Мои путевые записи, стр. 13

Иногда, как сегодня, они говорят о вещах, очевидцами которых сами являлись.

Геноцид 1994 года в Руанде

Сотни тысяч беженцев шли через мост, который соединяет Руанду и Танзанию. Сама река была полна мертвых тел, около 40 000 погибших. Поначалу они пытались вытащить тела, но их было слишком много. Сейчас это огромная река мертвых.

Конечно, в 1994 году Англия и США поддерживали этих людей в их желании вернуться домой. Верили в то, что в Руанде воцарился мир.

Хотя они и знали, что возвращаются домой, многие делали это под давлением. Хотя они и верили в то, что им не причинят никакого вреда, все равно это не было добровольной репатриацией, как в Сьерра-Леоне.

Но возвращаться в Руанду было далеко не безопасно.

Миллионы людей погибли во время геноцида.

Александра помогла мне разогреть немного овощей и риса. Сегодня ночью она останется дома. Она устала, пришлось очень много ездить. Она ждет не дождется своего семидневного отпуска.

У них есть возможность поехать в Дар-эс-Салам в Танзании или в Найроби в Кении. А я-то думала, что они поедут домой или хотя бы туда, где нет лагерей беженцев. Туда, где действительно нет изоляции.

Но Александра привыкла быть рядом с офисом: у нее все еще много работы, которую нужно сделать.

А пока она будет рада сходить в магазин и купить еду. Я так испорчена. Даже во время своего визита я ела больше, чем могли позволить себе беженцы. А сейчас я жду не дождусь возвращения домой, к наполненным супермаркетам и прочей роскоши привычной жизни.

Я С трепетом жду того момента, когда снова буду со своей семьей, чтобы знать, что они в безопасности и что у них есть все, в чем они нуждаются.

Я не могу себе представить, что чувствует отец или мать, муж или жена, когда те люди, которых они любят больше всех на свете, страдают, а они ничего не могут сделать…

Когда мать не может накормить ребенка… Когда отец не может обеспечить свою семью… Когда муж не может защитить свою жену…

Сегодняшний день Александра провела, делая свидетельства о рождении для более 400 детей, которые родились в лагере. Она работает совместно с Красным Крестом. Сейчас всего восемь часов, но я собираюсь скоро лечь спать.

Не только потому, что я устала, а еще и потому, что мне сейчас просто нечего делать. Я уже прочитала все, что привезла с собой. Я заметила, что книги Александры все на голландском, так что, увы, я не смогу их читать.

Прошло два часа с того момента, как я поставила точку в конце последнего абзаца. Решено — буду спать.

Все это время мы разговаривали с Александрой. Мы говорили обо всем, в том числе об опасных ситуациях, с которыми она сталкивалась в работе.

Лежу в кровати в одежде и обуви на случай, если придется бежать. Друга Александры, тоже сотрудника УВКБ ООН, убили, — жестоко забили. Мы говорили о том, что сейчас для беженцев не хватает мыла.

Впредь норма будет урезана на 20%. Всемирная продовольственная программа (другая организация ООН, ответственная за снабжение бедственных территорий едой) тоже испытывает финансовые трудности.

В этом никто не виноват, но это огорчает, и сложно объяснить людям, которые сейчас получают то, что с натяжкой можно назвать минимальной нормой: базовый набор питательных компонентов в объеме, равном количеству калорий для того, чтобы оставаться живыми. Скоро они будут получать только 80 процентов от того, что есть у них сейчас.

Мы говорили и о женщинах, у которых нет гигиенических прокладок. Александра мне сказала, что в тюрьмах с этим еще хуже. Там женщины заперты в клетках, как животные, и не могут даже помыться.

Четверг, 8 марта

Проснулась от дождя; холодный, мокрый день.

Дороги, доставка пищи, что будет с лагерями во время дождя?

Планировалось, что в субботу меня заберет частный самолет студии, поскольку я должна вернуться домой на премьеру фильма и пресс-конференцию. Но только что мне сообщили, что никакой самолет не прилетит, потому что премьеру отменили.

Отлично. Голливуд в своем репертуаре.

На этом самолете я должна была попасть домой.

У меня остались минимальные запасы чистой одежды, немного наличных денег и лекарств.

При этом у меня нет ни малейшего представления о том, как вернуться назад в Лос-Анджелес.

Здесь летают только местные малые самолеты, один раз за несколько дней, к тому же они делают много долгих остановок в пути. Даже при полетах на близкие расстояния плановые посадки на час могут превратиться в целый день ожидания. Коллеги пытались найти мне место на завтрашнем рейсе, но самолет переполнен. Я должна лететь в Цюрих и Амстердам, а оттуда уже в Лос-Анджелес.

Офис УВКБ ООН в Дар-эс-Саламе попытается помочь мне с билетами, но я уверена, что у них есть более важные дела.

Да, премьера была единственная надежда, и она не реализовалась. «Добирайся домой как знаешь, крошка».

Лагерь Мтабила

Здесь около 95 000 беженцев, большинство бурундианцы.

УВКБ ООН привез меня в центр медицины и питания, организованный в лагере Красным Крестом.

Мое первое задание на сегодня заключается в расфасовке медицинского порошка в терапевтическом центре.

До пяти лет — дополнительное питание.

Беременным — спланированное.

Я старалась делать работу аккуратно, чтобы не насыпать меньше полной ложки.

Они должны осматривать детей, чтобы удостовериться, что они нормально растут и не теряют вес. Новорожденных взвешивают, измеряют рост и делают прививки. Один малыш испугался и написал на стол, на котором его осматривали. Мать вытерла стол своей одеждой. Мыла нет. Быть живым и при этом соблюдать гигиену очень трудно здесь для каждого.

Кухня представляет собой очень маленькую комнату с тремя огромными глиняными горшками, стоящими на дровяной печке.

Смотреть трудно, дым от печек разъедает глаза.

Я помогала приготовить молоко для матерей. Его доставляют в сухом виде в больших мешках. С помощью маленького кувшина я набрала два литра кипящей горячей воды (отмерила настолько точно, на сколько смогла) и вылила ее в старое, потрепанное ведро из зеленого пластика. Очень сложно сделать так, чтобы горячая вода не обожгла руки.

Жду, пока остынет. Горячая вода разрушит протеины, содержащиеся в молоке, поэтому разводить порошок нужно только в теплой или холодной воде.

Детское отделение

Вдоль каждой стены расставлены в ряд по пятнадцать маленьких деревянных кроватей. Над каждой кроватью висит полог от комаров, чьи укусы могут привести к малярии. Большинство пологов дырявые. Малярия очень распространенная здесь болезнь, которую практически невозможно избежать. Другая большая проблема — диарея. Для новорожденных и маленьких детей обезвоживание смертельно опасно.

Я все время брызгаю на себя спрей, но комары все равно кусают, и не только по ночам. К счастью, у меня сохранилось несколько таблеток от малярии. Пилюли не спасают от малярии, но помогают предотвратить тяжелые последствия болезни, если она наступит.

Младший брат восьмилетней девочки приютился у нее на коленях. Они сидели на последней кровати. Мальчик был укутан. Он потерял 200 грамм. У него диарея и, возможно, глисты.

Эта маленькая девочка видела, как ее родителей и старшего брата жестоко убили. Каким-то образом ей удалось сбежать со своим младшим братом. Малыш ужасно худой. Я не думаю, что он выживет. Но он — это все, что ее волнует. Он — это ее единственная семья.

Каждого трогает вид этих детей. Одна из медсестер тихо вышла из комнаты и начала плакать. Один из мужчин проводил ее на улицу.

Маленькая девочка ни разу не посмотрела никому в глаза. Она выглядела очень милой. Она просто сидела и смотрела в окно, прижавшись щекой к голове своего брата.

Она была слишком истощена, чтобы плакать.