Хонорик – таежный сыщик, стр. 4

– Хм… – кашлянул папа.

Наверное, он не знал, что делать: с одной стороны, действительно, обсуждать отсутствующих нельзя, с другой – оставить ситуацию без объяснения тоже невозможно.

– Дурацкий этикет! – пробормотал он. – Не объяснять ведь при Иване Васильевиче его же собственные привычки, а при Афине Палладиевне – происхождение ее странного имени! Придется сплетничать. Понимаете, Иван Васильевич – незаурядный человек во всем. Любое свое действие он считает нужным делать ярким и понятным – как будто бы выпуклым. Кстати, его девиз: «Человек – это стиль». То есть, по его мнению, человек ни на кого не должен быть похож ни в одежде, ни в речи…

«Конечно, когда говоришь «мавенький», тебя уж точно ни с кем не перепутают. С речью ему повезло, а одеться клоуном – большой стильности не надо», – подумал Макар и спросил:

– А Афина – она тоже, что ли, выпуклая?

Ладошка при этих словах прыснул.

– Кругленькая, – подсказал он.

– Вот видите, – сказала мама, – все-таки люди не зря придумали этикет. Получилось, что мы посмеялись над отсутствующими.

– Не плакать же над ними, – опять справедливо заметил Ладошка.

– Нет, не выпуклая, – еле сдерживая смех, ответил папа. – Просто родители дали ей такое имя, когда она еще не могла им возразить. Она рассказывала, что ее папу назвали в честь металла палладия, а сам он увлекался древнегреческой мифологией. Вообще, ее папа был ученым, а ученые, знаете ли…

– Знаем, знаем! – чуть ли не на весь салон закричал Ладошка. – Ненормальные!

– Вот закономерный итог твоей беседы. – Мама укоризненно посмотрела на папу. – Все объяснил?

– Да мы просто с юмором беседуем, а ты серьезно все воспринимаешь, – сказал маме Макар.

Он не хотел, чтобы родители отвлеклись на какой-нибудь спор. Ведь папе предстояло ответить на несколько очень важных вопросов…

Но тут двигатели самолета наконец взревели, по радио объявили взлет, стюардесса, проходя мимо, пристегнула ремнем Ладошку, который, оказывается, успел незаметно отстегнуться, и погрозила ему пальцем, сказав: «Не дам конфетку».

Разговор с папой пришлось отложить. Тем более что он все внимание обратил на свой живот, то есть на хонорика. Как Нюк переживет взлет? Но хонорик вел себя тихо. Наверное, почувствовал скорость, с которой самолет разгонялся по взлетной полосе.

«Все мы со странностями, – глубокомысленно подумал Макар, вжимаясь спиной в спинку кресла. – Все удивляем друг друга. И Иван Васильевич, и Афина Палладиевна. И Нюк, от которого мы ждали беспокойного поведения, а он, наоборот, успокоился. И вся наша семейка, что и говорить, не самая обычная. Все живые существа, если разобраться, странные. Да и как иначе? Иначе жизнь была бы неинтересная».

Но больше всех Макара удивили даже не новые знакомые, а собственные родители. Не рассказать перед поездкой о какой-то таинственной общей книге?! Это, конечно, надо исправить. Не скучать же в полете пять часов! Вообще-то так получается даже интересней – узнавать о таинственных вещах высоко над землей и над облаками. Тайны от этого станут… более головокружительными.

Глава III

Появление главной цели

Папа и после того, как самолет набрал высоту, никому не доверил Нюка. Даже сходил с ним в туалет. Конечно, не за руку его повел, а понес за пазухой. Вернувшись, он с торжествующим видом произнес:

– По-моему, Нюк готов к космическим полетам. Представляете, он понимает все с полуслова!

– И какими это полусловами ты ему все объяснял в туалете? – улыбнулась мама.

– Оставим эти подробности, – отмахнулся папа. – О них неприлично говорить. Одним словом, Нюк – молодец.

– Он даже инопланетянов не испугается, да, Нюкочка? – радостно воскликнул Ладошка, поглаживая хонорика сквозь папину рубашку.

– Инопланетян, – машинально поправила мама. – Во всяком случае, я довольна его поведением.

– Поведение у нас у всех хорошее, – проворчал Макар. – Если не считать недостатков в воспитании. У взрослых, конечно.

– Какие это наши недостатки ты имеешь в виду? – удивилась мама.

– Скрытность, – заявил Макар. – Вы всегда от нас что-нибудь скрываете.

Родители переглянулись. Макар понял: все, достаточно, подготовка к важному разговору состоялась! По своему жизненному опыту он знал: чем больше родители чувствуют себя виноватыми, тем легче у них что-нибудь выспросить. Словно по инерции, он продолжил:

– Мало ли что нас ждет на берегах Енисея… А мы ничего не знаем! От незнания все беды, сами же говорили.

– Макар, зачем ты нагнетаешь страсти? – укоризненно сказала мама. – Ну, не было у нас времени посвятить вас во все подробности нашей поездки. К тому же транспортировка Нюка нас отвлекла. А ты сразу – «скрытность»! Знаешь, как я переволновалась? Вот сейчас я буду отдыхать – подремлю немножко в заоблачной выси, а папа прочитает вам небольшую лекцию по этнографии. У него это хорошо получается.

– Хм… – откашлялся папа. – Даже не знаю, как рассказывать. Можно коротко, можно длинно.

– Длинно, длинно! – завопил Ладошка. – И интересно.

– Нам-то с мамой это интересно, – сказал папа. – Ведь это наша работа. А будет ли вам интересно… Ну, ладно! Поселок Фомка, в котором мы будем жить, находится на берегу Енисея, вдали от городов и крупных деревень. Добраться до него можно только на лодке или на вертолете.

– Ты специально говоришь таким скучным голосом? – улыбнулась Соня. – А ведь все равно получается интересно. Одной последней фразы достаточно, чтобы у Макара уши зашевелились.

– Да ладно! – отмахнулся Макар. – Глухих мест на Земле полно. Главное, не где поселок расположен, а чем мы там заниматься будем.

– Вы-то, надеюсь, найдете себе занятие, – ответил папа. – Конечно, в тайгу одних мы вас не пустим, купаться вам придется только на отмели, сверстников ваших там нет, телевизор не работает. Ноутбук, правда, у нас с собой есть, но к Интернету там подключиться нельзя…

– Получается, что из всех развлечений у нас только Нюк и мама с папой, – подытожил Ладошка. – Наверное, будет скучно.

Макар улыбнулся. Он знал, что все эти запреты на самом деле таят в себе свободу и простор для действий. В тайгу одним нельзя, но если недалеко, то, наверное, можно. Купаться только на отмели – но ведь еще надо определить, что такое отмель, по колено или с головой. Все относительно! А свобода относительнее всего.

– Ну а вы-то что там делать будете? – спросил Макар. – С Афиной Палладиевной и Иваном Васильевичем беседовать? Для этого можно было и в Москве остаться.

– Сейчас Фомка – поселок маленький и заброшенный, – начал объяснять папа. – Из всех домов пригодны для жилья не больше десятка, остальные заброшены, разрушены и поросли бурьяном. Безжалостное время сделало свое дело. А вот мы, этнографы, как раз и призваны воевать с этим временем. Мы должны узнать, как люди жили, чем они жили, что их интересовало, какими ценностями они руководствовались в жизни.

Макар насторожился: слово «ценности» ему тоже было небезынтересно.

– Наверное, там кладов уйма! – сказал Ладошка.

– Вряд ли, – улыбнулся папа. – Ценность Фомки не в кладах. Дело в том, что в этот поселок двести лет подряд приезжали люди из самых разных уголков России. По разным причинам. Кого-то ссылали, кто-то просто хотел жить вдали от цивилизации. И так получилось, что в поселке оказалось представлено множество обычаев, верований, образов жизни разных народов. Представляете, это был такой своеобразный Ноев ковчег! Словно специально от множества народностей были взяты по нескольку человек и поселены вместе. Такую модель мироустройства и специально ни в какой лаборатории не создашь, а тут – в естественных условиях, да целых двести лет!

– Неужели они не ссорились? – спросила Соня. – Они же, наверное, были совсем разные.

– В том-то все и дело! – торжествующе воскликнул папа. – То, что происходит на земном шаре, порой вызывает отвращение. Как люди могут воевать друг с другом только потому, что они друг от друга отличаются? Цветом кожи, верованиями, обычаями предков… Вот в Фомке этого напрочь не было! И секрет такой дружелюбной общей жизни нам, этнографам, еще предстоит разгадать.