Могила Бешеного, стр. 38
– Марь Ильинишна я… – Проговорила соседка удаляющейся спине Тихона. Чтобы найти, в какую больницу определили жену, Коростылеву потребовалось не менее получаса. Номер справочной был постоянно занят, и Шрам чуть не разбил телефон, пытаясь соединиться с ними. Наконец он дозвонился, и раздраженная девушка неразборчиво буркнула номер больницы.
– Еще раз повторите, пожалуйста! – Прокричал Тихон в трубку. Но там уже звучали гудки отбоя. Чтобы найти справочник телефонов пришлось разгребать кучу книг на полу. Вскоре, на третьем варианте, Шрам дозвонился именно до той больницы, куда положили Галю. Ему сообщили, что ей сделана операция, сейчас она в реанимационном отделении, но утром ее должны перевести в общее. Поблагодарив санитарку, Тихон нервно прошелся по комнате, не замечая бардака. Наконец, он решительно перевернул свой стол на ножки и отпер один из ящиков. Там, среди прочих документов, лежало удостоверение капитана МВД. Его Тихон должен был сдать, когда его вышибли из гэбухи, но он оставил эту книжицу себе. На всякий случай. И вот этот случай пришел. Быстро одевшись, Коростылев, выбежал на двор. Ждать до утра не было мочи.
XLI. ВИЗИТ В БОЛЬНИЦУ.
Вскоре перед Тихоном притомозил частник. Коростылев сразу сел в машину, махнул перед носом водителя эмвэдэшным удостоверением и приказал срочно ехать в больницу. По пути они пару раз останавливались, Шрам купил фрукты, по бутылке «Пепси» и «Боржоми». Красная книжечка так же магически подействовала и на охранника больницы. Тихона беспрепятственно пропустили в хирургическое отделение, но тут перед ним возник дежурный врач.
– Вы к кому? – Спросил хирург.
– Коростылева в какой палате? Человек в белом халате смерил майора взглядом:
– А кто вы, собственно такой? Пришлось вновь предъявить удостоверение. Прочитав фамилию, врач насупился:
– Родственница?
– Жена.
– А вы знаете, что посещения у нас только до восьми вечера. А сейчас почти одиннадцать!
– Через час я улетаю из Москвы. – Решил соврать Шрам, – И неизвестно, когда вернусь. И вообще, вернусь ли… – Добавил он сурово. Непонятно, то ли врач раскусил игру Коростылева, но, поняв что без особой причины в такое время по клиникам не ходят, то ли поверил, однако медик смягчился и серьезно сказал:
– Она в пятой. Если не спит – даю вам пять минут. Если спит – будить категорически запрещаю! Врач проводил Тихона до палаты, заглянул вместе с ним. Там горел свет. Галя лежала на кровати открыв глаза и смотрела в потолок. Лицо женщины цветом мало отличалось от розоватой наволочки подушки, на которой лежала ее голова. С левой стороны от кровати возвышалась стойка, на один из крючков которой был подвешен пакет с красной жидкостью, уже наполовину пустой. От пакета шла длинная прозрачная трубка, которая заканчивалась иглой, введенной в вену на локтевом сгибе. Увидев вошедших, Галина слабо улыбнулась и прошептала:
– Тихон…
– Предупреждаю: пять минут. Не больше. – Повторил хирург и вышел. Коростылев подошел к кровати, придвинул стул.
– Ты как? – Нежно спросил он, взяв в обе свои ладони пальцы жены. Они оказались холодны как будто только что из холодильника.
– Да ничего. Сейчас уже лучше… Хорошо, соседка… – Галя закашлялась.
– Я говорил с ней. Она мне все рассказала.
– Они тебя искали… – Выговорила женщина, и ее пальцы слабо дернулись, пытаясь сжать ладонь Тихона.
– Так вот чья это работа!.. – Ненависть закипела в Коростылеве, и он шумно выдохнул:
– Они у меня попляшут! Я их… Размажу!
– Тихон, Тихон… – На губах больной вновь появилась слабая улыбка, – Вояка ты мой!
– Это ведь я виноват! – С пронзительной горечью в голосе проговорил Коростылев, – Я должен был предвидеть… Это ведь звери. Они на все способны!
– Не надо… – Тихо сказала Галина, но Шрам и не думал успокаиваться. Он встал и прошелся по одноместной палате.
– А тут хорошо, – Внезапно сменил майор тему разговора.
– Да, и врачи приветливые. А я все думала, когда ты придешь… И вот, пришел…
– Да, я тебе яблочек принес, апельсинов…
– Спасибо…
– Ты только не волнуйся. Все хорошо будет. Ты поправишься, и мы с тобой славно заживем. Теперь у меня новая работа. Я больше не буду уезжать так надолго…
– Ой, обманешь ведь… – Чуть слышно рассмеялась Галина.
– Обману… – Согласился Тихон и кивнул в подтверждение своих слов. – Такая уж у меня доля.
– И у меня… Как из воздуха рядом с супругами появился врач.
– Посещение закончено. – Провозгласил он.
– Я приду, как только смогу. – Сказал на прощание Коростылев.
– Я буду ждать… Выпустив Тихона в пустынный коридор, врач ненадолго задержался у пациентки. Шрам сквозь прозрачное стекло двери видел, как тот пощупал лоб, проверил капельницу и, удовлетворенный, вышел из палаты. Когда дверь за хирургом закрылась, Коростылев спросил:
– Как она?
– Рана глубокая. Потеряно много крови. Но операция прошла хорошо. Все мы там заштопали. Короче, жить будет…
– Спасибо. – Проникновенно вымолвил Тихон и пожал врачу руку.
– В следующий раз заходите пораньше. – Усмехнулся врач,
– А за Галину Дмитреевну не беспокойтесь. Мы ее на ноги поставим!
– Спасибо! – Еще раз поблагодарил Коростылев и направился к выходу. После того, как охранник запер за Шрамом дверь, Тихон несколько минут стоял на крыльце служебного входа, под яркой ртутной лампой. Ночь только начала вступать в свои права, легкий ветерок гнал цветочные запахи с нескольких клумб. Все было спокойно, словно и не было никаких погонь, нацистов, Бешеного. Вдруг Коростылев засек краем глаза какое-то движение. Он вышел из круга света. Через открытые ворота на территорию больницы пробежало несколько человек. Что-то знакомое было в их манере передвигаться, и Тихон отступил на несколько шагов, скрывшись за углом. Подойдя к двери, из которой только что вышел Шрам, они, видимо не заметив кнопку звонка, забарабанили по стеклу. Вдруг послышался хлопок, слабый звон стекла и чей-то приглушенный вскрик. Судя по звукам налетчики стреляли из оружия с глушителем, и их жертвой стал парень-охранник, в которого выстрелили прямо через дверь. Поняв, что медлить нельзя, Коростылев выхватил пистолет и вынырнул из-за угла. Трое боевиков в черных куртках пытались вышибить хлипкую дверь, а четвертый глазел по сторонам. Его-то первым и снял Тихон. Пуля попала бандиту в ногу, он закричал от боли. Но пистолет Коростылева глушителя не имел, и бандиты, среагировав на звук выстрела, обернулись и начали беспорядочно палить в сторону бежавшего под прикрытие кустов Шрама. Несколько пуль вошли в землю у самых ног, но Тихон, невредимым, добрался до темной полосы кустарника и, рухнув на землю, начал ответный огонь. Трое оставшихся на ногах были как на ладони. Они не догадались разбить лампу и теперь выделялись на фоне стены отчетливыми фигурами. Им некуда было спрятаться, но, после того, как Коростылев попал в руку еще одного налетчика, двое бандитов, используя тела упавших, как живые щиты, начали прицельно стрелять в ответ. Перекатившись несколько раз, Шрам встал и выстрелил, держа пистолет обеими руками. Его пуля пробила лоб бандита. Тот коротко вскрикнул и повалился на площадку перед входом уже в качестве трупа. Последний оставшийся в живых налетчик вдруг вскочил на ноги и, бестолково размахивая руками, забыв про оружие, побежал в тень. Шрам взял его на мушку и плавно, как в тире, нажал на курок. Парень последний раз махнул руками и повалился на клумбу. Некоторые окна больницы осветились. В них появились силуэты людей, пытавшихся разглядеть, что за странный шум во дворе. Коростылеву было нежелательно встречаться с милицией и он, подбежав к бандитам на крыльце, стал быстро обшаривать их карманы. У всех троих нашлись картонки, на которых было пропечатано, что их обладатели являются бойцами спецподразделения партии «Русская Национальная Идея».
– Я тебя знаю… – Прошипел вдруг один из раненых, и Шрам опознал в нем одного из наркоманов, что приходили на квартиру Бешеного.