Заговор посвященных, стр. 75
Он тут же набрал ее номер в Танзании, но не застал никого, даже Мугамо. Пришлось оставить сообщение на автоответчике и вернуться к своим уже изрядно утомившим раздумьям.
Ну что, аналитик, пора делать выводы? Давай, давай, штабс-капитан, пока не опух от глобальности проблем.
Пожалуйста. Вывод первый – срочно двигать в Обком. Не поговорив с Владыкой или хотя бы с кем-то из них, дальше не то что действовать, даже думать невозможно.
Вывод второй – ехать в Метрополию и там, на Лубянке, трясти всех, до кого дадут дотянуться, если, конечно, вообще уполномочат и допустят. А уж простой уголовкой, то бишь ревнивцами, котами и маньяками пусть занимается Дягилев.
Вывод третий… И вдруг – словно тихий взрыв под черепом: а кто будет заниматься Изольдой? Как он мог забыть про нее?!
Именно в этот момент зазвонил телефон.
– Господин штабс-капитан, унтер-офицер Джалябов. Срочное сообщение. Убита неизвестная девушка. Сброшена с седьмого этажа Обкома.
– Откуда?! – оторопело переспросил Симон.
– Вы не ослышались, штабс-капитан, убийство произошло в Обкоме. У меня все. Полковник Бжегунь просит вас срочно приехать.
– Да-да, конечно. Погоди, Карим. Она блондинка?
От жуткой догадки Симон похолодел.
– Минуту, шеф.
И пока Джалябов уточнял приметы жертвы, Симон считал секунды, словно концентрируя энергию перед ударом, от которого уже невозможно закрыться.
– Нет, у нее темные волосы.
Вдох – выдох.
– Хорошо. Я сейчас буду.
«А что если…»
И тут раздался следующий звонок. Это был брат Петр из Владимира.
– Что-нибудь случилось?
– Почему сразу случилось? – с сильным ударением на все безударные «о» и «е» заговорил Петр. – Просто. Давно не звонил, стариков два года не видел…
– Ой, Петя, не сейчас, не сейчас, Петя!..
Что они все, с цепи сорвались, что ли?
И вдруг пришло осознание главного кошмара: «Вот и поработал ты, братец, в ОСПО! Уволят ведь к чертовой матери. Какой вчера был приказ? Идти в Обком. А ты что делал? Пьянствовал с никому не известной и теперь без вести пропавшей бабой».
Вот так нарочито грубо он и подумал: раз жива, значит, просто баба. И зло на нее взяло.
Он уже наговорил текст на автоответчик, и надел пиджак с полным комплектом спецснаряжения, и даже открыл дверь на лестничную клетку, когда телефон засигналил вновь.
– Симон? – спросил голос Золотых.
– Я, ваше высокоблагородие! – рявкнул Грай от неожиданности.
– А ты молодец. Хвалю. В нашем деле интуиция выше логики. Убийство в Обкоме – то, что нам нужно. Сунулись бы туда накануне – спугнули…
Глава шестая
ОБКОМ ЗАКРЫТ. ВСЕ УШЛИ НА ФРОНТ
За огороженную территорию машины не заезжали, даже самые привилегированные – не полагалось. А понаехало их изрядно: «шиков» стояло штук пять, несколько «мерседесов» и даже один «росич-император» – длиннющий бронированный лимузин, конечно, с ворсистыми шинами.
Изобретение это, еще слишком дорогое для массового производства, было не столько практичным, сколько престижным. Ну а действительно, для чего нужны эти словно мхом поросшие, не знающие сноса покрышки из полуживого, постоянно растущего, как зубы грызуна, материала – гроуруберита? Меж тем «росич-император» выпускался только с мохнатыми шинами.
В городе было два таких автомобиля – у генерал-губернатора Зоннермана и у командующего флотом Горелова. Гадать не пришлось: важные персоны только что подъехали, и из огромного «членовоза», как называли такие машины в старину, появился заместитель градоначальника господин Тучкин, питавший, по слухам, давнюю неприязнь к обитателям зловещего Обкома.
«Как же они всегда мешают работать!» – устало подумал Симон и глянул вверх, на раздвоенную серую громадину.
Удивительно низкое небо было в этот день, огромная фиолетово-свинцовая, местами почти черная туча, казалось, легла на недоделанную крышу Обкома и обессиленно свесилась вниз лохматыми клочьями.
«Ливанет с минуты на минуту. – Симон посмотрел на часы, вспомнил время звонка из жандармерии и решил, что ребята все-таки успеют до дождя сделать все самое необходимое. – Какая миролюбивая сегодня охрана! Пускают черт знает кого. Спасибо еще митинга здесь не устроили».
Он показал свое удостоверение меланхоличному верзиле с резиновой дубинкой и в ту же секунду заметил торчащий из окна третьего этажа ствол тяжелого станкового пулемета и, кажется, даже ракетную установку «шмель». По какому-то допотопному соглашению с городскими властями Посвященным разрешали держать в арсенале такие средства обороны, но выставлять их напоказ было до сих пор категорически не принято. А сегодня… Неужели охрана миролюбива лишь потому, что готовится к бою? Мило.
Возле убитой толпилось чересчур много народу: военные, журналисты, медики, осы во главе с Котовым. (Подполковник одними глазами едва заметно поприветствовал своего нового сотрудника). Симон с удовлетворением отметил, что первую скрипку играют здесь все-таки его оперативники и эксперты.
А труп и в этом случае оказался весьма неприятным для глаз. Во-первых, жертва вся была перетянута толстыми веревками, словно убийца старался подчеркнуть: это не суицид и не случайное падение из окошка. Во-вторых, кости черепа треснули при ударе о край бетонной плиты, и шершавую поверхность обильно забрызгало веществом мозга. В-третьих, тело женщины, красивое молодое тело, очень условно одетое в незастегнутый белый халатик, оказалось еще и сильно изорвано осколками битого стекла, вряд ли случайно подвернувшимися именно в этом месте.
Но это была не Изольда. Точно не Изольда.
В небе сверкнуло, громыхнуло, и начался дождь. Котов кивнул Бжегуню, Бжегунь тихо сказал:
– Убирайте.
Санитары переложили труп на носилки, накрыли простыней и, решительно подхватив, едва ли не бегом понесли к машине. Наверное, они были правы: уже через несколько секунд хлынуло с такой силой, что все, кто не успел спрятаться в машины или зайти под козырек входа, тут же промокли насквозь. Впрочем, под дырявым навесом тоже лило, просто не так сильно.
– Пойдемте внутрь, – предложил Бжегунь.
Откликнулись многие, но охранники вдруг заартачились и, ссылаясь на запреты Владыки, пропустили лишь четверых: Бжегуня, Грая, Котова и Тучкина. Последний, не умолкая ни на минуту, ворчал и пыхтел себе под нос.
– Какой этаж? – спросил Симон.
– Седьмой, – ответил Бжегунь.
– А здесь лифт работает? – поинтересовался Тучкин.
Они уже поднимались по старым, местами перекошенным лестничным маршам с щербатыми ступеньками, и никто не понял: это такая неудачная грустная шутка или вице-мэр действительно не соображает, куда попал?
Свет затекал на лестницу в основном через проемы дверей – мутный, слабый, далекий, иногда вокруг делалось чуть яснее благодаря дырам в стенах, через которые сейчас обильно хлестала вода, так что идти приходилось с предельной осторожностью. Все молчали.
Что и говорить, интерьер был грустный. Симону даже вспомнилось из какого-то старого фильма: «Обком закрыт. Все ушли на фронт». Или там был райком? Какая разница – все равно печально.
На седьмом этаже их встретил сначала Гацаурия, допущенный сюда еще двадцать минут назад и теперь окончательно растерянный, затем двое дюжих молодчиков в форме охранников Всемирного Братства, ведущие под руки человека в черной монашеской рясе, и наконец – сам Владыка Урус.
Уважаемым господам было предложено осмотреть фактическое место преступления в присутствии предполагаемого убийцы, то есть этого черного человека. Осматривать было, прямо скажем, особо нечего. Обычная обкомовская комната: лужи на полу, потеки на стенах и потолке, провалы окон, полное отсутствие мебели. Следы борьбы не обнаружены. А присутствие убийцы оказалось чисто номинальным, на вопросы он отвечал с энтузиазмом глухонемого.
Подробности доложил поручик Гацаурия. Вот точная запись его разговора с убийцей, прослушанная Симоном несколько позже.