Занимательная сексопатология, стр. 62
Поговори со мною, детка!
«Наша служба и опасна, и трудна!..» – эту песню, посвященную нашим вполне доблестным органам, могут совершенно спокойно петь работники и этого абсолютно невидимого фронта. Их не встретишь на улицах, их не увидишь по телевизору. Их можно только услышать по телефону.
– Здравствуй, милый! – Скажут они тебе. – Меня зовут Маргарита. Я – высокая блондинка с пышными волосами. Они струятся по моему полупрозрачному пеньюару. Я жду тебя! Чего ты хочешь?
С Ирэной я встретился, как оно всегда и бывает, совершенно случайно на какой-то вечеринке. Был маленький домашний концерт, клавиши, бас-гитара, гости равномерно перемещались с кухни с комнату и обратно. Половина присутствовавших видела другую половину в первый раз, но это не мешало обеим частям вполне активно общаться.
В какой-то из моментов броуновское движение тел столкнуло меня с Ирэной. Мы уже знали как друг друга зовут, но пока перекинулись парой ничего не значащих фраз. До фотомодели она не дотягивала, но было в ней что-то такое, что заставляло мужскую часть общества искать ее благосклонности. В общем, увидишь такую, и невольно проводишь взглядом. А потом задумаешься: и на что запал? Непонятно.
Как-то непроизвольно началась наша беседа, в ходе которой вдруг всплыла фраза, за которую я зацепился, словно якорь за корягу:
– Знаешь, я же несколько лет работала в Питере в службе «Секс по телефону»…
Уважаемому читателю вряд ли будет интересен процесс уговаривания девушки на взятие у нее эксклюзивного интервью, да еще и по поводу, о котором она не хочет даже вспоминать. Но усилия увенчались-таки результатом, который я и представляю на Ваш суд.
– Как же тебя занесло в эту службу?
– Как и других. Мне тогда было восемнадцать, в институт пролетела. Надо было работать, вот и клюнула на объявление в газете. Прошла собеседование. Сидели за столом несколько мужчин и женщин, задавали кучу вопросов. Не только про секс, кстати.
– Да, а чего спрашивали?
– Ну, скажем такое: надо вам узнать, где находится какая-то улица, у кого вы спросите, у ребенка, у женщины или у мужчины?
– И каков был ответ?
– Конечно у мужчины! Почему? Потому что с ним можно познакомиться и… Соблазнить.
– И как такая работа?
– Очень тяжело. Смена – девять часов. Встаешь в шесть. Несешься на другой конец Питера. И человек двадцать клиентов в день…
Я около года после того, как уволилась, ни о чем, кроме секса говорить не могла. Начинаю разговаривать с мужчиной, фраза, другая, гляжу, а я уж про секс! А по телефону – так вообще мука. Рефлекс срабатывал. Представляешь, какое несчастье?
– ???
– Ну, как же! У меня подспудно шло, что мужчину любой ценой надо возбудить! А мне это нужно? Да, по большому счету ему это тоже не нужно! Мне ведь хотелось нормального общения. Чтобы мужчина смотрел на меня не как на девушку, которая занимается сексом по телефону, а как на личность. Чтобы ему была интересна я сама, а не моя работа.
Так вот говоришь с кем-нибудь, нормально, сдерживаешься, а потом вдруг включается что-то, думаешь, «А где же мой профессионализм?», и понеслась!
– Да, согласен. Это не очень приятно. Но, с другой стороны, какой рычаг воздействия на нашего брата!
Но давай попробуем сейчас от этого как-то отойти. Вот в разных фильмах показывают такие службы: сидят бабушки, вяжут носки и, одновременно, ведут интимные беседы…
– Про нашу службу ходит много мифов. Наши рекламщики специально их распускают… Но это делается лишь для того, чтобы клиент чувствовал себя комфортно.
– Но старушек у вас точно нет?
– Самой старшей из наших девушек было сорок один.
– А младшей?
– К нам брали только совершеннолетних. Не моложе восемнадцати.
– Так какие мифы?
– Ну, вот, скажем, то, что девушка во время сеанса кончает. Когда ты говоришь с клиентом, то работаешь только головой. Ни на что другое времени просто не остается. Ведь надо его удержать на трубке как можно дольше, вот и придумываешь что-то, чтобы ему было хорошо, чтобы он возбудился, запал.
Чтобы раскрутить клиента на часовик, это не представляешь, какое воображение надо иметь.
– Часовик, это что?
– Часовой разговор.
– А дальше?
– Больше – отрубают.
– И неужто нет ничего, чтобы снять возбуждение?
– Какое возбуждение? Я, лично не могла себе этого позволить. Но, говорят, в Москве в службе 907, есть что-то типа будуара.
– Хорошо, а что ты говорила, ты это по бумажке читала, или из головы?
– Нас на обучении заставляли писать сценарии. Типа, «Мой первый лесбийский опыт», «Мое первое сношение»… Есть какая-то канва, чтобы завлечь клиента. На первых порах обкатываешь смысловые блоки, а когда уже знаешь, что этот текст подействует, начинаешь искать дальше, что-то новое, оригинальное.
– Например, на крыше. Шучу.
– А ничего смешного! Клиент, это человек, которому надоело трахаться в одном месте, в постели. И ему приятно, когда секс проходит в разных необычных местах: на природе, в автомобиле, на балконе…
– И кто же ваши клиенты? Есть, наверное, какая-то внутренняя классификация?
– Ну, это преподавали нам даже на курсах. Есть подростки с высоким либидо, есть неискушенные, есть очень даже искушенные, просто скучающие, у которых в данный момент просто никого нет. Есть отклонисты.
– Это еще кто? Извращенцы?
– Это люди, которые не могут реализовать свои фантазии. Вот они и звонят, чтобы хоть так это испытать.
– А давай с этого места поподробнее.
– Понимаешь, я работала в утреннюю смену, и мне звонили в основном мазохисты. Я была Госпожа, била их плеткой, приковывала наручниками. Я, так понимаю, это были какие-то новые русские, или их служащие. Они так собирались на работу.
А вот в ночные смены мог позвонить кто угодно. Фетишисты всех мастей, геронтофилы, вуайеристы, садисты…
– И к кому их направляли? Была какая-то специализация по извращенцам?
– По идее, мы все были исключительно многогранны. Могли работать с любым клиентом. Но, честно говоря, у каждой из нас был какой-то любимый пунктик. Я, например, обожала фистинг. Это когда в анус засовывают руку по локоть… Одна девочка западала на инцест, третья – на геронтофилию. У нее голос был достаточно низкий для пожилой дамы.
– А настоящие маньяки не звонили?
– Не знаю, но девчонки рассказывали, что был один клиент, который любил, когда девушка резала себя опасной бритвой… Другой хотел, чтобы его душили. Еще один заказывал, чтобы его трахали в момент, когда его казнят на электрическом стуле.
– Страсти какие! Да, а когда вы общаетесь с клиентом, вы ему анекдоты не рассказываете?
– Ни в коем случае! Это запрещено! Только текст.
– Откуда такая строгость?
– Смех сразу лишает мужчину эрекции.
– Ну… Да. Наверное. А что еще запрещено?
– Всякого рода медицинские термины, фаллос, там, пенис.
– И что же вместо них?
– Только член. И… хуй.
– Что??? Можно материться???
– Ну да. Но, конечно не сразу. Когда клиент уже достаточно возбужден, даже рекомендуется употреблять такие слова, чтобы добавить жару. Некоторые с самого начала просят, чтобы девушка выражалась.
Нам ведь иногда звонят недавно освободившиеся. А у них там несколько другие слова для секса. Приходилось их изучать.
Еще нельзя говорить в тех историях, которые рассказываешь, что ты была пьяна, или под наркотиками. Весь секс только по трезвому делу.
Запрещено смеяться над клиентом, издеваться над ним.
– А бывало, что клиенты смеются и издеваются?
– К сожалению, да. Позвонит какой-нибудь алкаш, обматерит и трубку повесит.
– Вот, негодяи! И сколько же вы получаете за такой адский труд?
– Все думают, что мы там в баксах купаемся, разговор-то дорогой. А на самом деле нам платили по двести рублей за смену. Пятнадцать смен. Вот и считай.