Венчание со страхом, стр. 84
– Сережа, что случилось? – спросила удивленная Катя. – Что у тебя с голосом?
– Тут в зале, – повторил Мещерский. – Я видел только что сам, своими глазами, Катя, слышишь меня? ТАМ БАЛАШОВА. И там полно крови. Ее ударили по голове.
Глава 37 ПРОИСШЕСТВИЕ, КОТОРОГО, КАЗАЛОСЬ, НИКТО НЕ ОЖИДАЛ
Все получилось, как в фильмах Вуди Аллена. Катя сообщила Колосову об убийстве Балашовой. Но как!
– Он на обед отошел. Ему что-нибудь передать? – ответили на ее настойчивые расспросы в розыске.
– Н-нет, благод-дарю вас.
В главковском буфете в этот час было уже мало народу. Катя увидела Никиту возле «общественного» самовара: видимо, снова барахлила буфетная кофеварка и в продаже был только растворимый кофе, который каждый самостоятельно заваривал себе в чашечке кипятком. На столе начальника отдела убийств ждал поднос с едой: Никита приступал к обильной трапезе.
Катя выпалила свою новость. Журчал самоварный кипяток. В чашке вспухала коричневая пенка.
– Кто… тебе звонил? – спросил Колосов.
– Сережа Мещерский.
– Кто такой Сережа Мещерский?
– Мой знакомый. Никита, закрой кран, на пол уже льется!
Он повиновался, как автомат. Пошел было прочь с чашкой в руке. Вернулся. Сел. Катя смотрела на него украдкой. И вдруг в этот самый миг, когда он был сражен этим ударом, унижен, раздавлен неудачей, когда лицо его утратило прежнюю самоуверенность и спокойное сознание своей силы и словно помолодело, поглупело, ей пришла в голову совершенно вроде бы неуместная мысль: «А он действительно ничего. Как на него наши тетки смотрят, когда он идет по коридору. Надо бы…» Она тут же оборвала себя: «Ты просто испорченная. Прямо извращенка какая-то. Разве об этом сейчас надо думать?!» Но внутри снова кто-то хихикнул: «А когда же прикажешь об этом думать? Это жизнь. Коловращение». «Патология это, вот что», – тут же решила Катя и опустилась на стул напротив Никиты. Он смотрел на пластмассовую солонку.
– У тебя что-то много знакомых, Катерина Сергеевна. Слишком.
– Мещерский – друг детства. Он мне как брат. И ты не вздумай его там сейчас терзать. Он ни при чем, наоборот, он нам помочь хотел.
– Чем? – Колосов поднялся медленно и тяжело, как Атлант, взваливающий на себя непосильную ношу. – Вот и продолжение истории. Дождались. Словом, если уж делать, то делать плохо. Так – нет?
– Не знаю. Ты о чем это?
– Так, ни о чем.
– Можно мне с тобой?
– Нет.
– Но мне нужно, я хочу посмотреть на место происшествия!
– Ешь вот лучше. Ты же не обедала.
– Что? Есть? Сейчас?
Он осушил залпом чашку кофе, словно стакан водки хлопнул. Звякнул чашкой о блюдце.
– Ешь. Сосиски стынут, – и двинулся прочь.
Катя осталась одна за его столом. Взяла вилку, поковыряла салат, разломила сосиску. Помидоры дали сок, но в них не хватало соли. «Бедный Сережка, как он там сейчас?» Картофельное пюре оказалось водянистым на вкус. А вот творожная ватрушка удалась на славу.
В Музее антропологии уже работала оперативная группа из окружной прокуратуры, УВД округа и сотрудников отдела убийств МУРа. Последних Колосов знал преотлично. Они его тоже.
Балашова находилась в том самом зале, где Никита видел те самые разбитые черепа. Лежала навзничь в метре от окна. Бежевое платье ее задралось, обнажая сухие жилистые ноги в багровых прожилках вен. Правый рукав был вырван и валялся у батареи.
– Ей наносили удары вот этой штукой, – сообщил Колосову Михаил Стрельников – коллега-муровец и давний знакомый. – Найден на полу возле тела. Это местный экспонат. Взяли, видимо, вон с той витрины, что у входа.
– Это рубило, – Никита с ненавистью рассматривал окровавленный, уже упакованный в целлофан камень. – Но другой формы. Не мустьерский.
– Какой-какой?
– Не тот, что были использованы им прежде, в наших случаях. Те были пирамидальные, с заостренным концом. Понимаешь? А этот округлый. На этот раз он обошелся подручным средством. Сюда обезьян не привозили? – неожиданно для самого себя спросил он.
– Обезьян? Каких это? Откуда? Из зоопарка, что ли? – Стрельников слегка наклонился, словно дивясь: а ты трезвый вообще-то, братец?
Никита кивнул: мол, погоди, не записывай меня в шизики, и вышел в коридор, где под охраной нескольких до зубов вооруженных сотрудников группы захвата окружного УВД, поднятых по тревоге, ожидали перепуганные сотрудники института. Никита отыскал глазами тех, кто ему был нужен. Итак, парад-алле: Званцев, Суворов, Павлов, рядом с ним какой-то невысокий парень с надменным лицом и щегольскими усиками, наверняка Катин друг детства, вот Родзевич, вот Пухов и… вместе со следователем прокуратуры в конце коридора появился Ольгин – бледный, с прилипшими ко лбу темными волосами, с пятнами пота на груди и под мышками, ярко выделяющимися на рубашке цвета хаки.
Вопрос насчет обезьян Колосов шепотом задал Пухову и, получив отрицательный ответ: «Не привозили, что вы, зачем?», облегченно вздохнул и вернулся на место происшествия.
– Самое удивительное, что деньги целы, – сказал Стрельников. – У них же день зарплаты сегодня, поэтому тут так много народу. Когда нам сообщили о случившемся, мы думали – налет, разбойное нападение с убийством. Но оказалось, все на месте. Часть денег уже раздана – мы по ведомостям проверили, часть в сейфе целехонька. Денег почему-то не тронули. А ведь именно погибшая была тут вторым после бухгалтера материально ответственным лицом, у нее и дубликаты всех ключей хранились, в том числе и от сейфа.
– Ему деньги не нужны, он бессребреник. – Никита опустился на колени рядом с телом Балашовой.
Ей размозжили череп. Седые волосы растрепавшейся прически стали красными. Тут и там белели осколки костей.
Осмотр трупа проходил под руководством судмедэксперта. Колосов совещался с ним по каждой обнаруженной мелочи. Особое внимание просил обратить на возможное удаление у потерпевшей мозгового вещества.
– Нет, сейчас ничего пока по этому поводу сказать не могу, – хмурился эксперт. – Вскрытие покажет.
– Удар ей нанесли сзади?
– Видимо, так. Она стояла у окна. Кто-то подошел и ударил ее тем камнем или рубилом, как вы говорите. Странный предмет. Странное место. И странное убийство, – эксперт был мрачен. – Ведь он перевернул ее и нанес удары в лобный отдел, затем бил по лицу. Видите, куда кровь брызнула?
– А на него при этом кровь должна была попасть?
– Несомненно. Судите сами – сила удара, затем он поворачивал тело, разорвал платье. Натекло на пол, брызнуло на подоконник, на стену. На убийце тоже должны были остаться видимые следы.
Колосов встретился взглядом со Стрельниковым, едва заметно кивнув на запертые двери зала, за которыми ожидали сотрудники института.
– Пойдем-ка поговорим, – шепнул муровец. – По этому как раз кое-что есть.
Они уединились в соседнем пустом зале, сев на стоявшие напротив друг друга бархатные банкетки.
– На одном из местных, кажется, есть кровь, – многозначительно заметил Стрельников. – Мне кое-что сразу в глаза бросилось, как только мы сюда прибыли. И я автолабораторию с Петровки попросил вызвать. Он там в машине. Сейчас будет готов экспресс-анализ.
Он вытащил из кармана куртки рацию и настроил канал:
– Седьмой ответьте. Что, готово? Есть? А группа? Совпадает с потерпевшей? А у него? Тоже… Ну ладно… Пусть пока там у вас побудет, я здесь закончу и приду.
– На ком обнаружена кровь? – спросил Никита, чувствуя, как во рту у него пересохло.
– На некоем Константине Юзбашеве. Это их бывший сотрудник, уволен в мае по…
– На ком?! – Колосов с грохотом отшвырнул банкетку. – Как он тут оказался?!
– Как и все, явился за деньгами. Говорит, при увольнении его не полностью рассчитали.
– Он же под стражей содержится!
– Под стражей? У кого?
Никита метался по залу в поисках телефона.