Шарада Шекспира, стр. 10
Глава 5
От главного врача Смирнов отправился в кабинет хирурга Адамова. Здесь он расположился свободно, как хозяин, пусть и временный. Господин Семенов разрешил ему опрашивать любого сотрудника, с которым он сочтет нужным поговорить, но слезно умолял не тревожить пациентов. Сыщик пообещал. В этом «монастыре» существовал свой устав, и его не следовало нарушать.
Первой на беседу Всеслав пригласил тетю Полю.
– Можно? – робко спросила она, приоткрывая дверь.
Тетя Поля оказалась невысокой женщиной средних лет, с рано постаревшим лицом, с забранными в хвост жидкими волосами и натруженными руками. Она вошла и села на краешек дивана. Предложение сыщика расположиться поближе для удобства разговора тетя Поля решительно отвергла, упрямо качая головой.
– Я тут посижу, – пробормотала она, исподлобья кидая на Всеслава недовольные взгляды. – Меня уже расспрашивали. Больше я все равно ничего не знаю.
Сыщик любезно улыбнулся.
– Конечно. Я только хочу кое-что уточнить. Полина Андреевна, что вы делали в ту ночь, когда убили Лейлу Садыкову?
– Уборку, как всегда. Но это до девяти вечера. Потом некоторые пациенты спать ложатся, и беспокоить их нельзя, ни ведрами греметь, ни пылесосом гудеть, ничего такого. Ну, иногда доктора просят чайку вскипятить, еще чего-нибудь. Я делаю. А иногда и пациентам требуется поднести что-то, унести. Попадаются страсть какие капризные! Разве одна дежурная сестричка со всеми справится?
– После уборки вы чем занимались?
Тетя Поля подняла голову вверх, беззвучно зашевелила губами.
– Помогала Лялечке стерилизовать инструменты, – наконец произнесла она. – Потом меня одна дамочка позвала, попросила подать чаю. Ей вставать было нельзя. Я приготовила чай, отнесла. Потом... ох, запамятовала! Кажись, села в холле телевизор смотреть. У меня бессонница, а таблетки я пить не люблю, вот и коротаю времечко, как получится. Ночное дежурство мне не в тягость, а в радость!
– Вы тем вечером посторонних в холле или в коридоре не встречали?
– Нет. После девяти посетители расходятся, у нас порядок такой, – сказала санитарка. – Доктора Адамова видела, но он ведь не посторонний. Они с Лялечкой сели ужинать, а меня попросили в дежурке побыть, у пульта. Ну, вдруг кому из пациентов плохо станет или еще что. Поели они... Ляля вернулась, отпустила меня телевизор смотреть.
– Куда вы пошли, в холл?
– Да. Куда ж еще? – Она заплакала, громко шмыгая носом. – Больше я Лялечку... живой не видела.
Прежде чем беседовать с персоналом клиники, Смирнов изучил обстановку, осмотрел расположение палат и других помещений. Из холла дверь в комнату дежурной медсестры увидеть было нельзя.
– А что вы смотрели? Сериал?
– Итальянский! – ответила тетя Поля. – «Разбитое сердце» называется. Сижу я, значит, слезами обливаюсь... Когда фильм закончился, я на другой канал переключила.
– До которого часа вы смотрели телевизор? – спросил Всеслав.
Санитарка пожала худыми плечами:
– Так я же время не засекала. Зачем? Глядела ток-шоу, потом показ мод... ой, я точно не припомню, все смешалось в голове!
– Вы ничего подозрительного не видели, не слышали?
Она покачала головой:
– Нет... телевизор работал, я увлеклась. Мне прислушиваться ни к чему. Если понадоблюсь – позовут!
– А с какой целью вы пошли в дежурку?
Тетя Поля всплеснула руками, прижала их к плоской груди.
– Беспокойно мне стало, сама не знаю почему. Сердце заныло... мочи не было терпеть! Дай, думаю, гляну, как там Лялечка, не уснула ли ненароком? Ну и... – Слезы градом покатились по ее щекам. – Как вошла... у меня ноги-то подкосились, в глазах потемнело, и бухнулась я на пол без чувств. Даже толком не успела ничего разглядеть! Кровь была на полу, везде, а в этой крови она... лежит... Ой! Ужас-то! Теперь я и вовсе уснуть не могу, стоит глаза закрыть, сразу ее вижу, горемычную!
– Вы кого-нибудь подозреваете? Кто, по-вашему, мог убить Садыкову?
– Не-е-ет... Я? Никого! Откуда мне знать?! – воскликнула санитарка. – Это ж злодей какой! Нелюдь! Бедная Лялечка... Мне потом Лев Назарыч сказал, что она не мучилась, умерла быстро. Спаси, Господи!
Тетя Поля несколько раз перекрестилась.
– Какие отношения были у Садыковой с доктором Адамовым? – спросил Смирнов.
– Обыкновенные... Он – хирург, она – медсестра.
– И все?
– Может быть, Лялечка была влюблена в доктора, так это не удивительно. В него многие влюбляются!
– И вы?
Санитарка аж подпрыгнула от возмущения.
– При чем тут я?! Доктор Адамов – мужчина видный, с положением. А я кто? На него дамочки богатые засматриваются и молодые девушки, и... вообще-то, у него жена есть. Кристина Егоровна, наша бывшая сотрудница!
– Понятно, – вздохнул сыщик. – Вы хорошо знаете супругу Адамова?
– Не то чтобы хорошо... как все.
– Могла она убить Садыкову из ревности, например?
– Вы что?! – От неожиданности слезы у тети Поли высохли. – Она здесь больше не работает. Как бы Кристина Егоровна пробралась в клинику незамеченной? Ее же сразу узнали бы!
– Вот видите? – не сдавался Всеслав. – Раз она здесь работала, значит, знает все ходы и выходы, все укромные уголки. Могла пройти под видом посетительницы, парик, очки, грим, спрятаться где-нибудь, дождаться ночи и... Почему нет? Кристина Адамова тоже хирург, скальпелем орудовать умеет, извлечь какой-нибудь орган, сердце к примеру, для нее пара пустяков! А потом она быстренько накинула на себя врачебную одежду и скрылась через окно или черный ход. У вас ведется строгий учет медицинских халатов, костюмов?
– Нет... – растерянно хлопала глазами санитарка. – А зачем Кристине Егоровне Лялечкино сердце? – наивно спросила она.
– В назидание другим! – грозно сдвинул брови Смирнов. – Чтобы и мысли не было завлекать ее супруга!
– А-а! – испуганно кивнула тетя Поля. – Тогда понятно...
Сыщик нарочно решил распустить по клинике противоречивые слухи. Авось убийца, если он находится среди персонала, каким-либо образом выдаст себя. Лучшего способа, чем поделиться своими «подозрениями» с уборщицами и секретаршами, он пока не придумал.
После тети Поли, которая в полном смятении покинула кабинет Адамова, в него вошла секретарша главного врача Майя Орлова. Она была похожа на манекенщицу, демонстрирующую модный наряд. Длинные ноги, как им и положено, первыми бросались в глаза; короткое платье немыслимого фасона так плотно облегало фигуру, что можно было пересчитать ребра девушки; на голове царило нечто неопределенное – перепутанные пряди торчали в разные стороны, создавая эффект взрыва. Наверное, эта прическа стоила немалых денег.
Секретарша уселась напротив Всеслава, положив ногу на ногу. Шпильки на ее туфлях достигали пятнадцати сантиметров. Он с трудом отвел от них глаза, вызвав на пухлых губках Майи снисходительную усмешку. Она истолковала его интерес по-своему и осталась довольна произведенным впечатлением.
– Что вы можете сказать о Садыковой? – спросил сыщик, переходя к делу.
– Ничего. – Майя взмахнула накрашенными ресницами и поджала губы. – Хорошая медсестра... была. Аккуратная. Ее хвалили.
– Руководство клиники или пациенты?
– И те, и другие. А что?
– У Лейлы были враги? – проигнорировал ее вопрос Смирнов.
Секретарша задумчиво покачивала узким длинным носком лакированной туфли.
– Не знаю. Может, и были. Только не в клинике.
Сыщик решил выбить ее из колеи. А то сидит тут, делает ему одолжение, попутно любуясь собственными ногами!
– Кто, по-вашему, будет следующей жертвой маньяка? – серьезно спросил он.
Кукольные глаза Майи распахнулись так широко, что едва не выскочили из орбит.
– С-следующей жертвой? – пропищала она, стремительно бледнея. – Вы о чем?!
– Ну, как вам сказать, – оценивающе меряя ее взглядом, процедил Смирнов. – Убийца выбирает красивых молодых девушек. На Садыковой он не остановится. Значит...