Божий молот, стр. 27

Хикс собрался что-то сказать, но президент тихо продолжил:

— Бог, Высший Разум, придаёт нам форму и наполняет её содержанием. Потом Он видит, что изделия не удались, и отсылает их назад, на кузницу, чтобы перелить в другие формы. Это место. Фернис. Наковальня Господа. Вот с чем нам предстоит столкнуться. Возможно, предстоит.

— А австралийские события — гора, роботы, послания?

— Не знаю, — ответил Крокермен. — Покажется безумием, сли я скажу, что австралийцы имели дело с проявлением мирового зла… Но, тем не менее…

— Проявлением мирового зла? Вы имеете в виду Сатану?

— Я подразумеваю кого-то, противостоящего Создателю. Силы, питающие надежду, что нам будет и дальше разрешено жить во грехе. Тем самым они стремятся развалить мироздание.

— Полагаю, что есть более подходящие объяснения, господин президент, — спокойно заметил Хикс.

— Тогда, будьте любезны, представьте их мне.

— Я недостаточно подготовлен, — ответил журналист. — И я мало знаю о происшедшем — только то, что услышал от вас.

— В таком случае, почему вы критикуете мою теорию?

Крокермен разговаривал, как обиженный ребёнок, которому известны всякие умные взрослые словечки. Хикс вздрогнул от ужасного воспоминания: в 1959 году он слышал подобные речи от одной знакомой; месяцем позже женщина наложила на себя руки.

— Ваша теория нереалистична, — сказал он.

— Есть ли вообще что-нибудь реалистичное во всей этой истории? — спросил Крокермен.

Ни один из них не притронулся к завтраку, они лишь поковыряли еду.

Хикс придвинул тарелку. Омлет остыл. Тем не менее, журналист принялся за завтрак, и Крокермен последовал его примеру. Никто не произнёс ни слова, пока тарелки не опустели. Казалось, что оба играют в молчанку.

Официантка убрала грязную посуду и долила кофе в чашку Хикса.

— Прошу меня простить, — сказал президент, вытерев губы салфеткой и бросив её на стол. — Я был груб с вами. Это непростительно.

Хикс промямлил в ответ несколько слов: мол, у всех натянуты нервы и несдержанность вполне объяснима.

— Тем не менее, благодаря вам, я могу хорошо представить себе перспективы. Наблюдая за вашей реакцией, я понял, чего ждать от других. Наступает нелёгкая пора, нелёгкая по многим причинам. Я нарушил ход избирательной кампании. Выборы состоятся меньше чем через месяц. Важно правильно воспользоваться оставшимся временем. Ясно, что необходимо сгладить шероховатости в некоторых фразах…

— Сэр, это не просто фразы. Это будущее. — Голос Хикса зазвучал решительнее. — Если вы не откажетесь от идеи Божьей кары, я хорошо представляю, какой огромный вред вы можете принести.

— Да. Понимаю.

Понимаешь? — мысленно переспросил Хикс. И потом, увидев недоверчивое выражение лица президента, его полузакрытые глаза, сказал про себя: да, возможно, ты все понимаешь… но это тебя не остановит.

9 октября

Пока самолёт выруливал на взлётную полосу, Артур развернул газету. Вдалеке, на бетонированной площадке перед ангаром, выстроились бомбардировщики «Б-1». Их глянцевые желтовато-коричневые, серые и зелёные очертания тонули в утреннем тумане. Артуру потребовалось несколько секунд, чтобы вникнуть в смысл заголовков. Он не мог отделаться от мыслей о Харри и о результатах вскрытия Гостя.

Медики не нашли в организме пришельца ни одного внутреннего органа. Его грудную клетку почти целиком заполняла матово-розовая ткань, напоминающая мозговую. Голова состояла из костного материала, сконцентрированного в большие твёрдые сгустки. Никаких видимых признаков центральной нервной системы. В костную ткань вкраплены маленькие узелки; складывалось впечатление, что они сделаны из какого-то материала, скорее всего — серебра.

Что касается Харри, то ему тоже предстоит пройти обследование — в Лос-Анджелесе.

Самолёт развернулся и начал разгоняться на полосе. Небольшие двигатели пронзительно гудели.

Артур заставил себя сосредоточиться на газете. В глаза бросился заголовок на первой странице:

Все то же незашифрованное сообщение, погнавшее Тревора Хикса в Фернис-Крик, подсказало другим журналистам, только несколькими часами позже, где стоит копать. Но Хикс первым напал на золотую жилу. Остальным пришлось довольствоваться интервью с жителями Шошоне. Удалось пробиться по телефону в квартирку горничной отеля «Фернис-Крик», но девушка говорила только по-испански. Никто не взял интервью у Бернис Морган. Похоже, Крокермен убедил её молчать, подумал Артур, перечитывая статью несколько раз.

Генерал Пол Фултон, ответственный за полёты шаттлов на западном побережье, летел вместе с Артуром. Он предстал перед Гордоном, как только самолёт взмыл в воздух на высоту двадцать восемь тысяч футов.

— А, милая сердцу свободная пресса! — воскликнул он, занимая соседнее кресло. — Простите, мистер Гордон. У нас до сих пор не хватало времени просто посидеть и поболтать.

— Вы возвращаетесь, чтобы отчитаться?

— Надо выступить перед членами Конгресса, перед сенаторами из комитета по деятельности в космосе — одному Господу известно, что Проксмир собирается извлечь из случившегося. Как он пробрался на место председателя — загадка для меня. Политическая смерть никогда не настигнет этого человека.

Артур кивнул. В его голове всё перепуталось. Он надеялся выспаться в самолёте, но у Фултона явно было что-то на уме.

— Многих из нас тревожит решение Крокермена относительно Тревора Хикса. Автор научно-фантастических книг…

— Хикс стал им недавно, — оборвал генерала Артур. — Он пишет вполне достойные книги на научные темы.

— Да и мы не против Тревора Хикса как такового. Нас волнует то, что президент обратился к человеку, не входящему в состав… основной группы. Я имею в виду его советников, кабинет, экспертов.

— Ему требуется дополнительные мнения. Он говорил об этом несколько раз.

Фултон пожал плечами.

— Гость потряс его.

— Гость потряс и меня, — заявил Артур.

Фултон перевёл разговор на другое.

— В Вашингтоне нас ожидают два австралийцы, занимающиеся тем же, что и мы. Они только-только прилетели из Мельбурна. Подозреваю, это мелкие сошки. Основная фигура — Квентин Бент — скрывается в тени. Вы знаете его?

— Нет, — ответил Артур. — Учёных северного и южного полушария разделяет пропасть. Это, однако, не касается астрономии. Но Бент не астроном. По-моему, он социолог.

— Ваш коллега… доктор Файнман, — неуверенно спросил Фултон, — он в состоянии продолжать работу?

— Думаю, да.

Артур понял, что ему все меньше нравится Фултон, и пытался найти причину такой сильной неприязни — ведь генерал всего лишь интересуется Харри.

— Чем он болен?

— Хроническая лейкемия.

— В последней стадии?

— Доктора полагают, что это излечимо.

Фултон кивнул.

— Интересно, не тот ли диагноз и у Земли?

Артур не понял смысла фразы.

— Рак, — выдохнул Фултон. — Космический рак.

Артур задумчиво кивнул и посмотрел в иллюминатор, думая о том, найдёт ли он минутку, чтобы позвонить Франсин, поболтать с Марти, прикоснуться к реальной жизни.

Полковник Элберт Роджерс взял радиотелефон, протиснулся в дверь вагончика связи, спустился по ступенькам из гофрированного металла и утонул в белом песке, заскрипевшем под ногами. Ему абсолютно не хотелось заниматься самоанализом; размышления на эзотерическом уровне никогда не приносили ему пользы. Гость был мёртв; Артур Гордон приказал его группе обследовать внутренности горы. Конечно же, Роджерс считал, что должен взять выполнение приказа на себя.

Роджерс хорошо подготовился. В своём блокнотике он нарисовал план таинственного летательного аппарата. такой план, естественно, не более чем гипотеза, основанная на длине, высоте, ширине и величине угла наклона туннеля, проходящего внутри. Проползти по туннелю не составит труда, даже если он идёт прямо вверх, Роджерс может пройти там, используя метод трубочистов — прижавшись спиной к одной стене туннеля и ступнями согнутых в коленях ног — к другой. Он возьмёт с собой миниатюрный цифровой самописец и видеокамеру размером с палец, прикреплённую к шлему. Снаряжение дополнят «Хассельблад» с высокочувствительной плёнкой и более лёгкий фотоаппарат «Лейка» с тридцатитрехмиллиметровой плёнкой. Роджерс предполагал, что исследование займёт не больше одного дня. Конечно, он допускал, что внутри объекта может оказаться множество полых пространств, но такое строение казалось ему маловероятным.