Операция «Миф», стр. 44

Мероприятие «Архив»

Копали действительно напрасно.

Внешне почти анекдотическая, а по сути страшная одиссея трупов по земле немецкой, носившей в те годы название Германской Демократической Республики, отразила особенности нашей системы, представители которой стали участниками этого зловещего «путешествия». Сталинская диктатура относилась к своим собственным гражданам как к «винтикам», и в столь странной ситуации они не должны были задумываться: зачем возить по Германии эти гробы, зачем их закапывать и перезакапывать?

… Осенью 1994 года в архиве ФСК мне дали небольшую папку — не сшитую, а состоявшую из отдельных документов. В их подлинности сомнения не было, так как часть была написана от руки, а один из актов был точной копией (2-м экземпляром) документа, первый экземпляр которого находился в архиве генерального секретаря ЦК КПСС.

Первый документ из этой серии был датирован 10 августа 1945 года и направлен уже знакомым нам заместителем начальника отдела «СМЕРШ» 3-й ударной армии Горбушиным на имя генерала Вадиса [99] :

Сам акт был датирован более ранним числом —4 июня 1945 года и констатировал, что

Горбушин не знал тогда, что ему придется повторять эту погребальную процедуру. Но он точно описал место захоронения трупов и «коробки с двумя трупами собак». Закопанная яма была сровнена с землей, но, согласно «смершевским» правилам, составили схему — на всякий случай. Таким образом, можно считать документированными уже 6 захоронений: два — в саду имперской канцелярии, одно — в Бухе, два — в Финове (там ведь была эксгумация!) и одно было в Ратенове. Без документа остается Стендаль, о котором мне говорил сам Горбушин в беседе.

Следующий этап — Магдебург. Об этом в феврале 1946 года начальник отдела «СМЕРШ» 3-й ударной армии Мирошниченко донес генералу Зеленину, сменившему Вадиса в Берлине. К донесению был приложен акт от 21 февраля о том, что «в районе гор. Ратенов была вскрыта яма с трупами Гитлера, Браун, Геббельсов и их детей и генерала Крипс»(снова ошибка в написании!). Акт гласил, что «все перечисленные трупы находятся в полуистлевшем состоянии в деревянных ящиках и в таком виде были доставлены в гор. Магдебург, в расположение отдела контрразведки „СМЕРШ“ армии и вновь закопаны в яме на глубине 2-х метров во дворе дома № 36 по улице Вестендштрассе» [100].

Итак, Блащук и Терещенко не ошибались, привезя голландских телеоператоров в этот двор. Но они, служившие в Магдебурге до 60-х годов, не знали, что случилось дальше. Случилось же следующее:

13 марта 1970 года председатель КГБ Юрий Андропов направил на имя генерального секретаря ЦК КПСС Леонида Брежнева письмо за номером 655/А/ов, то есть лично написанное Андроповым и имеющее особую важность. Его особам секретность подчеркивалась специальной формальностью: самые важные фразы были не напечатаны, а вписаны от руки в текст, дабы даже засекреченные машинистки не знали, о чем идет речь. Текст гласил [101] :

16 марта на письме появилась резолюция: «Согласиться». Подписи: Брежнев, Косыгин, Подгорный, то есть вся правящая тройка: генсек ЦК, председатель Совета Министров, председатель Президиума Верховного Совета CCCP. Я спросил тогдашнего начальника канцелярии Косыгина Бориса Бацанова: как подписывались такие документы? Бацанов разъяснил: так как документ принадлежал к так называемой серии «К», то есть должен был предъявляться сугубо лично, то его после Брежнева нес дальше специальный чиновник — начальник первого сектора Общего отдела ЦК КПСС. Тогда ставились подписи, возможно, после телефонного или личного согласования. После этого он отправлялся для исполнения.

Так и случилось. Письмо Андропова вернулось в КГБ, вернее, осталось в ЦК, но начальник первого сектора Соловьев 18 марта сообщил Андропову, что согласие есть. Тогда и родилась последняя операция в нашей долгой истории — операция или, как ее обозначили, мероприятие «Архив».26 марта Андропов утвердил этот очередной совершенно секретный документ той же серии «К». Заголовок: «План проведения мероприятия „Архив“». И далее (рукописный текст вновь вкрапливался в машинописный) предлагалось [102] :

Конечно, автору было не до мелочей — 6 детей Геббельса не были военными преступниками, не была таковой Магда Геббельс. Но краткости ради избрали простую и знакомую формулу, а главное — не упоминали имя Гитлера. План, разработанный в Москве, был таков:

«1. За два-три дня до начала работ над местом захоронения силами взвода охраны ОО [102.1] КГБ армии установить палатку, размеры которой позволяли бы под ее прикрытием производить предусмотренные планом работы.

2. Охрану подходов к палатке после ее установления осуществить силами солдат, а в момент производства работ — оперсоставом, выделенным для проведения мероприятия «Архив».

3. Организовать скрытый пост для контрнаблюдения за близлежащим от места работ домом, в котором проживают местные граждане, с целью обнаружения возможной визуальной разведки. В случае обнаружения такого наблюдения принять меры к его пресечению, исходя из конкретно сложившейся обстановки.

4. Раскопки произвести ночью, обнаруженные останки сложить в специально подготовленные ящики, которые на автомашине вывезти в район учебных полей саперного и танкового полков ГСВГ, где сжечь».

Как видим, все было учтено и предусмотрено. Почему же «Архив»? А потому, что в случае расспросов предусматривалось говорить, что здесь раскапываются какие-то секретные нацистские архивы. 26 марта план ушел в Магдебург, а 4 апреля он был осуществлен. Оперативная группа «произвела вскрытие захоронения останков военных преступников в военном городке по Вестендштрассе возле дома № 36 (ныне Клаузенерштрассе). При вскрытии захоронения обнаружено, что останки военных преступников предположительно были захоронены в 5 деревянных ящиках, поставленных друг на друга крестом. Ящики сгнили и превратились в труху» [103].