Скалолазка и Камень Судеб, стр. 35
Визг оборвался на высокой ноте. Тяжесть испарилась, руки-ноги отлипли от переборки.
Состав замер.
Я поднялась, сжимая вырванную трубку. Первый вопрос – где мы?
За окном темнели вспаханные холмы. По ним параллельно железнодорожному полотну тянулась черная полоса дороги с белыми столбиками. Чуть поодаль виднелся ломаный контур гор. Не похоже на станцию.
Оказалось, что я поднялась самой первой. Остальные пассажиры нашего вагона еще не очухались. Кто-то сидел неподвижно, шокированный, кто-то вытаскивал застрявшее колено, кто-то переворачивался из положения вверх ногами. В наступившей тишине слышались стоны, охи, скрип кресел и хруст расправляемых суставов.
В дальнем конце вагона распахнулась дверь. Из нее вылетела растрепанная проводница. Промчавшись между рядами кресел, перепрыгнув через кого-то, подбежала ко мне. На лице растерянность, сбившаяся заколка болталась на кончиках длинных волос.
– Срочно! Дайте мне позвонить!
И принялась вырывать у меня телефонную трубку.
Драться с обезумевшей проводницей я не стала – просто отдала бесполезную вещь. Она прижала трубку к уху и принялась набивать какой-то номер. Оборванный провод болтался возле локтя.
– А что случилось? – поинтересовалась я, когда проводница, ничего не добившись, начала стучать по клавише отбоя.
– Такого еще не было! – задыхаясь, пролепетала она. – Кто-то оставил тяжелый грузовик на переезде… Хорошо, что Рауль заметил. Мы едва не столкнулись… Алло! Алло!
Впрочем, о причинах появления на рельсах волшебного грузовичка долго гадать не пришлось. Через ту же дверь, из которой появилась проводница, в вагон вошел… Нет, не скажу, что старый и добрый знакомый. Новый и чрезвычайно злой.
Чук!
Я сразу отличила его от брата, потому что на лице белела повязка.
Игривой походкой латинос двигался по проходу. Он внимательно оглядывал вагон и улыбался каждому пассажиру, с которым встречался взглядом. Слоган на его майке поменялся. Там теперь пламенело: «Не дайте семьям норвежских китобоев умереть от голода!» Под буквами – лицо маленькой девочки, при взгляде на которое сердце разрывалось от жалости.
Не знаю, в каком отделении «Гринпис» состоят братья, но их особенная любовь к животным заставила задуматься: а не прячут ли «амигос» в кармане охотничий билет?.. Впрочем, тут-то они охотились за двуногим существом. У меня не было сомнений, кого Чук высматривает среди помятых и испуганных лиц.
Близнецы откуда-то узнали, что я еду на этом поезде. И перехватили меня самым наглым образом – поставили грузовик на переезде, вынудив машиниста остановить состав. Рискованный трюк, даже безумный… Машинист мог вовремя не увидеть грузовик, мог не успеть повернуть рукоять тормоза… Вдруг вспомнилось: один из братьев без долгих раздумий сиганул за мной с четвертого этажа из моей квартиры в Хамовниках…
Латинос еще не увидел меня – я оказалась последней на его пути. Но если буду и дальше так тупо стоять, контакт с ним неизбежен, а это сплошные неприятности и членовредительство.
Поэтому я шмыгнула в тамбур.
Створки выходных дверей с затемненными окнами были сомкнуты плотно. Вручную не открыть, но на стене торчал красный штырь, под которым на двух языках сообщалось, что это рычаг аварийного открывания дверей. Была и маленькая просьба не дергать его без нужды. Но чем же считать появление озлобленного братца, как не аварией?
Рванула на себя красный рычаг. С шипением створки раскрылись, в лицо ударил солнечный свет.
В полутора метрах внизу начиналась потускневшая от пыли насыпь из крупной щебенки. Прыгнула на нее, не раздумывая. Камни хрустнули, я не удержалась на ногах. Небо и земля завертелись перед глазами.
Недолгое кувыркание остановила мокрая канава. Я ухнула лицом в затхлую воду, скопившуюся на дне. Мигом вскочила на ноги и стала пробираться через заросли камыша, который отозвался рассерженным шелестом. На четвереньках вскарабкалась на крутой обрыв, цепляясь за скользкую траву. Быстрее! Братец Чук находится еще в середине вагона, но вскоре появится.
И когда я оказалась на вершине, намереваясь дать деру и скрыться среди вспаханных холмов… мне в лицо уставился ствол израильского «узи». Непререкаемый авторитет, освобождающий от мыслей и зыбких надежд.
– Допрыгалась, – произнес Гек и сверкнул фиксой. – Сеньорита, вы кое-что должны нам, помните?.. Негатив!
Я, наивная, полагала, что сбегу от братцев. От одного клона ушла – и тут же напоролась на другого…
Несколько выстрелов прозвучали резко, пронзительно.
Сердце испуганно сжалось.
Лишь спустя секунду я поняла, что выстрелы не похожи на трескотню «узи». Четыре громких удара, каждый из которых – размеренный, основательный…
Гек повалился на траву. Грудь была пробита в четырех местах. На желтой майке распустились багровые лепестки. Тонкая струйка крови сбежала изо рта на подбородок, розовый пузырь надулся и лопнул на приоткрывшихся губах. Последний выдох настырного латиноса.
Стоящий позади него Чедвик опустил пистолет, который сжимал обеими руками. Невысокий, невзрачный американец с лысиной и редкими светлыми волосами на висках. Мой баварский знакомый, сгинувший внезапно и, как я думала, навсегда.
Я не верила своим глазам. Мой ангел-хранитель явился с того света!
– Чедвик! – изумленно пролепетала я.
Он протянул раскрытую ладонь. Я вложила в нее руку.
Андалусское солнце нещадно пекло. Словно в Африке – и это не пустое сравнение! До черного континента не так далеко.
– Быстрее к машине, – сказал Чедвик.
Глава 2
Старый друг
С невысокого холма мы сбежали к дороге, на обочине которой стоял красный джип с открытым верхом. Чедвик прыгнул за руль, я устроилась рядом. Педаль газа провалилась под ступней американца, джип взревел и ринулся вперед, пожирая колесами плавящийся асфальт. Поезд, в котором остался Чук, исчез из вида.
Некоторое время ехали молча. Я не решалась заговорить, просто развалилась в кресле, откинув голову. Отходила от пережитого приключения. Чедвик гнал машину и часто посматривал в зеркальце заднего вида. Над правым ухом у него виднелся кусок лейкопластыря, под которым проступал бугорок. Чедвик где-то поранился, а может, вскочил обыкновенный чирей…
Потоки воздуха трепали волосы и приятно освежали лицо. Солнце светило прямо в глаза, и Чедвик надел черные очки. Правая дужка ткнулась в лейкопластырь, он невольно поморщился и аккуратно направил ее за ухо.
– Вроде чисто, – произнес он, в очередной раз глянув в зеркальце заднего вида.
– Это хорошо, – рассудила я. – «узи», приставленный к моему лбу, высосал все соки!
– Не стоит расслабляться. «Мгла» может настигнуть в любой момент. У них достаточно средств.
– Нет, я не расслабляюсь. Просто десять минут назад попрощалась с жизнью, а теперь пытаюсь вернуться обратно.
Чедвик уставился на дорогу.
– Спасибо вам, – тихо произнесла я.
– Не за что. Одним подонком меньше.
– Как вы оказались здесь?
– Шел по следу братьев, – ответил Чедвик. – Они работают на спецотдел. «Гринпис» – их прикрытие. Любимый почерк «Мглы». Использовать организацию, которую даже при очень богатой фантазии невозможно упрекнуть в пособничестве ЦРУ.
– Я думала, что вас нет в живых, – наконец произнесла я. – Кларк сказал тогда, что убил вас.
– Это не так.
– Что же случилось в Баварии? Я звонила вам, а трубку взял он.
Короткая пауза, во время которой Чедвик еще раз глянул в зеркало.
– «Мгла» захватила лишь передаточный пункт связи…
– Но он сказал…
– Мне плевать, что он сказал! До меня не добрались.
Просто удивительно, как Чедвик сумел спастись тогда. ЦРУ развернуло грандиозную операцию в Центральной Европе, пытаясь выйти на источник живой воды. Я была для них врагом номер один. Первой проблемой и болезненной занозой. Но если говорить о Чедвике – бывшем сотруднике спецотдела «Мгла», – то для Кларка-Левиафана он являлся врагом номер ноль! Непримиримым и заклятым!