов. Но ничего подобного. И дело было вовсе не в недостатке знаний или воображения, чтобы представить, что могло с ними случиться. Целых пять минут она сидела бледная, широко раскрыв глаза. Просто она не хотела выплескивать на окружающих свои переживания по поводу испытанного ею страха.

А чуть раньше, до того как их столкнули с дороги, она сильно и всерьез рассердилась на него — и не без причины. Он чувствовал бы себя гораздо лучше, если бы она кричала и обзывала его. Интересно, понимала ли она это? Вряд ли. Ведь она тогда, образно говоря, «отправила его в чистилище» и держала там до тех пор, пока он уже не мог больше выносить подобного состояния.

Ему хотелось надеяться, что Джолетта не заметила этого. Если она когда-нибудь поймет, как больно может ему сделать, тогда он и в самом деле окажется в жалком положении.

Он бывал в Венеции и раньше, но никогда — с женщиной, которая не притворялась пресыщенной этим городом. Джолетта с тихим восторгом смотрела и наслаждалась; радость искрилась в ней, как солнце на волнах лагуны. Она очаровала окружающих, всех без исключения мужчин. В том числе Цезаря Зиланти и его самого.

Удержать при себе руки и некстати вспыхнувшее желание оказалось невозможно. Слишком подходящим был момент, и слишком соблазнительно выглядела Джолетта в венецианском лунном свете.

А он сам оказался слишком ревнив. Цезарю еще повезло, что не отправил его на дно Канале-Гранде, этого сладкоречивого сукина сына…

Надо держать себя в руках! Ведь он сам хотел быть поближе к Джолетте, чтобы постоянно иметь ее перед глазами, и при этом оставаться спокойным. Идиот. Переоценил себя.

И что теперь? Теперь он, как козел-вожак, ведущий стадо на убой, потащит Джолетту на площадь Святого Марка и будет ждать, изображая невинность, и чувствовать себя последним ублюдком.

Роун выключил душ, взял полотенце и прижал его к лицу. Сделав глубокий вдох, потом второй, он помедлил и наконец не спеша выдохнул.