Корабль отстоя, стр. 23
– Андрей Антоныч!..
– А дети твои будут кричать: «Тятя! Тятя!» – но их никто не услышит. Ты же теперь враг народа. Знаешь, в какую сторону повернул народ? Народ назад повернул А ты не успел Тебя на повороте занесло и оторвало. Как от трамвая. Ты за подножку его цеплялся. А он слишком здорово дернул. Как теперь фамилия вождя? Никак не запомню. И наш Язов туда же полез. Молодец. Ты чего на дивизию бегал? Там же буря. Ненастье. Все снизу мокрые.
– Андрей Антоныч!..
– Текст присяги принес? Как мы будем присягать без текста? Наизусть? Строем или по списку? Списки готовы? Ты там уже указал, кто из бывших свой партбилет сырым не съел? А твой партбилет где? Можешь показать? А текст обращения к народу, мол, время трудное, уже распечатали?
– Андрей Антоныч!
– Что «АНДРЕЙ АНТОНЫЧ»! Что ты тут мечешься, не помня себя! В зеркало посмотри! Может, утереться самое время! Что ты тут слюни распустил? Ты же офицер! Или уже нет? Вот и заткнись! Все чтоб заткнулись! И сопли свои проглотили! Хватит! Похохотали! За работу! А насчет этой ХЕРНИ прошу всех не сомневаться! Оргпериод на флоте длится только три дня, хоть на бумаге написано «десять»! Через три дня кончится! ВСЁ! Все свободны!
И все стали свободны.
А старпом оказался прав: через три дня все кончилось.
ЛИРИКА
– Ты, Саня, куда пойдешь после увольнения в запас?
Старпом сегодня чувствителен, поэтому и задаёт вопросы об увольнении в запас.
– Не знаю, Андрей Антоныч. Мне идти-то особенно некуда. Родина у меня в Азербайджане осталось. То есть, родину у меня отняли и на этом простом основании я, наверное, выберу себе другую родину.
– Какую хочешь?
– А можно?
– Сегодня – да! Разрешаю!
– Я б Испанию выбрал.
– Зачем тебе Испания?
– Там тепло. И солнце.
– А-а… а я свою Мещеру ни на что не променяю.
– Так у вас её никто не отбирал.
– Вот и я о том же… Кррра-ссс-ота!
Входит зам.
– Сергеич! Вот Саня себе в качестве родины Испанию выбрал. Я думаю, справедливо. Как считаешь? Тепло, солнце и король о людях – ударение на последнем слоге – заботится, потому, как потребность к тому имеет.
– Андрей Антоныч, мне все кажется, что вы меня все время пытаетесь чем-нибудь уколоть.
– И правильно тебе кажется. Пытаюсь. Потому что если вас не колоть, то вы тут до небес распухните. Всё, Сергеич, должно испытывать сопротивление. Даже органы внутри тебя испытывают его – сопротивление. Со стороны других органов. А если б не испытывали, то выросли бы очень. Вот возьмем, например, твой детородный орган…
– Андрей Антоныч, мне кажется, вы увлеклись!
– Хорошо! Не будем брать твой детородный орган, возьмём другое.
– Я вас даже не слушаю.
– Нет! Тебе, брат, придётся нас выслушать, потому что речь у нас идёт о родине. Вот что такое родина? Ответь.
– Я…
– Не знаешь? Так я и думал. Ладно, не буду. Саня, давай отпустим Сергеича. Ты не против? Сергеич, иди!
Зам, поджав губу, хлопает дверью каюты и возится внутри.
Старпом, улыбаясь:
– Родина, родина… Заметь, даже такие столпы патриотической… (прислушался к замовскому шуршанию)… воспитательной… и образовательной работы, как наш Сергеич (зам от обиды все ещё возится в каюте), даже они… стержни и жупелы… не знают что это такое. Парадокс, Саня? Не знаем что защищаем? Парадокс… Почище, чем парадокс Даламбера… Мда… родина… А мне все кажется, что родина – это воспоминания… память человеческая… тебе что-то видится… наяву… в такой призрачной, теплой, уютной, мягкой, как мамин бок, дымке… какие-то сценки из детства… и место должно быть… оно тоже из детства… когда бегали, смеялись, творили ерунду… и не боялись её творить… когда мы мечтали и спорили… когда были смешные, трогательные, верные… когда просыпаешься утром и тебе хорошо… а потом это накладывается на природу: ветер, море, небеса и… готово: на душе все здорово… А? Как?
– Ну, не знаю…
– Я прав?
– Наверное…
– Наверняка… Давай примем это, как рабочую гипотезу? Согласен?
– Согласен.
– Тогда всё! Сер-ге-ич!!! Сергеич!!! Заместитель командира ракетного подводного крейсера, в недалеком прошлом стратегического назначения, по воспитательной, так сказать, работе! Сергеич!!! Кому сказано! Вы-ле-зай! Мы знаем что такое родина!..
РАСШИРЕНИЕ НА ВОСТОК
Нравиться мне тактика в изложении старпома. Вот не было бы его, и откуда я бы знал про ракетную атаку, режимы связи и торпедную стрельбу?
Раньше нас пихали в бочку и пускали в океан, и каждый должен был своё вертеть, чтоб она дальше плыла. Но при этом никто не должен был знать что сосед делает, потому что предполагалась наша абсолютная тупость, ненадежность и природный сволочизм.
Теперь всем по хую, и старпом нас учит.
Оно и приятно.
Старпом вообще любит рассказывать.
Все, что он когда-либо читал, становится объектом обсуждения.
Как старпом устанет, он сейчас же уступает место заму, и тогда мы слушаем другие истории.
Зам просвещает нас насчет врага – лик нам его периодически открывает.
Потом старпом садится в кают-компании и мечтает.
– А мне вот видятся подводные корабли будущего: маленькие такие, незаметные. Они подходят к берегу ползком, проходят противолодочников, боны, потом с них пловцы вышли и заминировали все побережье – картина, я вам доложу!
Старпом сощурился и отхлебнул чай.
– Все мыслящее вздрогнет!
Входит зам, он сегодня про продвижение НАТО на восток кликушествовал и старпому это, кажется, не понравилось:
– Сергеич! Ну, ты сегодня дал!
– Андрей Антоныч! В ваших словах есть подвох.
– Неужели?
– Да!
– А ты должен парировать все подвохи. Ты должен быть к ним готов. Я так считаю. Тебе зачем здесь место греют? Ты должен знать и предугадывать.
– Андрей Антоныч!
– А что ты так к НАТО привязался? Ну? Расширяется оно! Ну, на восток! А ты хотел, чтоб на юг, что ли, оно расширялось?
– Я…
– Нет, ты погоди! Обоснуй! Только без рывка на себе белья. Я этого не люблю. Я эмоций, как ты понимаешь, ни от кого не жду. Я жду логику и смысл. А ты, значит, считаешь не совсем естественным то, что они туда расширяются? Но это же их собачье дело куда расширяться, а не наше собачье.
– Хорошо! Я скажу! Они завтра будут в нашем полигоне БП!
– А что их стесняет появиться в нашем полигоне? Да они из него никуда и не уходили? Они там появлялись, появляются и появляться будут, несмотря на все твои слюни! Жизнь! У них такая! И задача! У них такая! А твоя жизнь! И твоя задача! Их гонять по этому полигону! Безудержно! Обнаруживать и гонять! Отрабатываться! И не давать подходить к границам! И нечего тут сопли по щекам размазывать – «расширение». Вы существуете только ради того, чтоб они к вам лезли, а вы бы сопротивлялись! От вас ждут противодействия. Все лезут ко всем! И без разницы, НАТО это или малайские пираты!
Зам обиделся и ушел.
Помолчали.
Потом старпом рассказал мне о том, как сажали Томмазо Кампанеллу сажали на кол.
КРЕЙСЕР
Свершилось. Наша база выползла на торпедную стрельбу. Почему «наша база»? Потому что людей наскребли со всей базы. И корабль выставили только один. И вся штабная шушера на него сейчас же села, потому что ей давно в море пора. Старшим – командующий флотилии, а наш старпом с штурманёнком был посажен на «тэ-эл» – на торпедолов, обеспечивать.
И наступило счастье. Старпом в его преддверии все ходил, улыбался и пел себе под нос русские народные песни и ещё «Вышла замуж я за партизана» на манер старинного романса.
Но без приключений не обошлось. То, как они никак погрузиться не могли, а потом никак не могли всплыть – это не приключение, а отдельная ерунда, и мы о ней говорить не будем.