По тонкому льду, стр. 15
— Вам пришлось их отрепетировать? — спросил я.
— А как вы думаете?
Я встал и принялся мерить шагами пол.
Черт бы вас побрал, — находившись, констатировал я.
— Правда? — сказала она. — Послушайте, Дональд, вы так хорошо ко мне отнеслись… Что вы собираетесь делать со всем этим?
— Сам не знаю.
— Сдадите меня полиции?
— Нет, — успокоил я ее. — Во всяком случае, не сейчас. Мне хочется узнать, что стоит за всем этим.
Глаза женщины блеснули.
— Я уверена, что мы думаем об одном и том же.
— То есть?
— За всем этим стоят деньги. Такой адвокат, как Колтон Эссекс, работает по-крупному, разная мелочь его совершенно не интересует. Возьмите человека, который желает попасть в дорожное происшествие, заплатить десять штук, чтобы потом оставить мне только половину этой суммы.
Конечно, моя ошибка в том, что я позволила себя обнаружить. Мы договорились, что я исчезаю с горизонта и если кто-либо на меня наткнется, то выкручиваться придется самой. Они станут все отрицать, а учитывая мои показания, я рискую тут же оказаться за решеткой. Мне же никто не поверит, даже если я поклянусь на десяти Библиях. Я подозреваю, что Эссекс на это и рассчитывал. Деньги, деньги. Я думаю, тут пахнет огромными деньгами! Когда долго занимаешься подобным рэкетом, у тебя вырабатывается нюх на деньги. Может, заключим сделку?
— Никаких сделок, — покачал головой я.
— После того как я раскрыла свои карты, — с явным неудовольствием проговорила она, — с вашей стороны не совсем честно так поступать.
— Вы выложили карты на стол, потому что другого выхода у вас не было, — сказал я. — Я вас нашел. Все, что мне остается, — это сообщить в полицию ваше местонахождение, и конец счастливым денечкам.
— Думаю, в этом у вас преимущество, — признала женщина. — Впрочем, я догадываюсь, что все это значит.
— Что?
— Вы хотите сами добраться до этих денег… и, черт возьми, я думаю, вы достаточно сообразительны для этого!
— Как у вас идут дела? — спросил я, уходя от вопроса.
— Не так уж плохо. Хотя, конечно, невозможно выигрывать постоянно. Приходиться бороться с математическими законами. Когда я снимаю кон, то беру десять процентов и играю только на них. Выиграв, я ухожу. Если мне не везет, я проигрываю эти десять процентов, не больше. Только так можно играть в казино. Если повезет, я могу выиграть все, что лежит на столе, но как бы ни везло другим, я рискую лишиться только своих десяти процентов.
— Ловко, — заметил я.
— Когда имеешь дело с математикой, важно заключить соглашение с самим собой, — философски заметила она.
— Куда вы направитесь потом?
Она только улыбнулась в ответ.
— Давайте, облегчите душу, — продолжал я. — Мне ничего не стоит подойти к телефону и позвонить в полицию. У меня, на руках все козыри, и я должен это знать.
— Хотите испортить мне жизнь?
— Если бы я хотел испортить вам жизнь, то давным-давно сделал бы это.
— Я полечу в Солт-Лейк-Сити. Там живет моя дочь.
— Она замужем?
— Вдова.
— Дети есть?
— Нет. Она держит там маленькое заведение. Для меня в ее доме всегда найдется местечко.
— Вы даете ей деньги?
— В этом нет необходимости. У нее хорошая работа. Я у нее ничего не прошу, и она не задает ненужных вопросов.
— Она ни о чем не догадывается?
— Знаете, — рассмеялась миссис Честер, — порой она посматривает на меня с подозрением. Держу пари, что она принимает меня за гулящую, считает, наверное, что я веду аморальный образ жизни.
— Но она не подозревает, чем в действительности вы зарабатываете себе на жизнь?
Миссис Честер отрицательно покачала головой.
— Дайте мне адрес вашей дочери.
Она взяла листок бумаги и написала на нем адрес.
— Как зовут вашу дочь?
— Эйлин Адамс.
— У нее есть телефон?
— Есть. Вам нужен номер?
— Запишите на память, — попросил я.
— Отдаю себя в ваши руки, — сказала она.
— А что еще вам остается делать, — сдержанно заметил я. — Не забывайте, один звонок куда следует…
— Вы собираетесь это сделать?
— Не знаю.
Она задумчиво посмотрела на меня:
— Меня не проведешь. Я знаю, за чем вы гоняетесь.
Вы почуяли деньги, и вам не терпится наложить на них лапу. Работая на пару, мы получили бы в два раза больше и могли бы разделить барыши.
— Как по-вашему, на кой мне сдался ваш адрес?
— Ну чтобы… черт, да не знаю я.
— Возможно, чтобы работать на пару?
— Дональд, — она просияла, — хороший мальчик.
Потрясающе толковый мальчик. Как только вы вошли в мой дом со своими дурацкими журналами, я поняла — вы отличный парень, черт побери!
— Ладно, хватит об этом. Держите связь с дочерью, так чтобы я мог вас найти в любой момент. Только запомните одно: это никакая не сделка. Просто я хочу довести до конца расследование этой махинации.
— Какой махинации?
— С поддельным дорожным происшествием.
— Здесь и расследовать нечего, — удивилась она. — Вы и так все знаете.
— Хотел бы так думать, — со вздохом произнес я. — Как сегодня сработали ваши десять процентов?
— Дональд, — снова просияла она, — я приумножила свой капитал. Сейчас у меня пятнадцать тысяч.
— И вы наварили все это на игровых автоматах?
— О Боже, нет, конечно. Я поступаю так: сажусь за рулетку, а когда удача идет на убыль, обналичиваю все фишки и переключаюсь на автоматы. Если и с ними мне не везет, я выжидаю день, после чего процедура повторяется снова, только теперь я уже начинаю с автоматов. Сегодня у меня три раза был выигрыш, и я почувствовала, что удача на моей стороне. И тогда я опять пошла играть в рулетку.
Невозможно выработать четкую математическую систему, которая позволила бы постоянно выигрывать в этом механизированном рэкете, но можно выработать ритмическую систему выигрыша, когда везет, и проигрыша, когда не везет. Поверь, такая система работает. Лас-Вегас не сумел выкачать из меня денежки.
— Что вы сделаете с деньгами? — спросил я. — Положите в банк?
— В какой-нибудь, — улыбнулась она. — Вы можете сколько угодно давить на меня, но я вам об этом ничего не скажу.
— И не надо, — успокоил я ее. — Желаю вам удачи здесь, в Лас-Вегасе. Смотрите не разоритесь. Полиция не может проведать о вашем укромном местечке в Солт-Лейк-Сити?
— У них нет ни малейшего шанса. Добираясь туда, я три раза пересаживаюсь с самолета на самолет, меняю два автобуса и пять раз указываю новую фамилию.
— Тоща отправляйтесь туда без промедления, — посоветовал я, поднимаясь и подходя к двери. — Нанять вам такси до аэропорта?
— Не сегодня, — сказала она. — Фортуна как будто благоволит ко мне. Меня трудно будет найти.
— О'кей. За такси я заплачу. Удачи!
Я вернулся к машине и поехал в аэропорт.
Глава 10
Я отправился в китайский ресторан, предварительно убедившись, что он не подделка. Ресторан держал старый китаец с испещренным морщинами лицом и маленькими сверкающими глазками.
Я подошел к стойке и тихо сказал:
— Хох шах каи мах?
На китайском языке эта фраза означает буквально следующее: «Все ли хорошо в мире?»
Хозяин заведения просматривал свои бухгалтерские записи и механически ответил:
— Хох шах каи.
Поскольку в китайском интонация, с которой произносится то или иное слово или предложение, имеет массу оттенков, китайцы в конце предложения ставят «шах». Ответив мне, мой собеседник заверил меня, что в мире все хорошо.
Внезапно он оторвался от своей бухгалтерии и, осознав, что я не китаец, спросил, почти не отделяя слова друг от друга:
— Вы говорите по-китайски?
— Самую малость. Дик ком дох. У меня много друзей-китайцев. Я хочу написать письмо одному такому другу. Мне требуется красная бумага и большой красный конверт. У вас найдется один? — спросил я, выкладывая на прилавок доллар.
— Что за письмо?
— Шутливое. Гонг сей, мне нужен большой конверт, красный, очень красный.