Дерзкие мечты, стр. 18

— Уверен, он будет не столь разборчив, чтобы отказаться от денег, которые я ему предложу, — с иронией заметил Гилберт.

Вайолетт немного помолчала, внутренне ужасаясь собственной изворотливости. Она чувствовала, что надо добавить совсем немного, но пыталась подобрать верные слова.

— Кажется, он, кроме всего, безумно дорогой художник, — сказала она, опуская глаза.

— Лучшее всегда дорого стоит.

— Когда весна кончится, его может уже не быть в Париже. Говорят, он заядлый путешественник, всегда ищет новую натуру для своих пейзажей.

Гилберт задумчиво сдвинул брови, потом пожал плечами.

— В твоих словах что-то есть. Возможно, нам действительно лучше ехать сейчас.

Вайолетт, не поднимая глаз, взяла кофейник и вылила себе в чашку остатки кофе. Потом тихо сказала:

— Решай сам.

Он придвинул поближе к ней стул и, когда она поставила кофейник на место, взял ее за руку.

— Мне тоже хочется поскорее оказаться в Париже. Я был там совсем юношей и пришел от него в восторг. Уверен, тебе там тоже понравится. А что касается портрета, то мне бы очень хотелось иметь его, дорогая.

Муж обычно не баловал ее комплиментами. Несмотря ни на что, Вайолетт была тронута этим невольным откликом. И в то же время она чувствовала себя удивительно далекой от него. Что-то бесповоротно изменилось в ней после этой ночи. Ее больше не волновало, что Гилберт о ней думает. Она избавилась от его власти, поняв наконец, как направлять его действия, и в какой-то мере почувствовала себя свободной.

Роун, следовавший на безопасном расстоянии за Джолеттой по закоулкам музея в Бате, подумал, что, возможно, нашел свое истинное призвание. Оказывается, ему нравилось наблюдать за женщинами, во всяком случае, за этой. Ее изящная походка легко распознавалась в толпе, ее волосы отливали особенным блеском в тусклом освещении подземных залов, профиль ее, когда она стояла, рассматривая голову Минервы, не узнать было невозможно.

Она не походила на обычных туристов, отмечавшихся у каждой достопримечательности по пути в магазины и рестораны. Джолетта читала все таблички, записывала что-то в блокноте, который вытаскивала из своей большой сумки, а время от времени замирала, прикрыв глаза, словно прислушиваясь к шуму вод, многие тысячелетия протекавших по Бату и под Батом. У него странно защемило в груди, когда он заметил на ее лице это выражение восторженного наслаждения. Ему вдруг захотелось увидеть такое же выражение на ее лице в более интимной обстановке, например, после его страстных ласк.

Прошлой ночью он едва удержался, чтобы не заключить ее в свои объятия. С каким трудом он заставил себя расстаться с ней, вернуться в свой номер! Он не имел права позволить себе что-то большее.

Но даже если бы он и имел такое право, это было бы глупо. Подобные порывы, сколь они ни волнующи, не могут помочь его собранности. Он должен думать о деле, чего бы это ему ни стоило.

У подземного озерца, известного как источник Минервы, он увидел, что Джолетта вынула из кармана монетку и, как тысячи других посетителей, бросила ее в воду.

Роун неторопливо приблизился к ней и, встав за ее спиной, тихо спросил:

— Желание загадали?

Она повернула голову и удивленно взглянула на него. Мгновение спустя улыбнулась и ответила:

— Конечно.

— Минерве?

— Похоже, так здесь принято. В этом месте есть что-то языческое, вам не кажется?

— Жду появления тени римлянина в любую минуту, — ответил он.

— Я так и думала. — Заметив его ироничный взгляд, она сухо спросила:

— А вы что здесь делаете?

— За вами наблюдаю. — Он не собирался этого говорить, но ведь так оно и было.

Джолетта бросила на него быстрый взгляд, потом решила расценить это как шутку.

— Вас совсем не интересует история и культура, не говоря уже о мифологии?

— Вы гораздо интереснее, — ответил он таким же тоном. — И еще я пытаюсь понять, какие у вас духи. «Чайная роза»?

Она подняла глаза и внимательно посмотрела на него.

— Как вы узнали?

— У меня отличный нюх. — Он рассмеялся и тут же понял, что затронул опасную тему.

— Вы, наверное, хорошо разбираетесь в духах. Я потрясена.

Отвернувшись, он пояснил:

— На самом деле это получилось случайно. У меня… у меня была тетушка, которая обожала старинные духи. И каждое Рождество моя мать дарила ей «Чайную розу».

Она удивленно вскинула брови.

— Вы хотите сказать, что у меня старомодные вкусы?

— Господи, вовсе нет!

— Нет? — Она будто дразнила его взглядом. — Знаете, обычно мужчины не так чувствительны к запахам, как женщины. А когда встречаешь кого-то, кто разбирается в духах, сразу обращаешь на это внимание.

— Очень рад, что хоть что-то во мне вас заинтересовало, — ответил он и, прежде чем она успела что-то сказать, спросил:

— Вы здесь опять с группой?

— Вроде как. Я приехала на экскурсионном автобусе, но до конца ленча нас отпустили. А вы один?

— Взял напрокат машину, — объяснил он. — Может, пообедаем вместе? По-моему, я нашел отличный предлог! — И он улыбнулся по-мальчишески весело.

— Конечно, — сказала Джолетта, — от такого предложения трудно отказаться.

Роун хотел было найти остроумный ответ, но решил промолчать, чтобы не спугнуть удачу.

Час спустя Джолетта лежала на траве, подставив лицо солнцу. Мысли ее были о прошлом и будущем, о ее собственных предках, которые когда-то побывали в этих краях, и о человеке, лежавшем сейчас рядом с ней. Жаль, что, когда Вайолетт была в Бате, стояла плохая погода, иначе ей обязательно понравилось бы здесь. А может быть, и нет. Очень многое зависит от того, в чьем обществе совершаешь путешествие.

Роун оказался удивительно приятным спутником. Он не только охотно осматривал то, что ей хотелось, но еще и веселил ее. Он заявил, например, что не может понять склад ума тех людей, которые могли допустить, чтобы такое нововведение римлян, как очищающая баня с горячим паром, вышло из употребления. Он также удивлялся тем господам, которые оказались столь ленивы, что позволили всяким земельным спекулянтам и бывшим картежникам вроде Красавчика Наша стать властителями регентства Бат и задавать тон в искусстве развлечений в городе.

Еду выбирал тоже Роун — от булочек с сыром и горячих пирожков с мясом до абрикосов, которые, как он заявил, отлично подойдут к шампанскому «Вдова Клико». Молодой человек поклялся, что если меню не устроит его спутницу, то он накормит ее обедом из пяти блюд в зале для питья минеральной воды, но необходимости в этом не возникло. Булочки были хрустящими и рассыпчатыми, пирожки сытными, а абрикосы действительно очень подошли к шампанскому. Джолетте даже пришлось одобрить место, которое он нашел, — луг с не правдоподобно яркой зеленой травой, который они делили лишь со стадом овец, похожих на воздушные белоснежные облака над их головами.

Джолетта не могла понять, почему так удивлялась тому, что находила общество Роуна приятным. Он же сам выставлял себя чуть ли не плейбоем, а люди такой породы именно на приятности в общении и строят свою карьеру. Во всяком случае, так ей казалось; раньше подобных людей она не встречала.

Как бы там ни было, мысль о том, что Роун может оказаться повесой, человеком, способным забывать о своих обещаниях, как-то сама собой отпала. Он вовсе не походил на этот тип людей, не был легкомысленным и не позволял себе вольностей. О своей работе он говорил так мало, что она представлялась Джолетте чем-то совсем незначительным, во что тоже верилось с трудом, хотя она и не могла объяснить, почему так думала. Она ведь плохо разбиралась в мужчинах и в их профессиях.

Странно, но Вайолетт тоже почти ничего не знала о своем Аллине. В то время не принято было прямо спрашивать у мужчины: «Чем вы занимаетесь?» Дело в том, что джентльмен не занимался ничем. Более того, считалось, что положение человека должно быть очевидно само по себе и не подлежит расспросам. Жизнь в те времена, вероятно, состояла из ошибок.