Черная жемчужина императора, стр. 29
Бывший муж вел себя странно, – начал медленно прохаживаться мимо чайной, но внутрь не заходил. Ждал кого-то? Минута тянулась за минутой, госпожа Треусова замерзла и промочила ноги. Надо было все-таки обуть сапожки на толстой подошве!
Вдруг Павел Андреевич резко отпрянул в сторону, попятился и скрылся за углом дома. Неужели, он тоже следит за кем-то? Вот так поворот!
Из чайной вышли две женщины, – одна выше и стройнее, в жакете палевого цвета; другая, – в укороченном светло-зеленом пальто, в шелковой шали с бахромой. Видимо, дамы позавтракали, обсуждая сердечные тайны, сплетничая или обмениваясь новостями. Теперь, по логике вещей, обе отправятся на работу, – на домохозяек они не похожи. Те в промозглое, серое утро предпочитают не выходить из теплых квартир, – смотрят по телевизору повтор «мыльных» серий или провожают детей в школу.
Женщины раскрыли зонтики, попрощались и разошлись, – одна ловить такси, вторая к метро. Пустился мокрый снег. Стелла, погрузившись в размышления, чуть не прозевала Треусова. Тот вынырнул из-за угла, промелькнул в снежной мути… куда это? Стелла бросилась следом. Не разбирая дороги, она наступила в глубокую, полную ледяной воды лужу, на ходу ойкнула, но не остановилась. Непогода усиливалась, и не было нужды бояться, что бывший супруг заметит слежку.
Дама в зеленом пальто привела Стеллу и Треусова в подземку, где смешалась с толпой. Здесь, из предосторожности, пришлось двигаться на некотором отдалении друг от друга.
«Павел подозревает свою любовницу в неверности? – гадала Стелла. – Он ей не доверяет? Или это совершенно посторонняя дама? Впрочем, что за ерунда? Стал бы он с утра ехать к чайной, бродить под окнами, потом, оставив машину, месить грязь на улице и спускаться в метро из обыкновенного любопытства?! На него не похоже. Тогда, возможно, он решил приударить за незнакомкой? Странное место и время выбрал Треусов для завязывания интрижки…»
К платформе подошел поезд. Стелла напряглась, выглядывая, в какой вагон сядут дама в зеленом пальто и ее преследователь. В последний момент она вскочила за ними. Вскоре уже надо было выходить.
Женщина, за которой следил Павел Андреевич, глубоко задумавшись и ничего, никого не замечая, шагала по подземному переходу. На улице творилось невообразимое, – мокрый снег валил стеной, тротуары покрылись рыхлой, желтоватой кашей.
Дама в зеленом пальто направлялась к офису парфюмерной фирмы «Фелисия». Не успела она подняться по ступенькам и отряхнуться, как Треусов бросился к ней, схватил за плечо. «Почему ты мне не сказала?» – донеслось до ушей Стеллы. Она притаилась в углу между стеной дома и высоким крыльцом, замерла, вся превратившись в слух. Треусов кричал, женщина торопливо, виновато оправдывалась.
– Альбина моя подруга, – говорила она. – Нам что, нельзя чаю вместе выпить?
– Ты солгала мне! – гремел Треусов. – Сказала, что утром проводишь презентацию, а сама… О, черт! Я не первый раз вижу тебя в этой чайной! Сомнительное заведение…
– Ах, ты следишь? Поздравляю! Ну, и что ты увидел? Да, мы с Альбиной завтракаем вместе. Что здесь плохого? Ты же не с мужчиной меня застал?
Стеллу бросило в жар. Так и есть! Эта бабенка – любовница Павла! Боже, как отвратительно! Как стыдно! Он еще и ревнует, бегает за ней по пятам, словно мартовский кот!
– Какая разница? – потерял самообладание Треусов. – Мало мне досталось от идиотки Стеллы, чтобы… теперь ты водила меня за нос?! Я больше не позволю дурить себя!
Стелла с трудом стерпела, сдержалась. Ох, вцепиться бы сейчас острыми, длинными ногтями в упитанные щеки бывшего мужа… но нельзя. Надо подождать, выяснить, кто такая эта дамочка в зеленом пальто, вздумавшая крутить роман с Павлом? И кто такая Альбина, с которой они встречаются в чайной? Кстати… дама в палевом жакете показалась смутно знакомой. Уж не об Альбине ли Эрман, хозяйке салонов «Камелия», идет речь?
– Что с тобой? Пусти! – стряхнула руку Треусова его пассия. – Ты в своем уме? На нас смотрят. Дай мне пройти, я опаздываю на работу.
Треусов вынужден был отступить.
– Вечером поговорим, – пообещал Павел Андреевич. – Ты можешь проводить время со своими подругами, сколько угодно. Только не лги! Ты же клялась, что ничего не скрываешь!
– Тебе отлично известно о моей дружбе с Альбиной, – уже спокойнее произнесла дама в зеленом пальто. – Ладно, не сердись. Пока!
Она вошла в холл, а Треусов, взбешенный, остался стоять под навесом крыльца. Красный, взъерошенный, он пыхтел, как раскаленный самовар.
Стелла хихикнула, зажав ладошкой рот. Ну и ну! Треусов в роли ревнивца! Это что-то новенькое.
Глава 13
Ева зарылась в книги, любовно собранные мамой Смирнова, – энциклопедии, справочники, научные труды археологов, историков, искусствоведов. В них она находила путеводную нить, которая рано или поздно приведет и к этой разгадке. Любая тайна уже содержит в себе ключ, – важно уметь отличить, выбрать из разнообразия мелочей ту единственную, что укажет направление поиска.
Славкина мать всю жизнь провела на колесах, – из одной археологической экспедиции в другую, из города в город, из страны в страну. Сейчас она с мужем, – известным археологом Потаповым, – отправилась раскапывать какое-то трипольское погребение. Пока не сойдет снег, они будут изучать материалы, собранные их предшественниками. А как только позволит погода, займутся непосредственно раскопками.
– Дракон… дракон… – бормотала Ева, расположившись в «вольтеровском» кресле с пухлым томом «Легенд и мифов народов Востока» на коленях. – Ну-ка, что тут пишут умные люди?
Ева перелистывала уже третью книгу, где упоминалось это полувымышленное-полуреальное существо. Кто-то предполагал, что драконы не что иное, как летающие ящеры, то бишь давно вымершие динозавры. Кто-то выдвигал новые теории происхождения и исчезновения драконов, кто-то толковал на все лады уже известные. В общем мнений хоть отбавляй!
Оказывается, китайский Дракон олицетворяет весну, вечное обновление, могущество, власть императора и активное мужское начало ян. Дракона принято изображать заглатывающим или выплевывающим крупную, яркую жемчужину, символ его силы. Существует поверье, что, похитив жемчужину, тем самым можно сделать Дракона беспомощным.
Когда-то на заре времен Дракон вышел из «желтой реки» Хуанхэ и показал людям знаменитый круг, в котором заключено взаимодействие инь и ян. А реку Амур еще называют Река Черного Дракона.
Ева закрыла глаза и задумалась. Лесной хутор, на котором, если верить словам Лики Ермолаевой, она жила с матерью и отчимом; поселок Ушум, куда пришлось переехать; город Благовещенск – все эти места расположены поблизости реки Амур, во «владениях» Черного Дракона. Что-то в этом кроется! Егерь Селезнев тоже пропал где-то там…
– Ладно, – тряхнула головой Ева. – Вернемся к мифам.
Дракон… олицетворяет ярость… он никого и ничего не признает, заявляя свои права на все и всех. Дракон – хозяин сущего. Он может быть тихим и незаметным, он может улыбаться или молчать: он уверен в своей мощи. Для одних он ужасен, но для других – великолепен в своем грозном величии. Ангелы его не приемлют, а поэты воспевают его неукротимую ярость. Он приходит из обители воображения и сеет раздор и вражду, пожирает «пустую породу» устаревших, отработанных представлений. Созидание и разрушение могут существовать только в единстве, переходя друг в друга и являясь двумя ликами бытия. Дракон в облике человека несет смерть…
– Так… интересно! – прошептала Ева. – Еще раз. Дракон в облике человека несет смерть. Хм!
Она подумала о состриженных прядях волос. Подобные выходки присущи не только восточным злым духам: ведьмы, например, тоже использовали волосы для заговоров и колдовства против их обладателей. Возможно, в этом случае мы имеем нечто…
Мысль не оформилась до конца, оборвалась.