Спасение Ронана, стр. 19

«Нет, – подумал Мартин, шагая по темной туманной аллее, что вела к его хижине, – все гораздо хуже. Потому что когда мы сделаем нашу презентацию, не найдется ни одного человека, который нас не высмеет. Над нами и так уже насмехались. А это будет полный позор. Полный и окончательный. Будь прокляты Дин и его отец! И мой!»

Дойдя до хижины, он распахнул дверь, а затем резко остановился в проходе. Ибо внутри ярко освещенной гостиной оказался мокрый до нитки Дин, который с крайне остолбенелым видом сидел на стуле. А рядом с ним стояла спокойная, энергичная и совершенно потрясающая Клайра.

– Тебя-то мы и ждали, – сказала она, награждая его улыбкой, которая была как удар молнии. Мартин стал отчаянно подыскивать что-нибудь такое умное и любезное, но опять обнаружил, что его язык творит клят знает что.

– Брдык, глашк.

– Ну, раз так, думаю, все получилось, – отозвалась Клайра, теперь уже награждая его холодной улыбкой. – Значит, Дина выбрали кандидатом в вожаки рейда?

Мартин просто кивнул. Шея, по крайней мере, еще работала.

– Что, тогда тебе лучше делом заняться, – продолжила Клайра. – Надо еще массу всего распланировать, прежде чем завтра корабль выйдет в море.

Собрав в кулак всю силу воли, Мартин наконец-то взял власть над своим языком.

– Ну да, – отозвался он. – Только проблема в том, что даже если нам дадут галеру, ни один мужчина в команду не войдет.

– Мужчины тебе не понадобятся. У тебя женщины есть.

– Что? – В полном непонимании Мартин помотал головой.

– У тебя есть я, у тебя есть Камила и у тебя есть еще восемнадцать женщин, которых я обучила. Мы можем плавать на корабле, можем разведывать и можем драться. Это именно тот шанс, которого мы ждали. Мы идем с тобой, чтобы распланировать рейд, и если деревня не прислушается к нашей презентации, мы намерены взять корабль и отправиться в рейд сами по себе. Все ясно? Или есть проблемы?

У Мартина был только один-единственный способ ей ответить. Сделав шаг вперед, он протянул правую руку, и они обменялись рукопожатием за запястья, как воин с воительницей.

– Да будут море, меч и успех, – в традиционной вагинской манере произнесла Клайра, и Мартин эхом повторил ее слова. Затем они повернулись к Дину, ожидая, что он к ним присоединится, но отклика не было.

Дин, сын Динхельма, вагинский воин и перспективный вожак рейда, упал в обморок.

ВЕЛЕНТАРИ

Пленник чувствовал себя очень неспокойно. Что-то было не так. Поначалу четыре холодные каменные стены камеры были приятной переменой после непристойных апартаментов той женщины, но теперь, когда он уже пробыл здесь довольно долго, они начинали на него давить. Он больше не чувствовал себя в безопасности и испытывал побуждение что-то с этим поделать. Но что?

Он встал с соломенного тюфяка и осмотрел заложенное кирпичами окно. Оно располагалось как раз на уровне его головы в противоположной от двери стене. Внезапно почти забытый гнев вспыхнул в пленнике, и он принялся яростно колотить кулаками по кирпичам.

Вскоре он, слегка задыхаясь, прекратил буйство и с мрачным сосредоточением на лице изучил кирпичную кладку. Затем он прошел к подносу, что лежал на полу у двери взял оттуда металлическую ложку и начал скрести известку между одним из кирпичей и оконной рамой. Пока он над этим работал, запримеченная им тонкая как волосок трещинка почти неощутимо углублялась, и в конце концов он смог вставить туда кончик ложки. Пленник немного помедлил, а затем повернул ложку, и небольшой кусок известки вылетел от щели прямо ему в нос.

Вздрогнув, он отступил на шаг и изумленно уставился на дырку размером с ноготь большого пальца, затем протянул к ней дрожащую руку. Теплый воздух из дырки тут же затеребил волоски на его пальцах. Тогда, привстав на цыпочки, он прижал к дырке глаз.

Отскочивший кусок известки вскрыл небольшую трещину вдоль кирпича, идущую вверх по диагонали. Сквозь эту трещину пленник смог увидеть крошечный клочок темного неба, в котором горела единственная звезда, красная как огонь. Он смотрел на этот далекий свет – смотрел, казалось, целую вечность, и в сердце у него поселилась тупая боль тоски. Он жаждал свободы, хотел оказаться снаружи, под ночным небом, и на ум ему снова пришел образ стройной молодой воительницы.

С тяжким вздохом пленник бросился на соломенный тюфяк. «Кто я? – подумал он. – Почему меня сюда заключили?» Он чувствовал, что понимания происходящего у него сейчас не больше, чем у какого-нибудь обалдонта.

– Почему я не могу понять, что со мной происходит? – крикнул он маленькой мышке, которая только что выбралась из небольшой дырки в полу камеры и теперь обнюхивала его пустую тарелку. Мышка обратила на него темные бусинки глаз и фыркнула.

– Потому что ты наркотиками под завязку накачан, – ответила она, а затем подняла крошечную лапку и принялась чесать ухо.

– Что?

– Клят в пальто.

– Откуда ты знаешь?

– Я их у тебя на тарелке чую. – Тут мышка помедлила и, склонив голову набок, его оглядела. – Впрочем, – продолжила она, – и так ясно, что ты на наркоте. Ведь ты с мышью разговариваешь.

Мышка поспешила обратно к дыре и нырнула туда, а затем опять высунула мордочку наружу.

– Между прочим, – добавила она, – вряд ли тебе стоит сидеть тут и ждать, пока эта психованная сука тобой насытится. Куда лучше оторвать задницу от тюфяка и что-нибудь предпринять. Пока ты еще можешь.

С этими словами мышка исчезла, а пленник остался один, прикидывая, галлюцинирует он или нет. Затем он встал и снова принялся глазеть через оконную трещину на звезду. «Глюк мышка или не глюк, но она права, – подумал он. – Тебе пора начинать как-то со всем этим делом разбираться».

Тусона сидела у костра и глазела на звезду, красную как огонь, что сияла низко над Лазурными горами на севере. Она знала, что это полярная звезда Велентари («Детский Носик» на староэльфийском), хотя сама Тусона предпочитала южное название Забашляй («Око Пропойцы»). Звезда зловеще сверкала, яркая как рубин, ибо они уже забрались высоко в горы, где небо было кристально чистым. Завтра они доберутся до высокогорной долины, где лежит город Мазафак, и она сможет вычеркнуть из своего списка еще одну лавку по торговле магическими товарами. Но теперь она сильно отставала от графика.

Тусона бросила хмурый взгляд на закутанного в одеяло Арви, который лежал по ту сторону костра с закрытыми глазами и разинутым ртом, производя шум почище циркулярной пилы, режущей гранит. Кто бы тут про ответственность говорил!

Когда они сошли с цепного парома, идуинский пограничный контроль предупредил их о том, что из-за резкого увеличения ущерба, причиняемого вагинскими рейдерами, большая часть местной милиции была послана на западное побережье. В результате в восточных горах расплодились разбойники и грабители. Услышав об этом, Арви настоял на том, чтобы отправиться вместе с Тусоной и ее защищать. Обычно у нее находилось очень краткое и резкое возражение для всякого, кто полагал, что раз она женщина, то ей нужна защита, но Арви был так явно озабочен ее благополучием и так настроен ей помочь, что это было бы все равно, что пнуть щенка. Она попыталась ему сказать, что передумала и вместо Абтекая направляется в Мазафак, но он все равно настоял на том, чтобы сопровождать ее до самого Мазафака. Тогда Тусона выбрала из двух зол меньшее и пустилась в дорогу с волочащимся позади нее грузным торговым агентом.