Замуж за иностранца, или Русские жены за рубежом, стр. 30
Женщина рассмеялась мне прямо в лицо, бросила на пол сигарету и затушила ее каблуком.
– Извини, дорогая, не могу.
– Но почему? – задала я вопрос, смахивая слезы.
– Потому, что такие правила.
– Какие правила? Кто их придумал?
– Я, дорогая. Неужели ты до сих пор не догадалась, что здесь всем заправляю я?!
После этого Марьяна посмотрела на часы и обратилась к охраннику:
– Олег, только без рукоприкладства. Если давать не будет – пару раз осторожно по голове дай, и все. Мне интересен ее товарный вид: ей и так кто-то по физиономии заехал.
Как только за Марьяной захлопнулась дверь, я посмотрела на охранника умоляющим взглядом и всхлипнула:
– Не надо. Пожалуйста! Я тебя очень прошу.
Поняв, что мои уговоры вряд ли остановят мужчину, я забилась в угол комнаты, схватила стул и принялась держать оборону.
– Эй ты, придурок, я смотрю, ты по-человечески вообще не понимаешь! Слезами такую тупую башку, как у тебя, не разжалобишь. Если ты сейчас подойдешь ко мне ближе, я надену этот стул на твою голову! А если тронешь меня хоть пальцем, то засажу тебя за изнасилование. Ты не думай, что ты безнаказан в чужой стране… Я вот все равно на родину доберусь и отомщу всем своим врагам! Вот увидишь! Зубами буду рыть землю, но до родины доберусь.
– Все вы так говорите, – усмехнулся охранник и сделал несколько шагов в моем направлении. – Только до родины добираются единицы, а в основном вы так втягиваетесь, что в другом качестве себя уже не представляете. Ладно, брось дурить. Иди ко мне.
– Нет, ты в самом деле не понимаешь или не хочешь понять, что этот стул я сейчас разобью о твою голову?! Мне всегда казалось, что собака – это друг человека, но, видимо, я очень сильно ошиблась. Иногда собака совсем не друг, а просто враг.
– Это кто собака, я, что ли?
– Ну понятное дело, что не я!
Последние слова так сильно разозлили охранника, что он мигом выхватил у меня стул, кинул его в угол и заехал мне по носу так сильно, что у меня хлынула фонтаном кровь. Увидев кровь, он бросился в ванну, намочил полотенце холодной водой и кинул его мне.
– Запрокинь голову и приложи полотенце к носу.
Я легла на кровать, запрокинула голову и приложила полотенце к носу. Через мгновение на нем появились внушительные пятна крови, которые увеличивались с каждой секундой. В тот момент, когда перепуганный охранник бросился мочить в холодной воде второе полотенце, все мое лицо было залито кровью.
– По-моему, у меня кровотечение, – задыхаясь, проговорила я.
– Блин, в натуре, кровотечение! Закинь голову выше. – Охранник быстро застегнул ширинку и бросился к холодильнику искать лед. – У тебя со здоровьем-то как?
– Не знаю.
– Как тебя зовут?
– Таня.
– Меня – Олег.
– Очень приятно познакомиться, – всхлипнула я и ощутила, как из носа вновь фонтаном потекла кровь.
– Насчет того, что тебе приятно познакомиться, ты мне пургу не неси. Просто, видишь, Танюха, в жизни бывают и такие скверные ситуации.
– Обидно.
– Что тебе обидно?
– Что ты, русский парень, поступаешь так со своей соотечественницей в чужой стране. Нет бы руку помощи протянуть, помочь и понять, так нет.
– А я в чем виноват? Ты сама к Марьяне на крючок попалась. Я тебя не вербовал.
– Я ж ей поверила!
– Дура ты. Неужели тебя жизнь не научила, что никому верить нельзя.
– Вообще никому?
– Никому, – отрезал горилла.
– А как же жить-то, если никому не верить? Так и свихнуться можно.
– Вот так и жить.
Горилла увидел, что второе полотенце полностью залито кровью, и не на шутку перепугался.
– Послушай, у тебя вообще с давлением как?
– Оно у меня всегда низкое.
– Ты гипотоник, что ли?
– Гипотоник.
– Теперь понятно. У тебя и так кровь из носа временами идет, а тут я тебе еще кулаком заехал. Но вот ты тоже сама виновата. Какого черта меня собакой назвала?!
Мужчина кинул окровавленное полотенце на пол и приложил к моей переносице кубики льда.
– Жаль, грелки со льдом нет. А то бы сосуды в полости носа быстрей сократились. Лежи неподвижно. Ты сама как чувствуешь, нос заполнен сгустками крови? Дыхание затруднено?
– Затруднено, – всхлипнула я.
– Только не вздумай реветь. Лежи неподвижно. А то трясешь головой, еще хуже будет. Попробуй глубоко дышать носом. Под воздействием воздуха кровь сворачивается быстрее.
Когда наконец кровь остановилась, Олег положил новый холодный компресс и накрыл меня одеялом.
– Ты белая вся, как стена.
– Я спать хочу.
– Это слабость. Поспи. Организму нужно восстановиться.
В тот момент, когда он поправлял одеяло, я как-то по-детски улыбнулась и еле слышно произнесла:
– Спасибо.
– За что? За то, что я дал тебе в нос?
– И за это тоже спасибо. Если бы ты не дал мне в нос, то уже давно изнасиловал бы, к едрени матери.
– Спи, дуреха.
ГЛАВА 15
Ума не приложу, сколько часов я проспала, но проснулась от того, что кто-то жарил в комнате картошку. Конечно, я не могла ошибиться – это был потрясающий, вкуснейший запах жареной картошки. Мне даже показалось, что я никогда не была в Голландии, а все, что мне в ней приснилось, – это просто страшный сон. Я любила просыпаться от запаха жареной картошки в тот момент, когда ее жарила моя мама. Так приятно! Просыпаешься и потягиваешь носом. Красота! Вот и сейчас: проснусь, посмотрю на любимую маму, сяду есть аппетитную картошку с солеными огурчиками и пойму, что жизнь прекрасна.
Но реальность оказалась совсем другой. Я открыла глаза и увидела девушку в легком халатике, которая жарила картошку и что-то напевала себе под нос.
Оглядев комнату, я попыталась понять, где нахожусь, и вспомнила обо всем, что произошло со мной до того момента, пока я заснула крепким сном.
При этом я еще раз оглядела комнату. Первое, что сразу бросилось в глаза, – в комнате не было окон. Поэтому весь дым и пар от плитки оседали прямо на стены. Комнатка была небольших размеров. Две кровати, две тумбочки, стол, два стула, плитка, совсем маленький холодильник и узкая дверь, которая, по всей вероятности, вела в туалет.
Я не отрывала взгляд от девушки и вдруг с ужасом обнаружила, что у нее вместо одной ноги – протез. У входной двери стояли костыли. Видимо, когда девушка отстегивала свой протез, она передвигалась на костылях.
Словно почувствовав мой взгляд, девушка обернулась и вполне доброжелательно произнесла:
– Меня Вика зовут.
– Таня.
– Я из Тамбова.
– А я из Москвы.
– Новенькая, значит.
– Что-то типа того.
– Таня, я так поняла, что Олег тебе нос разбил. Ты бы свои окровавленные полотенца собрала и постирала. Кстати, нам теперь с тобой вместе придется в этой комнате жить. Убираться будем по очереди. График дежурств такой. День ты убираешься, день – я. В общем, уборка через день.
Моя новая знакомая помолчала и тут же добавила:
– Кстати, картошку с луком будешь? Я целую сковородку нажарила.
– А почему здесь окон нет? Так же можно с ума сойти, если помещение не проветривать?
– Видимо, так положено. Незачем нам смотреть на внешний мир, а внешнему миру – смотреть на нас.
– Кондиционера тоже нет?
– Ты что, с луны свалилась? Какой кондиционер? Это же тебе не номер люкс навороченной гостиницы.
– Так как же жить в непроветриваемом помещении?
– Таня, вот так и живем. Что есть, то есть. Человек привыкает ко всему.
– В тюремной камере и то окно есть, – заметила я. – Пусть маленькое, с решеткой, но есть. Хоть иногда солнечный свет проникает. А тут как в подземелье – только искусственное освещение. Поневоле начинаешь чувствовать себя кротом.
– Не скажи. В тюрьме ты так картошечку не пожаришь. Иногда Олег добреньким бывает и разрешает дверь на чуток приоткрыть, проветрить. Правда, при этом проветривании он сам присутствует.