Женщина в клетке, или Так продолжаться не может, стр. 61
– Понимаю.
– У сердца же тоже есть какой-то резерв. Если в нем поселится вечная боль и оно забудет, что такое радость, оно может просто не выдержать и остановиться. От боли, усталости и одиночества.
Как только Жан замолчал, я вытерла слезы и машинально закивала головой.
– Жан, ты прав. Ничего не нужно. Езжай к жене. Береги ее и делай так, чтобы в ее сердце никогда не было боли. Улыбайся ей чаще, дари подарки. Мы, женщины, любим, когда нас балуют. Пусть в ее сердце будет побольше радости. А за меня не переживай. Я сама разберусь, что мне делать дальше. Мое сердце не остановится. Наши женщины не такие неженки, как ваши. Наши женщины сильные, ты даже представить себе не можешь, какие мы сильные! Мы привыкаем жить с болью. Мы можем всю жизнь с ней прожить. Наших женщин ничем не убьешь, и им особо плакать некогда. Их и с двумя детьми бросают и с тремя. Им умирать некогда. Им детей надо на ноги поднимать, кормить их и о завтрашнем дне думать. Вот такие у нас женщины! Им по одной щеке дадут, а они вторую щеку уже не подставят. Они и ответный удар нанести могут!
Жан выдавил из себя улыбку и кивнул головой:
– Я знаю про ваших женщин. И коня на скаку остановит. И в горящую избу войдет.
– Запросто! Только бы избы и кони были! А за нами дело не станет.
Жан ласково приподнял мою голову, вытер слезы и заглянул мне в глаза.
– Тома, выходи замуж за Марата. Он от тебя все проблемы отведет. Он не боится начать все сначала. Он из тех, кто может в любой момент круто изменить свою жизнь.
Притянув меня к себе, Жан нежно меня поцеловал, но я его слегка оттолкнула и посмотрела на разбросанные по номеру веши.
– Побереги силы для своей жены. Вернешься из командировки и докажешь ей, что ты ни с кем не был.
– Ну, зачем ты так?
– Сама не знаю, что со мной происходит. Внутри меня бурлит настоящая паника. Мне кажется, что это оттого, что я тебя теряю.
Я встала с кровати и принялась судорожно собирать вещи Жана, оставив ему только то, что он должен надеть.
– Переодевайся в чистые вещи, а то, когда ты заходил в гостиницу, на тебя так персонал смотрел…
– Как?
– Ты же сам видел как. Они не поверили, что это ты. Думали, бомж какой-то. Документы досконально проверяли. Не знаю, мне кажется, что те вещи, в которых ты пришел, можно выкинуть в мусорный бак.
– Так выкини.
– Надеюсь, тебе их не жалко.
– Не издевайся. Я никогда не был мелочным.
Я встала для того, чтобы выкинуть грязные вещи в бак, но Жан встал следом за мной и запустил руки под мой сарафан.
– Жан, ты чего?
– Тома… Моя Тома…
Его руки стянули мои трусики, а его ласки становились все смелее и все откровеннее. Громкий стук в дверь заставил нас опомниться и застыть на месте.
– Тома, открой. Это я, Марат, – донесся до меня обеспокоенный голос моего доброго волшебника.
ГЛАВА 28
– Видимо, ничего у нас не получится. Он что, под дверью, что ли, слушает? – прошептал мне на ухо Жан и запахнул свой халат.
– Не знаю. – Я тут же надела трусики и пошла к двери. – Марат, в чем дело?
– Открой, я должен что-то сказать.
Жан ухмыльнулся, взял приготовленную чистую одежду и пошел одеваться в ванную комнату. Я открыла дверь и поправила упавшую лямку сарафана. Марат посмотрел на меня подозрительным взглядом и с издевкой спросил:
– Ты что такая красная?
– Я?!
– Ты.
– Обыкновенная.
– Волосы растрепанные.
– Нормальные волосы. – Я тут же поправила свои волосы и поймала себя на мысли о том, что никакие они не растрепанные.
– Я, наверно, не вовремя?
– Да нет, – немного смутилась я. – Я вещи собирала.
– Ну и как, собрала?
– Почти. А что случилось-то?
– То, что уже рассвело. Утро. Некогда особо вещи собирать. У меня билет на проходящий поезд. Держи. Вот его билет. Вот паспорт, который он мне дал. Если бы он на самолете полетел, тогда бы у вас время было. До самолета еще время имеется. А так как он решил на поезде ехать, то у вас времени нет. И все из-за его трусости.
– Из-за какой трусости?
– Из-за того, что он у тебя самолетов боится.
– Не вижу в этом ничего ужасного. Сейчас многие аэрофобией страдают.
– Вот поэтому-то у него сейчас времени в обрез. Трусливый он у тебя. Он по жизни трусливый.
Как только переодетый Жан вышел из ванной комнаты, я немного растерялась, но тут же сообразила и протянула ему билет.
– Марат говорит, что пора выходить.
– Что так рано? Я с Томой хотел хоть пару часов поспать.
– Братишка, тебя не поймешь, то ты побыстрее хочешь уехать, то помедленнее. Поезд прямо сейчас. Ты за Тому не переживай. Мы, как только тебя проводим, сразу нормально выспимся. От этой пары часов ни жарко, ни холодно. Мы сутки проспим. Вот если бы ты самолетов не боялся, тогда бы у тебя было немного времени. Но ты же ради того, чтобы с Томой побыть, на нашей «тушке» не полетишь?
– На «тушке» не полечу, – не стал отрицать Жан.
– То-то и оно. На «тушке» ты не летаешь, с женой не разводишься. Пора тебе, дружок, уже в путь-дорогу собираться.
– Марат! – не могла не прикрикнуть я на Марата.
– А я ничего ужасного не сказал. Я сказал все так, как оно есть на самом деле. Поехали, у нас времени в обрез.
В машине я вновь очутилась между двумя мужчинами, но все же положила свою руку на руку Жана. Я не смогла не чувствовать, что от его руки идет тепло. Подъезжая к вокзалу, Жан заметно оживился и рассмеялся.
– Ты что? – спросили мы его в один голос.
– У вас тут такие таблички смешные висят.
– Какие?
– Ну вон, – показал рукой Жан. – Там написано «Добро пожаловать в Казань».
– И что тут смешного?
– А вот еще одна, – пуще прежнего засмеялся Жан, – «Гостеприимство и радушный прием гарантированы».
– Да ладно тебе смеяться, – обиженно заметила я. – Казань всегда гостям рада.
– Я имел честь в этом убедиться на собственном горьком опыте, – заверил меня Жан.
– Это с тобой как-то все не так получилось…
– А что, бывает лучше?
– Конечно, бывает.
Как только мы вышли из машины, которая остановилась рядом с железнодорожным вокзалом, Жан слегка меня обнял и посмотрел на Марата.
– Марат, я знаю, что у Томы крупные неприятности. Мне страшно ее тут оставлять.
– Не переживай. Пока я рядом, ей ничего не угрожает.
– Спасибо тебе.
– За что?
– За то, что ты поможешь Томе.
– А как я могу не помочь своей любимой женщине?! Это тебе спасибо.
– А мне-то за что? – не понял Марата Жан.
– За то, что ты совершил мужской поступок.
– Какой?
– После того, как тебя освободили, ты не побежал в первое попавшееся отделение милиции и не заявил о том, что тебя похитили.
– Да зачем мне это?
– Может быть, это было и надо, да только ты этим поступком Томке бы сильно навредил. Милиция зафиксировала бы, к кому ты приезжал, стала копать, допрашивать Тому, а ей в милиции светиться нельзя. В ту ночь, когда она пыталась тебя и себя защитить, ей пришлось совершить один неблаговидный поступок.
– Я знаю. Не стоит об этом, – тут же закрыл эту тему Жан. – Если бы от меня что-то зависело, я бы сделал все возможное, чтобы спасти Тому. Ты мне обещал, что ты ее не оставишь.
– Кроме того, я тебе обещал, что я на ней женюсь.
В доказательство своих слов Марат подошел ко мне ближе и обнял меня с другой стороны. Мне ничего не оставалось делать, как толкнуть его в бок и сказать ему о том, что я хотела бы один на один попрощаться с Жаном. Марат сразу отошел, посмотрел на часы и не забыл нам напомнить:
– Поезд будет ровно через пять минут.
Затем протянул руку Жану и улыбнулся дружелюбной улыбкой.
– Ну, все, братишка, бывай. Давай свою лапу. Рад был знакомству с тобой. Если бы не ты, я бы никогда не узнал, что в моем городе живет такая потрясающая женщина.
Жан пожал его руку и грустно сказал: