Третье рождение Феникса, стр. 7

– Слыхала об убийстве предпринимателя Феликса Мартова? – спросил Смирнов у Евы за ужином.

– Нет. У меня полно работы, так что ни телик смотреть, ни газеты читать некогда.

Ева Рязанцева и Всеслав Смирнов жили в одной квартире и представляли собой счастливую влюбленную пару, не состоящую в законном браке. Смирнов был бы не прочь жениться, но Ева отказывалась. Прошлый семейный опыт выработал у нее стойкое отвращение ко всему, что хоть как-то связано с понятием «жена».

И Ева, и Смирнов занимались частной деятельностью – она давала желающим уроки испанского языка, а он расследовал сложные, запутанные преступления. Только те, которые представляли для него интерес с точки зрения интеллектуального подхода к разгадке. Иногда Ева ему помогала. Они оба взяли себе за правило получать от жизни удовольствие и находили его прежде всего в работе. Делать то, что тебе нравится, и получать за это деньги – чем не один из секретов счастья?

– А чем Мартов занимался? Какой у него был бизнес? – после некоторого молчания спросила Ева.

– Фирма «МиМ» – спортивная одежда, инвентарь, тренажеры… сеть спортивных залов, еще что-то в том же духе. Дела шли неплохо. Бизнес легальный, без криминальной подоплеки. Непохоже, что убийство связано с коммерческой деятельностью Мартова.

– С чем же тогда?

– Пока не знаю, – улыбнулся Смирнов. – Партнер и друг Мартова, Тарас Михалин, хочет, чтобы я нашел убийцу.

– Ты согласился?

– Почти. Есть в этой истории теневая сторона, я чувствую. Подозрения падают на Тараса, но улик против него нет. В квартире убитого нашли отпечатки пальцев и следы Михалина – но это естественно: он часто бывал у друга, к тому же и труп он обнаружил. А вот нож, которым ударили хозяина квартиры, – чистенький. Обыкновенный охотничий нож, такие десятками продаются в каждом магазине для туристов, для охотников и рыболовов, в отделах сувениров и подарков. Нож – пустышка, по нему никого и ничего не найдешь.

– Откуда ты знаешь?

– Начальник охраны фирмы «МиМ» – приятель милицейского эксперта, который приезжал на место преступления. Так что с информацией проблем нет.

– А что тебе показалось странным? – спросила Ева.

– Многое. Во-первых, дверь… Кто ее открыл? Сам Мартов? Но тогда он должен был знать человека, которого впустил в квартиру. Второе: на теле не обнаружено следов борьбы. Значит, хозяин квартиры не опасался своего гостя, и удар ножом застал его врасплох. Ранение нанесено в грудь – из этого следует, что Мартов стоял лицом к убийце и до последнего момента не ожидал от него ничего плохого.

– Могла это быть женщина?

– Вполне. Главное – попасть в нужное место.

– А если убийца явился под видом слесаря, газовщика или сантехника?

– Не подходит, – сказал Всеслав. – Зачем бы Мартов приглашал его в кабинет? Убийство же произошло в кабинете. Труп с места не сдвигали.

– Может, преступник сам туда вошел?

– Тогда бы хозяин квартиры насторожился и не дал себя зарезать, как рождественскую индейку. По словам Михалина, он был довольно осторожным и никого просто так к себе не подпустил бы.

Ева продолжала задавать впоросы.

– Как насчет ограбления? Из квартиры что-нибудь пропало?

– Мелочи. Часы Мартова и немного денег. Вот тебе третья странность: преступник все переворачивает вверх дном, якобы в поисках денег и ценностей… но не обращает внимания на золотые запонки и булавку, которые лежат на видном месте. Такое впечатление, будто он роется в вещах, вытряхивает ящики, и потом впопыхах хватает, что попало. Выходит, его кто-то спугнул?

– Или ограбление не было его целью. А весь беспорядок устроен нарочно, чтобы сбить следователя с толку, – с победоносной улыбкой заявила Ева.

Всеслав подавил усмешку. В какие-то моменты Ева поражала его своей наивностью. Впрочем, она может его таким образом дразнить, чтобы потом посмеяться. Он уже попадался на эту уловку.

– Скорее всего убийца был в перчатках, – сказал Смирнов, оставив без внимания ее глубокомысленное заключение. – На улице зима, и перчатки на руках гостя не являются чем-то удивительным. Он вошел, возможно, снял перчатки, проследовал за хозяином в кабинет, ни к чему не прикасаясь, и потом, когда Мартов был уже мертв… снова их надел. А рукоятку ножа просто вытер. Вот и четвертая странность: если он хотел убить хозяина квартиры, то почему не сделал это сразу, еще в прихожей или по дороге в кабинет, например? Скорее всего Мартов шел по коридору впереди, а убийца сзади.

– Значит, он не собирался убивать.

– Зачем же тогда брать с собой нож? – возразил сыщик.

– На всякий случай… А может, он схватил нож в кабинете? Они с Мартовым поссорились, и…

– Михалин заявляет, что у Феликса такого ножа не было. Он не увлекался ни туризмом, ни охотой и пользовался исключительно кухонными ножами. А этот нож должен был лежать на виду, иначе как бы убийца его схватил?

Ева задумалась. Когда она усиленно размышляла, то смешно сдвигала брови.

– Мартов что, жил один? – придя к какому-то выводу, спросила она. – Семья у него была?

– Только родители. Они живут отдельно. Женой и детьми Феликс не обзавелся. У него появлялись женщины, но ненадолго – во всяком случае, так сказали и Михалин, и Гусев. Причем к себе в квартиру Мартов их не водил, снимал номер в гостинице или приглашал их за город, на дачу. У него была дача в Марфине. Кстати! – Всеслав хлопнул себя по лбу и засмеялся. – Надо там побывать! Как я раньше не сообразил?! Хочешь поехать со мной?

– Когда? – расстроилась Ева. – У меня сегодня три занятия подряд, одно за другим. Освобожусь поздно.

– Отложим на завтра. Это не к спеху. О, я упустил еще одну подробность! – вспомнил сыщик. – В квартире убитого обнаружены отпечатки пальцев его самого, Тараса Михалина и еще одного человека. Они повсюду… даже на плафонах люстр.

Глаза Евы расширились.

– На плафонах? – удивилась она и надолго замолчала.

Всеслав налил кофе в две маленькие чашечки, и они с Евой пили его в молчании.

– Домработница! – наконец сказала она, отставляя чашечку. – Я прикасаюсь к плафонам, только когда вытираю с них пыль… а мужчины, наверное, вообще этого не делают, даже во время уборки. Кто вел хозяйство Мартова?

– Думаю, он сам… Во всяком случае, господин Михалин не упоминал ни о какой домработнице.

– А ты его спрашивал?

Глава 4

Тамара Ивановна Зорина посмотрела на себя в зеркало и чуть не заплакала. Разрушительные следы времени ясно читались на ее лице – мешки под глазами, морщины, дряблые щеки, некрасивые складки на шее. Скоро она превратится в старуху, а жизнь проходит мимо.

«Что я видела? – с горечью спрашивала себя Тамара Ивановна. – Молоденькой несмышленой девчонкой выскочила замуж за Зорина, скиталась с ним по глухим гарнизонам, где нельзя было шагу ступить без резиновых сапог, где за окнами дома шумел лес или простирались сопки, а по утрам приходилось топить печки и таскать ведрами воду из колодца. Так пролетела моя молодость! Отцвела, никому не нужная, никем не замеченная… Зорин уже тогда волочился за каждой юбкой, начал попивать. Даже рождение сына его не образумило. Он не стал добиваться, как другие офицеры, перевода в большой город, получения благоустроенной квартиры. Его все устраивало! Крыша над головой была, на еду и выпивку хватало, женщины дарили ему свое внимание… а остальное его не интересовало».

– Теперь он умер, и мне придется остаток жизни провести в Кострове, – прошептала Тамара Ивановна. Слезы потекли по ее щекам.

Она подошла к окну. Нескончаемая метель соединила небо и землю в снежной круговерти, очертания домов и деревьев тонули в мутной, холодной мгле. Так было вчера, так будет завтра, через год, через пять лет… Тяжкая, беспросветная тоска навалилась на Зорину – впору было завыть, зарыдать в голос. Все равно никто не услышит.