Утомленные счастьем, или Моя случайная любовь, стр. 37

– Я рисую картины?!

– Ну да, доченька, маслом. Ничего, моя милая, вскоре ты, как и прежде, возьмешь в руки кисть, подойдешь к мольберту и почувствуешь, как звонко запоет твоя душа. Я организовывал тебе персональные выставки, и ты всегда была на высоте.

– А вдруг я больше не смогу рисовать? – От волнения я чуть не заплакала.

– И не надо, – в один голос ответили родители, – главное, что ты осталась жива. А картины – бог с ними!

Родители пожелали мне спокойной ночи и удалились в свою комнату. Только я выключила свет и собиралась задремать, как вдруг под ухом оглушающе громко затрезвонил телефон. Вздрогнув, я посмотрела на него с непониманием: кому я могла понадобиться в двенадцатом часу?

– Машенька, это я, Вадик, – раздался в трубке голос мордоворота. – Я хотел было отъехать от твоего дома, но не смог. Тебе вот решил позвонить. Ты сейчас что делаешь?

– Собираюсь спать.

– Может, завтра пообедаем вместе где-нибудь в городе?

– Может, и пообедаем.

– Давай в твоем любимом ресторане.

– А какой у меня любимый ресторан?

– «Купава», любимая моя. А потом погуляем немножко. Ты как настроена?

– Нормально.

– Тогда я завтра подскочу.

– Подскакивай.

– А может, мне сейчас к тебе заглянуть?

– Зачем?

– Ну, сама догадайся.

– Не надо, – засмеялась я, – подскакивай уж лучше завтра к обеду, – и положила трубку.

Подтянув к подбородку одеяло, я в который раз вспомнила Макса. Мы не виделись с ним два с половиной года, и он уже, наверное, забыл о моем существовании. А я не могу забыть, я помню. Я бы отдала все на свете за то, чтобы взглянуть на него хотя бы издали. Хотя бы один разочек.

Не выдержав, я набрала мобильный Макса, поразившись тому, что по-прежнему помню его наизусть. «Аппарат абонента выключен или находится вне зоны действия сети», – равнодушно ответил записанный на пленку женский голос. А может, Макс сменил телефон, и этого номера больше не существует? Положив трубку на место, я перевернулась на живот и уткнулась в подушку. Странно, я привыкла откликаться на имя Маша. Словно и не была никогда Леной, словно моя прошлая жизнь – нелепый, тяжелый сон. Не было череды гостиничных номеров, не было иностранцев, не было сутенеров. Я родилась и выросла у богатых родителей, я прожила совсем другую жизнь. Правда, в отличие от Маши, имея таких крутых предков, я бы не стала садиться на иглу и сбегать из дома. И чего этой дурочке не хватало?

Закрыв глаза, я погрузилась в глубокий сон.

Глава 18

Разбудил меня легкий сквознячок, овевавший разгоряченные щеки, – окно в комнате было открыто. Вставать не хотелось, но и спать тоже. Закинув руки за голову, я вспоминала прежнюю жизнь. Сегодня первое августа – день моего рождения. В этот день я никогда не работала. Валялась на диване, слушала музыку, иногда смотрела телевизор. Ближе к обеду одевалась и ехала к Таньке. По дороге обязательно покупала что-нибудь вкусненькое. Не жалея денег, разумеется.

С пакетами в руках вваливалась к ней в квартиру и шла на кухню, где Танька специально для меня с самого утра пекла пирог с яблоками. По особому рецепту. С корицей. Запах у него был восхитительный... Заканчивали мы день в ресторане. Отплясывали там на полную катушку, веселились, как дети малые...

Таньке я звонила несколько раз из Питера, но она не брала трубку. Может, вышла замуж и уехала? За два с лишним года много воды утекло...

Ладно, не буду я больше ворошить прошлое.

Я – Маша, а у Маши день рождения в декабре.

Кажется, в декабре. Мама что-то такое говорила.

Покопавшись в шкафу (его содержимое за последнее время обновилось), я вытащила коротенькое пестрое платье от Кензо, надела его и с удовольствием покрутилась у зеркала. Неплохо, совсем неплохо! Да... А еще говорят, что здоровье не купишь ни за какие деньги. Купишь, еще как купишь! Видели бы вы меня пару месяцев назад!

Наскоро причесавшись и подкрасив губы, я вприпрыжку спустилась в гостиную.

– А вот и Машенька проснулась, – ласково проворковала мама и дала указание горничной подавать на стол. – А мы с папой без тебя не завтракали, решили подождать, пока ты проснешься.

Допивая кофе, отец посмотрел на часы и, нахмурившись, сказал:

– Сейчас должны подъехать мои ребята. Дела, мои девочки, дела!

– Виталик, будь осторожен. Постарайся вернуться пораньше. Мы должны уделять Машеньке как можно больше внимания. Ей ведь так тяжело. Она словно заново родилась на свет.

– А можно я с Вадимом сегодня в ресторане пообедаю?

– Конечно, пообедай. Можешь еще подружек навестить.

– А их у меня много?

– Близких три, а остальные просто знакомые. Все девочки воспитанные, из хороших семей.

– Нет, я пока не готова встретиться с подружками, – отрицательно помотала я головой и поднялась с места. – Я пока у дома погуляю.

– Погуляй, деточка, погуляй.

Прохаживаясь по двору, я увидела, как в ворота въезжает черный блестящий «Мерседес». Из машины вышли одетые в строгие костюмы мужчины. Один из них был мне отлично знаком. Это был Толик. За два года он заметно изменился. Стал вальяжным, уверенным в себе, даже взгляд стал другим, насколько я могла разглядеть издалека.

Только бы он меня не узнал, мелькнула опасливая мыслишка. Хотя, как он может меня узнать, если я сама не узнаю себя. В глубине души мне хотелось отвести его в сторону и расспросить о Таньке, но этого делать нельзя.

Движимая любопытством, я подошла поближе.

Мужчины как по команде посмотрели в мою сторону.

– Вы, наверное, дочка Виталия Ивановича? – произнес тот, что постарше; его я видела в первый раз.

Открыв было рот, я закашлялась, побоявшись, что Толик узнает меня по голосу. Да нет, ерунда, голос-то у меня тоже новый, как и тело.

– Да, я его дочка, – мило улыбаясь, ответила я.

– С выздоровлением. Вы прекрасно выглядите!

– Спасибо. Скажите, а как вас зовут? – обратилась я к Толику.

– Анатолий.

– Мы с вами никогда раньше не встречались?

– К сожалению, нет. Я у Виталия Ивановича работаю совсем недавно. Я раньше в Москве обитал.

– Вы хорошо знаете Москву?

– Ну, в общем, неплохо.

– Вы коренной москвич?

– Что вы, я родился в Риге. Но в Москве у меня родственники.

– И что за родственники? – насторожилась я.

– Тетушка моя. Брат был двоюродный, но его убили.

– Убили?! – я театрально взмахнула руками. – За что? Убийство, я надеюсь, раскрыто?

– Увы, нет. Если бы я только знал, кто это сделал, я бы этим гадам головы поотрывал. Это около трех лет назад произошло. Убийство с целью ограбления.

– Неужели никого не нашли?

– Не нашли.

– Кошмар... А вы не думаете возвращаться в Ригу?

– Нет. Мне и здесь нравится. Я при деле, неплохо получаю.

– Тогда я могу на вас рассчитывать. Если соберусь в Москву, обязательно возьму вас с собой. Вы мне покажете самое интересное. Договорились?

Толик, смутившись, залился краской. «Давай, давай, – усмехнулась я про себя, – ломай, дружок, голову, с чего бы это дочка местного дона Корлеоне оказывает тебе столь явные знаки внимания. Небось в штаны написал от страха, урод!»

Застегивая пиджак на ходу, из дома вышел папа.

– Москва – большая деревня, Машенька, – сказал он и пригрозил мне пальцем. – Оклемаешься немного и поедешь вместе с мамой на Канары.

Я вновь посмотрела на Толика. За это время он умудрился побагроветь еще больше.

– Поехали, пора, – толкнул его второй мужчина, и вся компания, включая папу, села в «Мерседес».

Вадим появился ближе к полудню. У него была стильная, современная иномарка, отдаленно напоминающая летающую тарелку.

– Машенька, это тебе, – сказал он и протянул мне роскошный букет орхидей.

– Спасибо, – улыбнулась я и, поцеловав маму, села в машину.

– Доченька, только недолго, чтобы я не беспокоилась. Вадим, ты отвечаешь за Машеньку головой! – Глаза у нее точно были на мокром месте.