Приключения на обитаемом острове, стр. 15
— Малый вперёд! — «Грозный», покачиваясь, застыл на месте, чуть подрагивая от работающего двигателя.
Аквалангисты ушли под воду. Пассажиры катера сгрудились у борта. Володя и Шота перегнулись через перила, едва не свалившись в речку.
— Осторожней, — схватила их за рубашки Ситкина. Она сама во все глаза смотрела вниз, придерживая рукой сумку с красным крестом, перекинутую через плечо.
В прозрачной воде отлично были видны тела аквалангистов. На поверхности реки вспыхивали, лопались пузырьки воздуха. И вот аквалангисты все ближе, ближе, над Манычем показались две головы в масках. В руках ребят — помятый, тёмный от времени и ила самовар. У всех вырвался вздох облегчения.
— Полный вперёд! — гремит над Манычем голос Ченцова.
До ближайшего островка шли не останавливаясь. И когда катер приблизился к илистому, заросшему кустарником берегу, Смирнов заметил лодку, до половины вытащенную из воды.
— Остров обитаем, — сказал он.
— Швартоваться? — спросил Ченцов.
— Да, — коротко бросил директор.
«Грозный» с разгона заскользил по дну и замер. Первым на островок соскочил Андрей. За ним последовали остальные. Всем не терпелось отыскать своего товарища.
Вдруг из кустов вышел мужчина. На его голове красовалась форменная фуражка. Это был старший инспектор рыбнадзора Саломатин. Озабоченное лицо инспектора расплылось в улыбке.
— Экскурсия? — спросил он, протягивая руку Макару Петровичу.
— Да нет, — ответил директор, — малец один пропал. Ищем.
— Я вот тоже в поисках…
— Кого ищете? — поинтересовался директор.
— У меня одна забота, — невесело усмехнулся Саломатин. — Браконьеры…
Ребята собирались уже броситься врассыпную по острову, но Смирнов приказал:
— Всем оставаться на местах. Кто-нибудь на острове есть? — обратился он к инспектору.
— Сейчас нету. Но ночью были. Это точно. Костёр свежий…
— Наверное, Илюшка! — загорелись глаза у Ситкиной.
— У него что, сети имеются? — спросил инспектор.
— Удочки были, — сказал Гулибаба.
Саломатин показал на песок.
— А тут перемёт тянули. Никак не прихвачу. По ночам, подлецы, действуют… — Он столкнул свою лодку в воду.
— Вверх по реке были? — спросил Макар Петрович.
— На соседнем островке. Без толку. Теперь до темноты отсиживаются в станице… Помочь вам пошукать хлопчика?
— Спасибо, товарищ Саломатин, — ответил директор, — у нас лошадиные силы, — показал он на катер.
— Это хорошо, — сказал инспектор, берясь за весла. — А я специально без мотора, чтоб потише… А вы тут зря время не теряйте, — посоветовал он. — Я каждый кустик осмотрел.
И, пожелав удачи, Саломатин направил лодку к берегу. А поисковая группа, заняв места на катере, отправилась дальше. Возник спор, заходить ли на соседний остров. Саломатин был на нем. А так как предстояло, возможно, осмотреть ещё несколько островков, решили его миновать.
И когда он оставался уже позади, Маша Ситкина вдруг сказала:
— Ребята, вы ничего не слышали?
— Нет, — ответил Шота.
— И я не слышал, — откликнулся Гулибаба.
— Да послушайте!
Но как они ни вслушивались, ничего, кроме шума двигателя, не было слышно. Ситкина решительно подошла к Смирнову, разглядывающему в бинокль оставшийся позади кусочек суши посреди реки.
— Я, кажется, слышала чей-то голос, — сказала она взволнованно.
— Стоп! — скомандовал пионервожатый.
Ченцов повторил приказ мотористу.
— Гляди! — воскликнул Шота, отличающийся прекрасным зрением.
Все невольно повернулись в ту сторону, куда указывал Баркалая.
— Где? Что? — раздались голоса.
— На дереве.
Пионервожатый направил бинокль на сухую верхушку высокого дерева, одиноко торчавшего на острове.
— Гнездо. Ещё гнездо… Постойте, кажется, кошка.
Все наперебой стали просить у Андрея бинокль. Первой он достался Ситкиной.
— Пахом! — вскрикнула девочка.
— Пристать! — приказал Макар Петрович.
«Грозный», описав круг, заспешил к острову. И тут только ребята заметили, что навстречу катеру по берегу бежит фигурка. Она спотыкалась, падала, бежала снова, подпрыгивая и приплясывая.
— Сип! Илюха! — огласили окрестность радостные, звонкие голоса.
РОБИНЗОН
От Смирнова Илья выскочил переполненный обидой. Он шагал, не разбирая дороги. Ноги неожиданно привели его к стенду, где вывешивалась «Пионерская правда». Сип невольно остановился. Пробежал по ней глазами. Его внимание привлекло обсуждение письма одной девочки. Она обращалась в редакцию с просьбой посоветовать, какому увлечению лучше всего отдаться. Тут же были помещены ответы пионеров из других городов. Один рекомендовал заняться спортом, другой — собирать марки, третий — играть на пианино, четвёртый — изучать язык. А кто-то писал, что нельзя выбирать занятие по подсказке. Это, мол, должно идти от души.
«Правильно!» — подумал Сип. Он был полностью согласен с последним автором. И тут у него возникла мысль — написать в «Пионерскую правду», рассказать, в какое его поставили положение. Пусть и Андрей, и Ситкина, и Данилов, короче, все, кто обрёк Сипа на безделье, задумаются.
Сказано — сделано. Сип промучился над письмом битый час, испортил целую тетрадь. Когда, по его мнению, он сумел отразить на бумаге все, что его переполняло, Саввушкин сунул письмо в карман и решил тут же отвезти его на почту в станицу. Можно было вполне обернуться за полдня: паром ходил регулярно. В крайнем случае воспользоваться одной из лодок.
Илюха вышел из палатки. Гнев, к его удивлению, пропал. Но сама идея куда-нибудь отправиться не покидала его. В конце концов, человек он вольный, к работе все равно не допускают. Сип вернулся, взял удочки, фляжку и свою любимую книгу.
У причала на ленивой волне покачивались лодки. Катера не было — ушёл на ту сторону. Илюха огляделся. Вокруг никого. Самой лёгкой и быстроходной считалась «Чайка».
На сиденье, свесив лапы и голову за борт, развалился Пахом. Большой любитель рыбы, которую в избытке поставляли ему интернатовские рыболовы, кот как заворожённый следил за мальками, стайкой ходившими на мелководье.
— Брысь! — погнал Илья Пахома. Но тот, только на секунду оторвавшись от захватившего его зрелища, не сдвинулся с места.
Сип отвязал верёвку и ступил в лодку. Она резко качнулась. Пахом прижал уши, вцепился когтями в дерево, чтобы не свалиться в воду, но лодку не покинул.
— Ладно, поедешь со мной, — сказал Илья и оттолкнулся веслом от причала. «Чайка» легко заскользила по волнам. Кот метнулся на корму. Суша удалялась все дальше и дальше. — Все по местам! — скомандовал Сип и заработал обоими вёслами.
Тысячи солнечных зайчиков купались в реке. Вода хлюпала о борта. Саввушкин полной грудью вдохнул свежий воздух, пахнущий дальними странствиями, и стал выруливать на середину. Пахом, все ещё не смирившись со своей участью, жалобно мяукнул.
— Полный вперёд! — крикнул Илья. — Так держать!
Путешествие началось.
Мысль о посещении островов вверх по Манычу родилась у Саввушкина ещё прошлым летом. Он даже делился ею с Володей, предлагая пожить, как настоящие робинзоны. Роль Робинзона он предназначал себе, а Пятницы — Гулибабе. Но осуществить эту идею им не удалось: не подвернулось подходящего случая. И вот теперь он может выполнить свою заветную мечту. Целый день на необитаемом острове — что может быть лучше!
Грести против течения было нелегко. Илья снял брюки, майку. Кот скоро успокоился и смотрел на воду, вздрагивая от попадавших на него брызг.
Мерно скрипели уключины, солнце слепило так, что даже через прикрытые веки было светло. И казалось Саввушкину, что он плывёт не по родному Манычу, а где-нибудь в далёком южном море, среди безбрежной глади, и вокруг на многие сотни миль нет ни одной живой души.
На встававшем впереди острове, поросшем высокой травой и кустарником, воображение его дорисовало пальмы с пышными фестонами ветвей на верхушках, банановые заросли и дикие пещеры. Ему даже показалось, что он различает порхающих с дерева на дерево обезьян. Илюха смежил веки. Солнечные блики, стригущие гребешки волн родили замысловатые радужные картины. От нахлынувших радостных чувств сам по себе вырвался крик.