Место Снов, стр. 43

Он огляделся, нашел уголек и приписал:

Ненавижу всех уродов.

Особенно зайцев

– Воды набери, – велел Зимин.

Ляжка набрал воды в банки.

– Теперь вали, я хочу побыть один, – уже совсем привычно приказал рыцарь Зима. – Подумать. Погрезить, так сказать.

Ляжка поковылял к избушке Коровина.

Зимин снова посмотрел на табличку. Вспомнил, что точно такая же надпись красовалась на их районной водокачке, только вместо эльфов были «деповские», а вместо гоблинов «баторцы». Зимин подумал о превратностях судьбы, о том, что мир упорно повторяем, о том, что если подумать, то вокруг каждой водокачки, оказывается, живет полно эльфов, но о них никто не знает. А в районе ремзавода можно встретить множество рыцарей. А в Шанхае, где жизнь тяжела и безрадостна, читают свои руны колдоперы и варят свои липкие отвары ведьмы. Плотник районного ЖЭКа выращивает из выеденного яйца черта, бывший шофер-дальнобойщик клеит из бумаги искусственные крылья. Слепой ветеран последней войны учится стрелять из лука.

Зимин смотрел на воду, на оранжевый лес (за ручьем тоже был лес, только оранжевого цвета) и думал. Зимин думал про то, что раньше, в той жизни, он совершенно не чувствовал мир. Был мир, был Зимин. Ничего между ними не было. Жизнь катилась, а Зимин этого совершенно не замечал. То, что существовало за границами комнаты, для Зимина просто не существовало. Например, ручей.

Рядом с бабушкиным домом тоже был ручей. Узкий, можно перешагнуть, но очень глубокий. Однажды Зимин прыгнул через него, но провалился. До дна не достал. Ручей тек за бабушкиным домом целую кучу лет, может быть, целую тысячу, а Зимин никогда не думал, что это за ручей. И зачем тут ручей, и почему ручей такой глубокий. И вообще, раньше Зимин редко думал.

А теперь Зимин вдруг понял, что в последнее время он думает гораздо чаще. И думает не о системе жидкостного охлаждения винчестеров поколения Х, а о ручье. И об оранжевом лесе. О том, что он очень не хочет, чтобы все это кончилось…

Со стороны эльфийской полянки послышался свист.

Зимин попрощался с ручьем и вернулся к жилищу эльфа Коровина.

Эльф чистил картошку и ругал футболистов «Спартака», которые даже за бабки не хотят играть нормально, Лара сидела и смотрела на огонь, шевелила в нем палочкой. Дракон Леха лежал на земле и мимикрировал под окружающий мусор, Игги жевал свежую картофельную ботву и был счастлив.

Эльф закончил чистку, залил воды в котел и всыпал туда плохо очищенные клубни. Кофейник эльф заправил тертой сосновой корой.

– Чем богаты, – развел руками Коровин. – Потом найдем получше, после обеда, тут недалеко. А пока готовится фуд, я развлеку вас доброй народной песней. Кляйне мунлайт зонг [29].

В предвкушении кляйне мунлайт зонга у Зимина заболели зубы. Почему-то большинство обитателей Страны Мечты склонны к сочинительству и исполнению самодельных поэтических произведений, подумал он. Наверное, это традиция такая.

Эльф сходил в избушку и вернулся с балалайкой. Балалайка очень шла к фиолетовому пальто. Зимина не удивляло уже ничего, Лара же вообще была привычна к подобным эксцессам. Эльф держал балалайку нежно и с уважением.

– Давай, трубач, задействуй диафрагму, – сказал Ляжка. – Продай талант за медный грош.

Эльф лег на землю и тронул струны.

Это так говорится, тронул струны. На самом деле Коровин ударил по ним, вонзил в них свои пальцы и выдал пронзительную трель.

– Ходил я по Неаполю… – затянул Коровин голосом престарелого кастрата.

Это была шуточная и одновременно романтичная история – про то, как один ловец жемчуга вышел в бурное море, а на берегу его осталась ждать… На третьем куплете с неба упала большая зеленая жаба.

– А, черт… – Коровин прервал игру и посмотрел в небо. – Опять…

Упала вторая жаба. Жаба подпрыгнула и как ни в чем не бывало поскакала в сторону ручья.

– Я не виноват, – сказал эльф. – Оно само…

– Мы что, во Франции? – спросил Ляжка. – Я лично…

Жабы западали чаще.

– Ну, знаешь, Коровин! – Лара вскочила на ноги.

Игги жалобно заржал, а Леха запыхтел и нервно завозился.

– Круто, – сказал Зимин. – Джа, тебе компания. В смысле, жабы…

– Леха, спокойно, – Лара подбежала к дракону и стала гладить его по морде. – Это всего лишь лягушки, они не кусаются…

Леха жалобно вздыхал. Жабы падали густо, одна попала Зимину по голове и ощутимо его ударила. Игги взбрыкнул и убежал в лес.

– Жабопад, жабопад, не мечи мне на косы, – сказал Ляжка.

– Пойдемте в дом, – предложил Коровин. – Там крыша крепкая.

– У тебя там мыши! – Лара стукнула Коровина кулаком по спине.

Коровин был жалок. Падающие жабы били его по голове и оставляли следы на пальто, но он не старался прикрываться. Зимин предложил спрятаться под стол, но Лара отказалась.

– Идиот! – ругнулась Лара на эльфа. – Леха!

Она шепнула что-то на ухо ящеру, и Леха поднял крылья домиком. Лара нырнула в укрытие первой, Зимин за ней, за ним Ляжка. Коровин остался снаружи. Он жался под жабьим дождем и, отбиваясь, махал над головой балалайкой, отчего дождь, по мнению Зимина, лишь усиливался.

– Этот парень мне нравится, – кричал Ляжка сквозь шум. – С ним можно ездить на гастроли по латиноамериканским странам, там такое любят…

– Лара… – причитал Коровин. – Они бьются…

– Ладно, виртуоз, залезай, – смилостивилась Лара. – Только без балалайки.

Лара приподняла крыло, и Коровин немедленно втиснулся. От эльфа пахло тиной, а пальто было густо перепачкано лягушачьей икрой. Вслед за Коровиным под крылья дракона просочился презрительный к жизни кот Доминикус.

Глава 16

Унд зайн здоров

– Это от твоего пения что-то расстроилось в небесной механике, – смеялась Лара. – Небесная гармония нарушилась. Хотя было весело. Я давно так не смеялась.

– Вам смешно, а мне все уши заложило, – вздыхал эльф. – Жизнь моя здесь тяжела и беспрекословна. Похож на какого-то клошара [30], а что самое обидное, ничего сам себе сделать не могу. Когда пипл не идет, вынужден питаться подножным кормом. Кору гложу, а она имеет вяжущие свойства. Пью же исключительно бахвассер [31]…

– Барух Спиноза прямо, – сказал Ляжка. – Жан-Жак Руссо [32]…

– Вот нам и интересно. – Лара поставила кружку на стол. – Зачем ты тогда тут живешь?

Они сидели возле вновь разведенного костра, отдельные жабы распрыгивались по лесу, а так все было уже в порядке. Еды, правда, больше не было, но и есть уже особо не хотелось. Приближался вечер.

– Ты же знаешь, Ларисочка, что живу я все равно хорошо. Лучше не придумаешь. Ну, холодно, ну, пожрать иногда нету, а еще и дождь из жаб бывает, но это ведь такая фигня. Вот, на балалайке выучился играть…

Лара засмеялась. Эльф улыбнулся.

– Тут мы можем жить без этих, – эльф указывал пальцем в небо. – Они надоели. Знаете, я ведь еще одну песню разучил…

– Не надо! – сказали сразу и Зимин и Лара, Леха пошевелил крыльями, а Игги неодобрительно храпнул.

– Не, я не буду играть, – успокоил всех Коровин. – Но там просто есть очень правильные слова. Про то, что… Про то, что нам не интересен их мир. А они все делают, чтобы мы втянулись в него. И это у них получается. Вот пройдет еще два-три года, и этот их мир начнет тебя заедать, ты уйдешь отсюда и займешься поисками престижной работы…

– Я не уйду, – сказала Лара.

– Уйдешь, – вздохнул Коровин. – Тебе захочется иметь дом как у людей, захочется холодильник, захочется детей и пеленок. В этом-то и вся проблема. И вся скука. Но назад сюда уже нельзя вернуться никогда. Никогда не будет ни Лехи, ни золотых рек, ни водопадов, ни единорогов, чего там еще у тебя есть… Но ты все равно пойдешь дальше на север, или на юг, или на восток, к этому полосатому столбу и скажешь…