Забытый эксперимент, стр. 4
Они смотрели на лося, как он бредет, путаясь в высокой мокрой траве. Потом лось скрылся за деревьями. Беркут сказал:
– Петр Владимирович, вы просто молодец!
– Что такое? – спросил Полесов.
– Вы нас вытащили из такого мешка…
– Чепуха, – сказал Полесов спокойно.
– Нет, в самом деле, я просто не представляю, как вам это удалось. Я, например, лежал без памяти, как девчонка.
Полесов промолчал. Он включил двигатель и выпустил разведчиков. Киберы выскочили, осмотрелись и поспешили вперед. Теперь они ничего не боялись. «Тестудо» с гулом покатился вслед за ними.
4
Поздним утром «Тестудо» разбросал последний завал и выкарабкался на край гигантской котловины. Тайга была позади – темно-зеленая, мокрая после ночного дождя, тихая и строгая под ослепительным солнцем. Там, где прошел танк, осталась широкая просека, по сторонам которой валялись обугленные, заляпанные белой плесенью стволы.
Внизу, в котловине, лежали развалины старинной лаборатории. Земля была голая и черная, от нее шел пар. Пар искажал перспективу, черные руины дрожали и расплывались в струях теплого воздуха.
– Боже мой! – дребезжащим голосом проговорил Иван Иванович. – Бож-же мой!
Он хорошо помнил это место, хотя прошло уже полвека. На обширной, залитой белым бетоном площади сверкало под солнцем великолепное чудовище – двухкилометровое кольцо мезонного генератора, окруженное стеклянными башнями регулирующих устройств. И в один день, в одну стомиллионную долю секунды всего этого не стало. Зарево видели на сотни километров, а удар отметили все сейсмостанции Сибири.
– Все-таки разрушения не так уж велики, – сказал Беркут, словно утешая. – Я думал, здесь ничего нет, только голая земля.
– Бож-же мой, – повторил Иван Иванович. Он потер пальцами небритый, скрипящий подбородок и сказал: – Вон там была релейная станция, я ее строил. Там – хозяйство Чебоксарова, светлая ему память… Ничего не осталось.
– Вот что, – сказал Полесов. – Я не знаю, где и что вы здесь собираетесь искать, но сейчас я пущу киберов. Вам все равно потребуется информация. Пусть киберы разведают, что и как.
– Ах да, информация… – Иван Иванович насмешливо выпятил нижнюю губу. – Как же…
– Хорошо, – согласился Беркут. – А мы тем временем позавтракаем.
Иван Иванович ерзал на месте и глядел на экран. Глазки его блестели. Полесов поиграл переключателями. На экране было видно, как разведчики соскочили на землю, побежали по склону котловины и скрылись в развалинах. Тогда Полесов вытащил консервы и хлеб в непроницаемой упаковке. Все трое принялись за еду, прихлебывая горячий кофе из термосов.
– Ты где был во время взрыва, Иван Иванович? – спросил Беркут.
– В Лантаниде.
– Тебе повезло.
– Ну, не одному мне, к счастью, – сказал Иван Иванович. – Людей здесь почти и не было. Ведь лаборатория была телемеханическая… Зато теперь все ядерные лаборатории перенесли на Луну и на спутники… Гляди-ка, водитель наш…
Беркут обернулся. Полесов спал, положив голову на пульт управления и зажав между коленями термос с кофе.
– Вымотался наш водитель, – сказал Иван Иванович.
Полесов проснулся, убрал тарелки, откинулся на спинку кресла и снова заснул. Через несколько минут Иван Иванович радостно заорал:
– Разведчики возвращаются!
Среди развалин показались блестящие живые точки. Полесов протер глаза, с хрустом потянулся. Затем он нагнулся над пультом и стал читать запись.
– Радиация не очень высокая: двадцать – двадцать пять рентген. Температура… Давление… Влажность… Все в обычных пределах… Так, белок. Бактерии…
– Молодцы бактерии, – сказал Иван Иванович. – Дальше!
– Дальше… Вот опять запретная зона. Площадь – около гектара. Киберы покрутились вокруг и отошли. И, конечно, опять засвечена пленка.
– Это что, опять голубой туман?
– Нет. То есть не знаю. Просто запретная зона.
– Дайте координаты, Петр Владимирович, – попросил Беркут и поглядел на Ивана Ивановича.
Иван Иванович поспешно достал и развернул на коленях схему.
Полесов стал диктовать.
– Точно, – сказал Иван Иванович. – Она. К югу от башни фазировки. Там был маленький бетонный домик. Будочка. Совершенно точно.
Некоторое время Иван Иванович и Беркут молча смотрели друг на друга. Полесов видел, как дрожащие пальцы Ивана Ивановича мяли и разглаживали плотную бумагу схемы. Наконец Беркут спросил:
– Приступим?
Иван Иванович встал, стукнувшись макушкой о низкий потолок кабины, мотнул головой и полез в шкафчик, где лежали защитные костюмы.
– Погоди, куда ты? – остановил его Беркут. – Петр Владимирович, пожалуйста, подведите машину к этой… запретной зоне.
– К запретной зоне? – медленно переспросил Полесов.
Он поглядел на экран. Развалины лежали под высоким солнцем, молчаливые и черные, противоположный край котловины трясся в жарком мареве. Никаких признаков жизни, никаких признаков движения, только неуловимые токи горячего воздуха. Почему-то Полесов вдруг вспомнил скользкую белую плесень на глазах у лося.
– Надо же кому-то начинать, – сказал Беркут. – Начнем мы.
Через час «Тестудо» остановился в сотне метров к югу от башни фазировки – груды оплавленного камня с торчащими прутьями стальной арматуры. Экран работал прекрасно. На обугленной земле была видна каждая песчинка. Земля поднималась невысоким валом, окружавшим обнаженный свод какого-то подземного сооружения. Свод был серый, шершавый, и в центре его зияло круглое черное отверстие.
– Здесь? – спросил Беркут.
– Здесь, – сипло отозвался Иван Иванович.
Они торопливо натянули защитные костюмы. Перед тем как опустить спектролитовый наличник шлема, Беркут сказал Полесову:
– Сидите в машине и держите с нами радиосвязь. Если связи не будет, не паникуйте и не вздумайте лезть за нами.
Он сказал это очень жестким голосом, странно было слышать его. Беркут всегда казался Полесову немножко мямлей. Но на этот раз он сказал как надо.
– И еще… Если все-таки удастся связаться с Лемингом, расскажите ему, как идут дела. Скажите, что дела идут хорошо. До свидания.
Они вылезли из танка, впереди Беркут, за ним Иван Иванович с мотком троса через плечо. Полесов видел, как они перебрались через земляной вал, прошли по бетону и остановились над черным отверстием. Они были похожи на водолазов в желтых сморщенных спецкостюмах и головастых шлемах. Иван Иванович сбросил трос и заделал его конец в бетон. Беркут спросил:
– Как слышите меня, Петр Владимирович?
Полесов ответил, что слышит хорошо.
– Вы, Петр Владимирович, только не беспокойтесь! Все будет в порядке. Мы осмотрим внизу помещения и сразу вернемся.
– Пошли, пошли! – заторопил Иван Иванович.
Он полез первым, и Полесов слышал, как он кряхтит и бормочет вполголоса. Беркут стоял нагнувшись, уперев руки в колени.
– Есть! – послышался в наушниках голос Ивана Ивановича. – Я на полу. Спускайся, Беркут.
Беркут махнул рукой и тоже исчез в отверстии. Минут пять все было тихо. Потом голос Беркута спросил:
– Что это?
– Обыкновенный трансформатор, – ответил Иван Иванович. – Только очень старый.
– Такое впечатление, будто его жевали…
Физики замолчали. Полесову показалось, что кто-то тяжело дышит в микрофон. Он потрогал верньер. Кто-то с хрипом, словно астматик, равномерно втягивал и выпускал воздух.
– Как дела? – на всякий случай спросил Полесов.
Голос Беркута донесся глухо, как из-под подушки:
– Все хорошо, Петр Владимирович. Мы идем дальше.
В приемнике щелкнуло, и наступила тишина. Полесов достал из кармана тюбик со спорамином, проглотил таблетку и посмотрел на экран. По ту сторону земляного вала, недалеко от опушки тайги, валялись исковерканные обломки. Изломы металлопласта ярко искрились на солнце. Это была «Галатея» – автоматический турболет, высланный в эпицентр для разведки месяц назад. «Галатея» взорвалась над эпицентром по неизвестным причинам, и с тех пор Леминг запретил воздушные разведки. Полесов проговорил в микрофон: