Переменная звезда, стр. 21

Все до единого из моих планов на жизнь лежали в руинах. Ни диплома, ни карьеры, ни будущего, ни Джинни, ни семьи – если бы только я не согласился на роль племенного жеребца и курс обучения, в результате которого смог бы возглавить межпланетную династию. У меня оставалось два варианта – либо стать нищим бродягой, либо одним из самых богатых жиголо на свете.

Мне отчаянно захотелось напиться до такой степени, чтобы мой предыдущий загул уподобился легкой увертюре.

Но я даже не выпил пива и не принял таблетку ацетоминофена. Я посвятил день улаживанию разных скучных мелочей и формальностей. Плотно поужинал, рано лег спать и хорошо выспался. Утром я набил рюкзак вещами и едой, которую не успел поглотить вчера, в последний раз запер дверь квартирки и отправился к междугородной движущейся дорожке.

Чуть меньше чем через семнадцать часов я предстал перед доктором Риверой (в этот день от него пахло земляникой) и убедил его в том, что я достаточно трезв для того, чтобы подать заявку на свободное место на "Шеффилде". Организаторы экспедиции, похоже, не имели никаких связей с династией Конрадов, и моя заявка была принята. Ближе к вечеру в этот же день один из будущих колонистов, чья кандидатура уже была утверждена, ухитрился погибнуть во время последнего в своей жизни скалолазания. На следующий день меня известили о том, что меня берут на его место.

Мне предстоял путь к Иммеге-714, она же Волынка. А там я должен был начать новую жизнь на планете под названием Новая Бразилия.

Глава 6

Конечно, были и другие кандидаты, и некоторые из них ждали своей очереди годами – не то что я, и многие из них могли похвастаться гораздо более высокими показателями во многом. Но решения такого рода редко принимаются справедливо. То, из-за чего я получил место в экспедиции – подача заявки незадолго до вылета, полное разорение и все прочее… стало сочетанием трех специфических несправедливых преимуществ, которые я имел в сравнении с моими конкурентами.

Во-первых, то, что стало бы недостатком, зайди речь о любом другом деле (за исключением, возможно, занятий проституцией), здесь сыграло положительную роль – мой исключительно юный возраст. Я только что достиг юридического совершеннолетия. А для путешествия длиной в почти двадцать лет по бортовому времени и девяносто лет по земному нужны молодые люди – но немногие из них вызываются добровольцами. Если они и решаются на такое, а их отфутболивают, они чаще всего разворачиваются, уходят и начинают строить другие планы. Это не тот вид путешествий, которые молодежь видит во сне, – по крайней мере теперь, когда первые волны колонизации уже схлынули, волны ранней, здоровой колонизации.

Вторым важным моментом стало чистой воды случайное совпадение: показатели ускорения "Шеффилда". Звездолет должен был лететь с постоянным ускорением ровненько в одну третью G – а я был родом с Ганимеда. То есть я смог бы адаптироваться к такой силе притяжения намного легче и проще, чем мои товарищи по полету. В экипажи звездолетов дальнего следования записывалось еще меньше ганимедцев и марсеров, чем молодежи, – они попросту были слишком заняты своими делами.

Но самым главным было то, что коренной ганимедец – я был одним из всего лишь горстки пионеров-колонистов, имевших хоть какой-то личный, практический опыт в… (Пауза. Ироническая барабанная дробь)… фермерстве, в работе на земле!

Нельзя винить землян за то, что у них в этом так мало опыта: хотя именно так они назвали свою планету, им теперь крайне трудно найти по-настоящему хорошую землю. (Бог свидетель: пророк дал им земли предостаточно, и если понятие Преисподней действительно существует, то пусть оно существует ровно столько, чтобы Преисподняя успела поглотить этого пророка.) Большинство землян понятия не имеет о гидропонном сельском хозяйстве, а те немногие из них, кто этим занимается, как правило, слишком богаты, чтобы из них получились полноценные межзвездные беженцы. Можно кое-что сказать о редкости сельскохозяйственного опыта. Общий опыт выращивания употребляемых в пищу растений у пассажиров "Шеффилда" почти равнялся нулю.

А у меня такого опыта были тонны. Причем – не теоретического. Не книжных знаний, а таких, при получении которых считание ворон означает, что останешься голодным и помрешь с голоду. Как большинство ганимедцев, как многие из колонистов на других планетах, я часть детства провел, перекапывая землю, удобряя ее навозом, предугадывая погоду, собирая урожай – то есть выполняя один из самых древних видов труда и пользуясь такими примитивными, по меркам Земли, орудиями, что большинство из моих спутников в предстоящем странствии вряд ли бы без посторонней помощи распознали, что это за диковинные приспособления. Вот чем мы все там занимались, если вам интересно: мы превращали камни в брюкву – брюква и вкуснее, и питательнее.

Давайте, давайте, смейтесь – я этим занимался. То, за что в прошлом мне были гарантированы неизменные взрывы хохота землян, стало решающим фактором моего полета к звездам. Счастливая ирония судьбы.

Но даже этих трех факторов могло не хватить, чтобы меня взяли на борт самых первых колониальных кораблей – скажем, на борт звездолета "Гайя" – в последнюю минуту. Для первого десятка полетов и членов команды, и колонистов самым скрупулезным образом обследовали, проверяли, тестировали и отбирали в соответствии с тщательно разработанными социальными, психологическими и эргономическими принципами. А не теряющие надежд дублеры были готовы занять любое высвободившееся местечко задолго до старта корабля.

Но к нынешнему времени Солнечную систему покинуло больше двух дюжин кораблей – и число желающих попасть в состав экспедиций начало немного подтаивать.

Поправочка: подтаивать начали сливки. А вообще желающих пока было много… но 99,9% из них отбраковывались после предварительных тестов. А потом, к середине процедуры отбора, еще половина претендентов теряла всякое желание отправиться в полет.

Отчасти проблема заключалась в том, что вряд ли теперь остались люди, которые по-настоящему хотели стать первооткрывателями и колонистами, жаждали бросить все и всех навсегда и отправиться сажать бобы, обливаясь потом под неправильным светом чужого солнца. В действительности дело было не в том, что дух пионерства почти угас, как об этом трубили в средствах массовой информации нынешние "Иеремии" [16]. Даже в прошлом так называемый дух пионерства обычно чаще являлся следствием невыносимых условий на родине, а не чем-либо еще.

Иначе все складывалось на самой заре полетов к звездам. Найти желающих покинуть заповеданный Рай было нетрудно. Хотя Солнечная система являлась довольно-таки терпимым местом обитания для большинства людей, вплоть до нынешнего времени, а особенно – для землян и жителей планеты О'Нила. Да и фронтирных планет здесь хватало для тех, кто терпеть не мог толпы народа и жесткие законы. Вряд ли в ближайшее время перенаселенность грозила поясу астероидов. Для того чтобы возмечтать навсегда расстаться с Солнцем, нужно было родиться либо прирожденным неудачником, либо вечным туристом, либо таким отважным и любознательным, как бодхисатва. Большинство последних уже отбыли из Солнечной системы с первой или второй волной колонистов.

Я опустил еще две исторически значимые категории пионеров. К счастью, пока еще не дошло до того, что планировщики колоний с радостью принимали тех, кто относился к первой категории – то есть законченных растяп и пораженцев. Однако "Шеффилд" был уже третьим по счету кораблем, которому предстояло унести с Земли на своем борту ссыльных – заключенных, которые, согласно различным юридическим классификациям, изложенным в приговорах, совершили преступления, "не связанные с особой жестокостью", обладали "необходимыми навыками" и являлись добровольцами, "наделенными высокой мотивацией". Но таких насчитывалось всего два десятка – пять процентов всего населения будущей колонии, и большая часть этих людей были осуждены по политическим статьям. Пока никаких жалоб на ссыльных из колоний не поступало.