Смертельная кастрюля, или Возвращение Печенюшкина, стр. 49
— В душе восторг, в желаниях — простор, — вдохновенно импровизировал предатель. — Жить хорошо на огненной Запеке! Права осуществляет картомор в забое, у станка, на лесосеке!
— Примитивно, но верно, — колдун слегка поморщился. — Старайся работать тоньше. И вот еще что. — тут он понизил голос до шепота.
— Без пищи можно месяц запросто прожить. Я читала. И без воды. несколько дней. Тебе раньше. крышка будет.
Лиза говорила медленно, с паузами — постоянно сглатывала слюну. Есть хотелось отчаянно. Мысль о миске с нетронутой картошкой зудела в голове огромной жирной сине-зеленой весенней мухой. Жирной. Девочку передернуло.
Симпомпончик убрал еду и питье вскоре после девчоночьего ультиматума. Сейчас, к вечеру, аппетит разгорелся не на шутку. Да еще жажда! Прямо как когда-то в пустыне.
Но все же пока выдержки еще хватало. Потом чувство голода должно притупиться. Теоретически Лиза знала это, однако верилось слабо.
Удивляло другое: Аленка не кричала, не скандалила, требуя еды. Она сидела тихо, понуро, время от времени осторожно проводила язычком по сухим губам. Терпела. Мучительнее всего Лизе было глядеть на сестренку.
Чарли Бимбом, развалясь на столе, прихлебывал кока-колу из жестяной банки. Мерзавец чмокал, выказывая наслаждение, хотя и привык к совершенно иным напиткам.
— Обожаю есть! Часто! Вкусно! Помногу! — Чарли разговаривал сам с собой. — Сейчас начну ужинать прямо на ваших глазах. Съем ОГРОМНЫЙ кусок запеченной с грибами телятины, два блюда ДЫМЯЩИХСЯ спагетти с неаполитанским соусом, а потом ЦЕЛЫЙ яблочный торт. Сладкий-пресладкий. И ГОРУ взбитых сливок.
Алена вдруг застыла, уставившись на свою левую руку. Колечко со стертой позолотой, с прозрачным зеленым камешком по-прежнему сидело на ее безымянном пальце. Девочка попыталась осторожно перехватить взгляд Лизы и глазами указать сестре на кольцо. Но Сияющий Чарли оказался проворней.
— Ого! — отшвырнув банку, он цепко схватил девочек за руки. — Дайте-ка мне это! — оба колечка оказались в волосатой лапе тюремщика. — Заключенным не положено иметь драгоценности. Даже такие, за три цента пара. А вдруг его можно потереть, словно лампу Аладдина?!
Симпомпончик захохотал, упоенный собственным остроумием. Он небрежно опустил кольца в карман ворсистого пиджака. Лучик надежды, нежданно вспыхнувший на горизонте, погас безвозвратно.
— Скоро навещу вас, очаровашки! — пообещал Чарли, отпирая дверь. — Со своим ужином. Люблю поговорить за едой. А вы помучайтесь. Думаю, к утру станете покорными, как овечки.
Выйдя в коридор, надзиратель взглянул на часы. Еще одна забота! В это время он всегда обходил камеры картоморов.
В оперативном штабе СОН Фантолетта, Федя и доктор Брахнамур обсуждали принесенную домовым новость. Теперь освобождение девочек и захват Очистка представлялись не такими уж сложными вещами. Оставался «пустяк» — найти на огромной необъятной Земле точку, где затаился колдун.
— Многие, вишь ты, не знают, как много надо знать, чтобы знать, как мало мы знаем, — бормотал Федя, ожесточенно почесывая макушку. — Ох, великовата планета наша для розыску. И на земле глядим, и под землей, и выше леса стоячего, и ниже облака ходячего. Вот-вот из Фантазильи собачки прибудут крылатые. Ищейки, значит, летучие. У нас-то они больше клады под землей чуют да зеленухин корень. Это вроде жень-шеня вашего, но шибче. Нюхнут вещички какие сестреночьи, платочек там, али ручку-вставочку, да и махнут в поиск. Верст на сто вокруг запах отследят. Уж коли они не помогут, тогда и не знаю кто. Эй?! Почтенная Фантолетта! Что это вы чудите?!
Взгляд у Фантолетты остановился, потух. Резко вскочив со стула, она, негнущаяся, как робот из старых мультиков, быстро-быстро проплыла, не касаясь туфельками пола, к гигантскому глобусу в отдалении. Фантолетта поднесла к глобусу ладонь, и тот послушно завертелся. Выхватив длинную шпильку из волос, наспех сколотых на затылке, фея с размаху воткнула ее в шар, и тут же вспыхнул на кончике шпильки рубиновый огонь. Глобус остановился. Волшебница обернула к доктору и Феде помолодевшее, просветленное лицо.
— Колечки! — звонко воскликнула она. — Я все время думала о них, но молчала. Не знала, вспомнят ли девочки, смогут ли их повернуть — вдруг злодей надел на них оковы. И вот — сигнал пришел! Есть справедливость на небе!
Брахнамур не мог оторвать взгляда от точки на глобусе.
— Поистине, дьявольская изобретательность! — проговорил индиец. — Вот уж никогда бы не догадался.
— Да где ж они?! — заорал домовой. — Где?!!
Близ Мадагаскара, — ответил доктор. — Остров Люгера!
Глава шестая
Улица Просвещенного Дракона
После распада гангстерской империи остров на некоторое время оказался безлюден. Ларри, привыкший, как мы знаем, все делать быстро, трудоустроил своих подчиненных в сферах, далеких от интересов полиции. Белый небоскреб пустовал до поры. Этим и воспользовался Очисток, запрятав своих пленников на самом нижнем, подземном этаже.
Когда Чарли Бимбом вернулся к Алене с Лизой, катя перед собой столик с обильным до неприличия ужином, девочки встретили его равнодушно. Бандит поглощал спагетти и телятину, клокотал безалкогольным пивом; выпучив глаза от переедания, давился яблочным тортом со сливками — сестры брезгливо молчали. «Теряют силы от голода, — решил Симпомпончик, уходя. Чарли объелся до одури, его даже слегка качало. — Вздремну-ка я до утра. Не хочется прибегать к пыткам, но, видимо, придется. Уж лучше быть палачом, чем жертвой.»
Едва пропал тюремщик, сестры, как по команде, задрали головы кверху. Глаз телекамеры вновь, как и час назад, загорелся зеленым, разрешающим огнем, и высветились в глазу два замечательных слова «Приятного аппетита!»
Отодвинув подушки на кроватях, сестры быстро извлекали из тайников и раскладывали на столе остатки провизии.
А дело было вот в чем.
Как только Сияющий Чарли удалился за ужином, Лиза соскочила с постели.
— Ленка, умывальник-то?! Там должна вода оставаться! Она уже орудовала за перегородкой. — Пусто. Все предусмотрел, гад!..
— Ты думай о чем-нибудь противном, как я, — тихо посоветовала Алена. — Будто тебе велят живого головастика съесть и запить подсолнечным маслом. Вот и расхочется кушать немножечко.
— Подсолнечным маслом?.. — засомневалась Лиза. — Знаешь, если его маленько подсолить. Да что же это я! Сейчас отвинчу крышку от умывальника и разобью этот глаз проклятый!!
Сбивая пальцы, она открутила винт, взобралась на стол, замахнулась тяжелой крышкой и.
Матовое стекло телекамеры засветилось зеленым. На нем проявились черные отчетливые слова: «Кушать подано. Друг.»
— Ой, Лизка! — выдохнула Алена. — Не наступи.
На столе, под ногами девочки, выросло, откуда ни возьмись, блюдо с горкой бутербродов и две красно-золотистые фантазильские пирамидки с газироном и негрустином.
Сестры жадно, не тратя времени на разговоры, уписывали чудесную снедь. Когда первый голод был утолен, но еды еще оставалось порядочно, надпись на экране сменилась. «Прячьте все под подушки. К вам идут. Молчание и тайна.» Рядом с блюдом появилось несколько полиэтиленовых пакетов — неизвестный друг был не только предусмотрителен, но и аккуратен.
Чарли пришел, едва Лиза с Аленой успели вытереть пальцы. Глаз телекамеры смотрел вниз, безразлично-матовый, как всегда.
Название операции Федя придумал сам и очень на нем настаивал. Звучало название просто: «Свободу девочкам любимым, а негодяю, значит, смерть!» Спорить было некогда, название оставили, но в обиходе, для краткости, сократили до одного слова — «чибрик». На выразительном языке древнего, ныне исчезнувшего, народа липуки, населявшего некогда Среднемадагаскарскую возвышенность, фраза домового укладывалась в одно это слово.
Итак, операция «Чибрик».
Для острова Мадагаскар и его окрестностей время «Г» должно было наступить в девять утра. Так рассчитал Великий Маг Фантазильи, ошибившись ровно на четыре часа. Картоморы, готовясь к отлету, в обсуждении не участвовали; проверить Федю не догадался никто.