Аромат рая, стр. 38

– Я понимаю, о чем ты говоришь. Я кое-что сама заметила, – согласилась с Эрминой Элен и подумала о замечании модистки в адрес женщин с Сан-Доминго.

– Мадам Туссар можно только пожалеть, но она такая надоедливая. Вчера она пришла ко мне в полной уверенности, что ее Клод мог быть у меня, вместо того чтобы сидеть в кафе. Она почему-то считает, что я и есть та самая актриса, которая уводила ее мужа несколько лет назад и заставила его временно скрываться с государственными деньгами, которые он якобы растратил.

– А я и не знала, что в этом скандале была замешана актриса. Мне кажется, на судне об этом разговора не было.

– Я тоже не слышала об этом. В любом случае я была рада, что мне удалось рассеять подозрения этой дамы. Ведь это же абсурд! В те времена я находилась в Париже, клянусь! Но боюсь, что перенесенная бедняжкой трагедия заставляет видеть врага в каждом встречном.

– Такое случается, – поддержала Элен.

– У тебя, конечно же, есть новости о Дюране?

– Нет, никаких. – Элен не могла взять в толк, почему Эрмина думает, что она непременно должна интересоваться его жизнью, если только не подозревает, что Дюран посещает ее, хотя она «удобно устроилась» в качестве любовницы другого мужчины. На самом деле Дюран в последнее время игнорировал ее, и Элен была довольна этим. Райан все время занят, пропадает на своих складах, но она была уверена, что появление Дюрана в его доме, а тем более в его отсутствие, ему не понравилось бы.

Актриса допила свой шоколад. Потом мелодичным голосом все же решила развить эту тему:

– У Дюрана оказались деньги, о которых он раньше, на судне, не говорил. Он не только щегольски и великолепно одевается и шьет костюмы у самого дорогого портного в городе с первого дня своего приезда, но и купил самый роскошный экипаж – фаэтон, крытый черным лаком с яркой голубой отделкой, запряженный парой гнедых лошадей. Второй такой пары в колонии просто нет.

– Дюран всегда отличался тем, что любил иметь все самое лучшее.

– Кстати, своей любовнице он заказал платье в тех же голубых тонах, что и на экипаже, и еще голубой капор с черцым плюмажем. Ради Серефины он снял весь второй этаж в одном из домов в фешенебельном районе. А до этого хозяин гостиницы, где они сначала поселились вместе с Мазэнами, возражал против того, чтобы Серефина жила вместе с Дюраном в тех же комнатах и питалась в столовой вместе с остальными постояльцами. Дюран с Серефиной съехали из гостиницы, и теперь он открыто с ней везде появляется.

– На него это очень похоже.

– Я даже думаю, что он купил этот экипаж как раз для того, чтобы показываться повсюду со своей любовницей, разъезжать по портовой дамбе. Ведь ему не нужно навещать родственников за городом или ездить осматривать свои плантации, что могло бы оправдать такую дорогую покупку. Мне это кажется излишеством.

– Дюран всегда любил роскошь.

– Ятак и думала, хотя мне кажется, что он делает это от тоски по тебе, но старается не показывать виду.

Элен покачала головой.

– Сомнительно, право, – усмехнулась она.

– Как досадно. А я-то надеялась, что неудача в любви поможет становлению характера Дюрана.

Потом они поговорили о всякой всячине, пока Эрмина наконец не поднялась, чтобы уйти. Элен проводила ее до конца лестницы и через двор, к решетчатым воротам. Там, в тени сводчатого проезда, актриса остановилась.

– Наша труппа съехала из меблированных комнат, где мы жили, и переехала к вдове, поближе к сцене в саду, мы там репетируем. Ты непременно должна приехать к нам, когда у тебя выдастся свободное время, – предложила актриса.

– А вдова не станет возражать?

– Нет-нет, она обожает посетителей. – Эрмина подробно рассказала Элен, как к ним добраться, заставив повторить адрес. Вдруг дверь маленькой комнаты, которая была вроде лаборатории или мастерской, распахнулась, и Дивота появилась на пороге.

– У меня получилось, chere! – возбужденно закричала она, увидев Элен. – Теперь все правильно.

– Ты закончила без меня? – Элен не могла скрыть своего разочарования.

– Я наконец поняла, чего не хватает. Ты только понюхай... – проговорила Дивота, протягивая Элен кусочек ткани. И только в эту минуту она увидела актрису. – Мадемуазель Эрмина, я вас не заметила. Мои глаза... здесь такой яркий свет, а я только из рабочей комнаты...

– Доброе утро, Дивота, – непринужденно откликнулась Эрмина. – Только не говорите мне, что вы сделали еще один пузырек своих знаменитых духов!

Дивота неопределенно кивнула.

– Как же это восхитительно создавать новые ароматы... – Эрмина не могла оторвать взгляд от синей бутылочки в руках Элен. Через мгновение Элен вынула притертую пробку и понюхала только что созданные новые духи.

– Ну? – спросила актриса.

– Ну? – задала свой нетерпеливый вопрос Дивота.

Улыбаясь, Элен медленно перевела глаза с одной женщины на другую.

– Превосходно! – радостно ответила она.

– Ты не позволишь мне разок понюхать? – попросила Эрмина. – Не могу дождаться, чтобы сравнить благоухание новых духов с неповторимым благовонием твоих духов.

Элен не хотелось отдавать актрисе свой первый пузырек. Это был триумф созидания, ощущение новизны и подтверждение правильности их с Дивотой расчетов. Она с неохотой передала пузырек с образцом духов актрисе.

– Восхитительно! – блаженно вздохнула Эрмина. – Это дыхание рая, ни больше ни меньше. Этот маленький пузырек, я надеюсь, не все, что вы сделали, ответь, умоляю. Мне он очень нужен. Я должна иметь такие духи, ты мне обещала, помнишь?

Да, Элен давала обещание. Ничего не поделаешь, слово надо держать. Элен через силу улыбнулась:

– Конечно, возьми эту, самую первую нашу бутылочку. Она твоя, как мы и договаривались, тем более что ты дала духам отличное название. Думаю, мы назовет их чуть проще – «Парадиз» [28].

Дивота сделала едва заметный жест в сторону Эрмины, словно хотела отобрать у неепузырек, но тут же отдернула руку. Ее жест не заметили, так как Эрмина тут же со словами благодарности бросилась на шею к Элен. Когда актриса ушла, забрав с собой духи, Элен огляделась. Дивоты тоже не было видно, она ушла, не попрощавшись с Эрминой, обратно в мастерскую.

ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ

Элен окружало невидимое облако ароматов, напоминая о благоухании ночей в тропиках, когда бледные от лунного света цветы источают свои неповторимые запахи, о теплых бризах, пропитанных пряностями, об обласканных дневным солнцем песчаных пляжах и накатывающихся на них бирюзовых волнах, о пальмах с их гибкими ветвями и о влажных зарослях папоротников. Забыв о неосязаемом облаке, которое она сама создала, Элен тщательно отмеряла мельчайшие дозы ароматного вещества и разливала их по крошечным бутылочкам с зелеными и бледно-лиловыми ленточками вокруг горлышка. Каждую из них она плотно закупоривала притертой пробкой и отставляла в сторонку.

Райан стоял в дверном проеме, опираясь плечом о косяк, и наблюдал за священнодействиями Элен. Ее волосы в тускло освещенной отсветами предзакатного солнца комнатке отливали золотом, а лицо было почти суровым, но складочки вокруг рта оставались нежными и мягкими от удовольствия, которое она получала от своей работы. Быстрые и ловкие движения говорили о сноровке и опыте, пальцы проворно сновали между маленькими бутылочками.

Как обычно по утрам, Райан уходил по своим делам. Но его мысли постоянно, а порой и в самые неподходящие моменты возвращались к Элен, остававшейся в его доме. Он занимался с ней любовью каждую ночь, держа ее в своих объятиях, пока она не засыпала; сидел напротив нее за столом, и она занимала место хозяйки; на прощание целовал ее, уходя из дому. И все же она избегала его.

Элен искушала его, а он становился от этого подавленным, меланхоличным и чувствовал себя обманутым. Райан с большим трудом удерживался, чтобы не возвращаться домой по нескольку раз в день, и только затем, чтобы убедиться, что она все еще там. Образ Элен постоянно присутствовал в его сознании, и ему не хотелось с ним расставаться, так же как и с запахом ее духов, остававшихся на его теле и уже пропитавших все уголки его дома. Его жизнь была насквозь пронизана ее присутствием, хотя сама Элен едва ли ощущала его существование, за исключением тех случаев, когда оказывалась в его объятиях. Это становилось непереносимым. Вот и сейчас она могла продолжать работать, не обращая внимания на его присутствие.