Хонорик и его команда, стр. 27
Сеня со Слоном попятились к двери.
– Адрес Третьяковки запомните! – хихикнул Ладошка. – Если что еще в пруду найдете, приносите сюда, у вас без очереди примут!
Вся «честная очередь» засмеялась.
В ответ на этот смех Нюк высунулся у Макара из-под куртки и перебрался на руки к Ладошке. Наверное, испугался, что Макар опять даст ему какое-нибудь сыщицкое поручение. А может, почувствовал, что Ладошка хочет его погладить. Пусть гладит! От запаха его рук и чихнуть приятно.
Эпилог
Любая история, словно картинка-мозаика, состоит из множества частей – из рассказов ее участников.
Макар воспринимал историю с поисками скульптуры по-своему. Соня – немножко по-другому. И Ладошка, конечно, не говоря уже про Нюка. И мама с папой, и Летчик… Когда все они вышли из Третьяковки и отправились домой, то даже длинной пешеходной прогулки едва хватило, чтобы каждому рассказать о своей роли в этой истории.
А вот Сеню со Слоном Макар и слушать бы не стал. И хорошо, что они смылись. Да и что они могли рассказать? Скорее всего Сеня что-нибудь соврал бы. А вранье всегда слушать неприятно.
Захватывающее получилось повествование! Даже, наверное, писатель Булгаков, памятник которому собираются установить на прудах, заслушался бы. Наверное, ему понравилось бы, что на его любимых Патриарших все еще происходят удивительные истории.
– Странный народ эти художники, – сказал папа, когда повторил свой рассказ о Вене. – Чудесную, казалось бы, скульптуру создал, но почему-то недоволен был! Переживал, расстраивался… Наверное, не полностью совпадало воплощение с замыслом. А тут еще девушка отказалась принять ее в подарок… Вот и бросил в минуту сомнений фигурку в пруд. Но я думаю, если бы Веня был жив и узнал, что скульптура будет стоять в музее, он все-таки не противился бы этому. Настоящие шедевры, даже если они не очень нравятся их создателю, должны быть на виду. На то они и шедевры. А вот Сеня, надо сказать, не порадовал меня. Узнал, что Венины работы получили всемирное признание, и решил эту утерянную скульптуру найти и присвоить… Воспользовался своим служебным положением!
При упоминании о «служебном положении» Летчик вздохнул:
– Я ведь тоже… воспользовался. Тоже копал, искал… А этот Семен Семенович все торопил, подсказывал, где искать. И Слона приставил за мной следить. Сразу они мне не понравились! Я и решил, если найду, то им не отдам. Лучше уж в музей! Однажды у них даже нервы не выдержали – приехали, рабочим сказали, что меня журналисты какие-то требуют, повезли домой, чуть ли не обыск сделали… Как бандиты какие-нибудь!
– А что будет с остальными вашими находками? – не удержался Макар. – А с червонцем, со шкатулкой князя Татарского?
– И это вы знаете? – удивился Летчик. – Шкатулки и червонца мне не жалко. Пусть остаются у Семена Семеновича, не отнимать же их. А остальные находки… – неуверенно проговорил он. И тут же решительно добавил: – Я их тоже в музей отдам. Есть такой Музей строительства Москвы. Больше я не хочу быть похитителем старинных ценностей!
– Похитителем быть некрасиво, – сказал Ладошка. – А серебряные коньки, а дуэльные пистолеты вы нашли? А крест?
– Нет, коньков я пока не находил, – удивленно ответил Летчик. – Я про них и не знаю. Но работы ведь продолжаются. Что найду, обязательно вам покажу.
Интересный получился разговорчик! Правда, мама охала, как только речь заходила о расследовании, но ведь на то она и мама – слышать спокойно не может этого слова. А как без него обойтись?
А все-таки события на Патриарших, наверное, еще не закончились!
В понедельник Макар с трудом переждал все уроки, а тут еще Свичка классный час затянула… Быстрей бы побежать на пруды и узнать у Летчика, не нашел ли он что-нибудь новенькое! То есть – старенькое.
Во время классного часа Лешка толкнул Макара и шепнул:
– Скучаешь? А я вот смотри, чего слепил! Свичкин портрет.
Из жвачки, скрепок и еще какой-то ерунды Лешка соорудил нечто, что он называл портретом.
– Никакой это не портрет, – отмахнулся Макар. – Ты бы лучше поучился!
– Ты что, сбрендил? – удивился Лешка. – У Свички такие слова перенял? А я что делаю? В школе, между прочим, сижу. Время драгоценное трачу.
– Да я не о том, – улыбнулся Макар. – Я о таланте твоем говорю. Ты, конечно, художник смелый, тяп-ляп – и готово. А сомнения твои где? Переживания?
– Чего? – вытаращился Лешка. – Какие сомнения? Какие переживания? Вот она, Свичка, как живая! – Он указал на свой шедевр. – Как две капли воды. Сейчас махнет скрепкой и по домам нас отпустит.
– Ладно, Лешка, – решил Макар, – как только отпустит, пойдем на пруд, я тебя кое с кем познакомлю. Он тебе много чего расскажет… А потом в Третьяковку сходим.
– Нас же туда уже сто раз водили! – удивился Лешка. – Ничего интересного – старье одно.
– Я тебе такое покажу, что ты потом сам туда сто раз еще побежишь!
В этом Макар был уверен. Потому что ему самому не терпелось опять посмотреть на этот самый «Зов», хотя он и не собирался быть скульптором. Не зря же Веня так назвал свою скульптуру!
Звала, звала она, будто не могла быть одна, без людей. Особенно без тех, которые ее нашли.
