Мир вечного ливня, стр. 109
Когда мы отползли метров на сто шестьдесят от Храма, я краем уха расслышал чей-то задорный хохот. Тоже мне бойцы… Хотя кого опасаться? Пацанов, которые и по полигонам-то не побегали? Понятно…
Дальше продвигаться надо было очень осторожно. Звон колоколов за спиной сделался немного прерывистым, но некоторые из высоких звонов все еще были слышны. Значит, еще немного продвинуться вперед можно. Только метров через двадцать в звоне появились зияющие провалы на высоких частотах.
– Все, – прошептал я. – Дальше нельзя.
– И что делать?
– Попробуем вступить в контакт. Только давай договоримся, что из-за дерева ты высовываться не будешь.
– А ты?
– Я тоже!
– Тогда ладно.
Мы прикрылись толстыми стволами деревьев, гарантированно закрывающими от любых пуль. О гранатах, которыми нас могли закидать, я старался не думать. Хотя лежащего не так просто посечь осколками.
– Эгей! – выкрикнул я изо всех сил. – Там, на кордонах! Слышно меня?
– И кто ты такой? – раздался с той стороны незнакомый мужской голос. – Да тихо вы, хватит ржать! Эй, ты кто, мужик?
– Я не мужик, а капитан Фролов, мать твою! – огрызнулся я. – Тоже, как и вы, дураки, пахал на Кирилла. Потом завязал, что и вам советую.
– Ах, какой умный! – рассмеялся невидимый за деревьями собеседник. – Наверно, начальник агитбригады? Ну покажись, покажись, капитан Фролов.
– Сейчас, – ответил я. – Только шнурки поглажу. Однако, вопреки ожиданиям, вместо ответной колкости я услышал знакомый голос:
– Саша? Эй, отвалите. Это же Саня Фролов. Саня, это Михаил! Мы с тобой подавляли батарею, помнишь?
– Как же не помнить! – выкрикнул я, расплывшись в улыбке.
На недоуменный взгляд Кати я ответил любимым жестом Андрея – показал поднятый вверх большой палец. Затем выбрался из-за дерева и помахал рукой бредущему через кусты Михаилу.
Перекрикиваться через полосу леса шириной в пятнадцать метров было не очень удобно, но другого выхода не было. Несмотря на хлещущие струи дождя, мы с Михаилом неплохо друг друга видели, да и слышали хорошо. Как можно более кратко я обрисовал ему ситуацию, но вопреки ожиданиям моя идея поддержки у него не вызвала.
– Наши тебе не помогут, – отрезал он. – Тут для многих деньги от нанимателя – единственные средства к существованию. Никто против него не пойдет. Да и я, если честно. Насколько я понимаю, мы квиты?
– В каком плане? – хмуро спросил я.
– Ты меня спас, я тебя выручил от ментов. Все долги погашены.
– Получается так, – согласился я без особой охоты.
– Ну и отлично. Знаешь, если астероид с неба свалится, как ты говоришь, мы и мявкнуть не успеем. Все равно, как и не было никого. А медленно умирать от голода в нищете – последнее дело. Если у меня есть выбор, я предпочту астероид на голову. Так что здесь ты поддержки не найдешь, точно тебе говорю. Я бы на твоем месте потихоньку ретировался, не то ребята услышат твои планы и пальнут ненароком.
– Срать я хотел на вашу стрельбу! – в сердцах я плюнул под ноги. – У меня девять жизней, понял? Хрен меня грохнешь в сфере взаимодействия!
– С чего ты так решил? – в голосе Михаила послышалась заинтересованность.
– А с того…
Чтобы его уязвить, я рассказал о героиновой палочке-выручалочке. Хуже не будет – может, еще кого-то удастся спасти.
– А где ты взял грибную дурь? – удивился Михаил. Честно говоря, до меня не сразу дошло, что он сказал.
И я механически так ответил:
– Нигде. А на фиг она мне? Мы ведь не собираемся вести долгих боевых действий.
– Тогда в задницу засунь свою палочку-выручалочку. Героин помог вашей снайперше, потому что во сне вы нюхали грибную дурь. Ее снова затянуло в сон и вернуло в тело. А если дурь не нюхать, то что толку колоть героин? В сферу взаимодействия ведь уже без ведома Кирилла не попадешь. Сдохнешь, как все дохнут.
– Ну мы и лоханулись… – помотала головой Катя. – Вот ить блин… Как-то мы упустили с тобой эту мелочь.
– Так что вали, Саня, отсюда, – сказал Михаил. – Ты и здесь отвоевался. Но если попадешься при попытке изменить здешнее положение вещей, я тебя, не задумываясь, грохну. И любой из тех, кто по ночам прибывает на Базу. Брось свою агитацию, а то пристрелит кто ненароком.
– Ну ладно, бывай, – ответил я и осторожно попятился назад, прикрываясь деревом.
Мысль о том, что нас здесь обоих могут подстрелить, как щенков, сильно прибавила мне трезвости мышления. Получается, что нет у нас никакой палочки-выручалочки!
– Что скажешь? – спросила Катя, когда мы протиснулись на нижний этаж Храма, содрогающийся от гула колоколов.
– А надо? – скривился я. – Похоже, выхода нет. Куда ни кинь, везде клин. И помощи попросить не у кого. До чего же ты была права насчет денег! Смотри, на что люди идут ради них. Тьфу!
– Не плюйся, в Храме все-таки, – пробурчала Катя. – Одно ясно точно – кордоны не пройти.
– Да и сквозь колокольное поле Дьякона тоже не пройти, – кивнул я.
– Значит, надо бы как-то попасть на Базу. Есть варианты?
– Нет. Кирилл мне ясно дал понять, что я уволен. Все мы уволены, кто взрывал Мост.
– Но, может, у тебя есть еще кто-то, кого Кирилл теоретически мог привлечь?
– Из отвоевавшихся? Нет. Хотя…
Я подумал, что, может, быть у Гирина есть бывшие сослуживцы. Это был хоть какой-то выход, так что я ухватился за него, как за спасительную соломинку.
– Что «хотя»? – посмотрела на меня Катя,
– Есть один человек. У него могут быть друзья.
– Уже что-то, – улыбнулась Катя. – Ну, чего нос повесил?
ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ
Быстрое солнце
Голова после пробуждения прямо раскалывалась, грибной порошок пользу здоровью точно не приносил, а Дьякон, бедняга, его каждый день нюхает.
– В ванну! – твердо заявила Катя, раздеваясь. – И выпить бы чего-нибудь.
– За пивом могу смотаться, – я решил проявить героизм.
– Валяй, а то я сдохну точно. Все жилы стянуло и башка, как чугунный жбан. Чтоб им, этим шумерам… Грибники хреновы!
Я собрал по карманам мелочь и смотался за пивом. На улице бушевала метель, морозище был такой, что кожу жгло, словно адским пламенем. Пока стоял в очереди возле киоска, промерз до костей. Поэтому взял не две бутылки, а четыре, чтобы потом лишний раз не бегать.
– Пусть уж лучше останется, – сказал я Кате, выставляя бутылки из пакета на кухонный стол.
– Тоже верно, – одобрила она мою инициативу. – Не хочешь тоже ванну принять?
– Нет, лучше пивка.
Мы ополовинили бутылки, и стало значительно легче. События в сфере взаимодействия не выходили из головы, причиняя дополнительные страдания. В конце концов я не выдержал.
– Позвонюка Гирину, – сказал я. – Не могу томиться в неведении. Потому что если он не поможет найти надежного человека из завербованных Кириллом, то я даже не знаю, как быть.
Набрав телефон, я почти сразу услышал знакомый голос.
– Да! Гирин слушает.
– Это Саша Фролов. Помнишь меня?
– Помню. Чего не перезвонил тогда?
– Не хотелось на тебя лишнее вешать.
– Ну и дурак. Ладно, как у тебя сейчас?
– Дело к тебе есть одно.
– Валяй.
– У тебя остались связи с теми, кто воевал, но уволился?
– Ну и вопросик. Из тех, кого близко знал, нет. Все или в строю, или…
– Понятно. Извини.
– Да нет. Погоди, дай подумать. Да нет, Михаил был последним. Тот, что тебя просил выручить. До чего же нелепо погиб парень…
– Что?! – не удержался я от эмоций. – Что значит «погиб»? Когда?
– Так ты ничего не знаешь? Блин, Саня… Такое дело – беда. Никто так и не знает, что случилось. Буквально дней через пять после того, как тебя от ментов вытащили, Михаила нашли на стройке. Какого черта он полез туда, непонятно. Вроде, менты говорят, он один там был и никто за ним не гнался. И представляешь, сорвался с седьмого этажа недостроенного бетонного каркаса. Там и так бы хватило, а он еще рухнул прямиком на выступающий элемент фундамента, из которого торчком выпирала тонкая арматура. Знаешь, такая проволока? Так вот, его ею прямо в сито превратило. Такая вот судьба. От семи смертей ушел, а восьмую не миновал, такое бывает. А вообще слушай, приезжай, а? А то я сегодня только из командировки вернулся, до завтра свободен. Так помянули бы Мишку, а? Кстати, я у ребят спрошу, может, у кого остались бывшие сослуживцы. Приезжай, расскажешь все.