Низший пилотаж, стр. 15
Отобрав себе половину, Семарь-Здрахарь вторую отодвинул к Клочкеду. И началась лихорадочная деятельность.
В пузырь с бодягой заливалась вода. Пузырь взбалтывался, и жидкость выбиралась через петуха. Самым сложным было отжимание старых метелок, которыми выбирали первак, а потом оставляли в пузырьке вместе с бодягой.
После часа напряженного труда все пальцы торчекозников были в коричневой окиси марганца, зато у каждого были желанные пять кубов вторяков.
Первым ширнулся Семарь-Здрахарь. После вмазки он почмокал губами и состроил недовольную мину:
– Не цепляет. Только децил приятственности.
Клочкеду в этот раз повезло меньше. Ширнувшись своими вторяками, он почувствовал дурноту. Несколько минут он сидел выпучив глаза и глотал воздух. Семарь-Здрахарь бегал кругами и спрашивал:
– Чего делать-то? Тебе не лучше?
Минут через десяток Клочкед отошел и порозовел.
– Не вторяки у тебя, а отрава! – Сказал Клочкед без надежды пристыдить Семаря-Здрахаря. Семарь-Здрахарь не пристыдился, но ответил:
– Кто ж знал-то?
– Ладно, – Махнул рукой Клочкед. – Давай еще подумаем. Где аптечка.
Перерыв все колеса и пузырьки, торчки нашли странные таблетки. На них красным по белому было написано «Теофедрин».
– Смотри-ка какие! – Радостно засмеялся их первооткрыватель, которым оказался Клочкед. – Вот состав. В нем эфедрин есть! И много!
Впрочем, при детальном разглядывании, выяснилось, что эфедрина в одной пачке ровно столько, сколько в пузырьке детского джефа.
– Забодяжим?!
– Забодяжим!
Они залили таблетки из двух упаковок водой, размешали. Получилась белая каша.
– Через бодяжную машину! – Догадался Семарь-Здрахарь.
В двадцатикубовую машину забили петуха и вылили в нее белую взвесь. Придавили поршнем. Из каши вытекла вся жидкость, но раствор получился не прозрачным, а сильно мутным, почти белесым.
– Как думаешь, можно такое бодяжить? – Разочарованно смотрел на получившуюся жидкость Клочкед.
– А чего там! Давай! Авось насмерть не кинемся! Там же отравы никакой нет…
Бодяжение мутной взвеси прошло на удивление быстро. Марганцовка тут же осела коричневыми хлопьями и показалась мулька. Она была непривычного красного цвета.
Набрав в баян пять кубов, Клочкед недоверчиво посмотрел жидкость на просвет:
– Чего-то стремно мне таким мазаться… Ну, да хуй с ним!
И Клочкед вогнал струну в веняк.
Как ни странно, приход был. Клочкеда сильно ударило в голову. Бешено заколотилось сердце, стало трудно дышать. Во рту появился не привычный горьковатый мулечный привкус, а какая-то вонь от жженой резины.
Но смесь действовала.
– Ух! – Выдохнул Клочкед. – Круто!
– Правда?! – Просиял Семарь-Здрахарь и немедленно вмазался.
Пока Семарь-Здрахарь проходил через первичные стадии действия красного джефа, вид у него был осоловелый, но потом, когда некайфы прошли, его лицо осветилось блаженной улыбкой:
– Поебень, конечно, но на крайняк пользоваться можно…
Таска кончилась минут за пятнадцать, кончился и дождь за окном. И Семарь-Здрахарь с Клочекдом пошли по терки.
Странное дело, никогда больше ни тот, ни другой не бодяжил тефу. Может крайняков таких не было? Или джеф из тефы не в кайф пошел? Кто их знает?..
БАЯН С МЕТЛОЙ.
Закономерные случайности определяют жизнь потребителей наркотиков. К примеру, идет наркоман по улице и видит какое-то здание. Он думает, а почему бы не порыться в его помоечке? И роется. А там вдруг, тоже совершенно случайно, находятся терки. Наркоман прикидывает, что с ними сделать? Терки, наверное, классно горят… Или жопу ими подтирать? Но нет, что-то отвлекает его внимание и он, не думая, сует их в карман. Потом с удивлением обнаруживает, долго соображает, что же это такое и что с ним делать? И решает, а почему бы, собственно, не заполнить их? А как? А на что? Можно, на самом деле, написать на них Solutio Morphini hidrochloridi 10%, 1,0; N. 500 in ampulus. Так ведь не дадут, в лучшем случае, а в худшем – в ментовку потащат. А чего делать наркоману в ментовке? Да нечего ему там делать! Вот он и пишет что-нибудь не такое стремное. Эфедрин, к примеру. И идет он с этой теркой по городу и попадается на его пути драга. Может зайти? От чего ж не зайти? Можно, ради прикола, в очереди постоять, терку аптекарше сунуть, посмотреть, что это она с ней делать будет. А аптекарша вдруг берет и что-то на ней пишет. Наркоману любопытно, зачем тетя терку портит, а она говорит, что это ему расскажут в кассе. А в кассе терку берут и деньги требуют. Небольшие, конечно деньги, копейки какие-то, но коли заплатил, надо и получить. И вот становится наркоман обладателем пары странных пузырьков. Что с ними делать? Может выкинуть? Да нет, жалко как-то. Вот он и приносит их домой. А дома чего с ними делать? Можно химический эксперимент произвести. Насыпать в них чего-нибудь, и посмотреть, чего получится? Но никаких химикатов, кроме марганцовки как-то не находится, вот и засыпает наркоман ее в эти пузырьки. А там сразу реакция идет. Все пузырится, коричневеет. Ну, думает наркоман, хуйня какая-то получилась. Впрочем, может отфильтровать ее, так, на всякий случай? А почему ж не отфильтровать? Отфильтруем. И берет он большой такой шприц и заталкивает в него клок ваты. А потом заливает в него то коричневое, что получилось. И поршнем прижимает. А из шприца жидкость прозрачная капает. А как она вся прокапает, наркоман опять перед выбором, что делать? Можно, конечно, жидкость эту в унитаз спустить, но ведь сколько на нее труда потрачено! Может ее в вену задвинуть? А чего, наркоманы – народ рисковый. И вот берет наркоман шприц поменьше, заполняет его странной жидкостью, и по вене! Странно, конечно, но тут, откуда ни возьмись, приход катит, наркоман тащиться начинает и думать о том, что кайфовая вещь, случайность, ежели ей умело пользоваться.
А вот Седайко Стюмчику как-то не повезло. Сколько он не ходил, не привалила случайность. Ни терок он не нашел, ни эфедрина не купил, ни по вене ничего не пустил.
Сел он в каком-то дворе на лавочку и загрустил. Вдруг слышит:
– Ты чего тут делаешь? – Грозно так.
Поднял Седайко Стюмчик взгляд и видит, стоит перед ним кодла из нескольких слегка пьяных парней.
– Грустно мне. – Отвечает Седайко Стюмчик.
– Грустно? – Удивились парни. – Так айда с нами! Мы тут день рождения справляем. Выпивки, закусона – завались! Дерябнешь водочки – всю грусть как рукой сымет!
«Что ж, – Подумалось Седайко Стюмчику, – Раз не вмазался, хоть задринчу на халяву.»
И пошел. Привели его на квартиру, а там – дым коромыслом. Девки пьяные целоваться лезут, парни обнимаются, рюмки с водкой в руки суют. Кто-то песни поет, кто-то на подоконнике ебется.
Выпил Седайко Стюмчик, закусил деликатесом, вроде получшело ему. Огляделся. Видит – все урла урлой, попиздить можно, но только о том кто кого выебал, да сколько при этом водочки схавал.
Забрел Седайко Стюмчик на кухню. И там пьянствуют. Не хотелось ему больше водки, думал портвешку бы какого найти. А где портвешок хранится? В холодильнике. Вот Седайко Стюмчик туда и заглянул. Видит, нет портвешка, а на стенке холодильника, там, где обычно яйца лежат, несколько до боли знакомых этикеток. И все на пузырьках. А пузырьки полные!
Взял их Седайко Стюмчик, потом нашел в одной из комнат уголок понеприметнее и разложил свой стрем-пакет. Стал мульку бодяжить.
А алконавты, даром, что поголовно пьяные, это дело просекли, и любопытствовать начали:
– Что за процесс?
– Да вот, – Поясняет Седайко Стюмчек, – Из этого лекарства можно классную штуку изготовить.
– А попробовать дашь?
– А вы уколов не боитесь? Ее надо только в вену колоть.
А урелам уже все до пизды:
– Ни хуя мы не боимся. Ты, главное, не отрави тут никого.
– Не боись, – Успокаивает их Седайко Стюмчик, – От водяры легче отравиться, чем от мульки. В ней главное – баян с метлой.