Утомленные счастьем, или Моя случайная любовь, стр. 20
Танька хотела было встать, но я удержала ее на месте.
– Твой Толик сам говорил, чтобы мы никому не открывали дверь. Так давай и не будем ее открывать. Зачем нам лишние неприятности? Если это и в самом деле Толик, пусть позвонит тебе по телефону и скажет, что это он!
– Как же он позвонит, если не знает моего номера? – жалобно застонала Танька.
– Ничего, сообразит, как узнать. Позвонит в справочную и по адресу найдет.
Звонок повторился еще раз. На этот раз он был куда более настойчивым. Тот, кто стоял за дверью, руки от кнопки не отрывал. Сидевшая как на иголках Танька, оттолкнув меня, сорвалась с места и пулей бросилась в коридор.
– Стой! – громко закричала я, запоздало пытаясь схватить ее за руку. – Стой! Кому говорят!
«Ну вот и все, надо готовиться к худшему, – поняла я. – Дура Танька, связалась с этим смазливым блондином. Перетерпеть не могла! Притащила его сюда (запоминай адрес, дружочек), завтраком накормила и... отпустила к Драному. И я как последняя идиотка пошла у нее на поводу! По-хорошему он с братцем пообещал договориться, как же! Я, конечно, не ясновидящая, но то, что за дверью стоят крепкие ребята, готовые изрешетить нас с Танькой, как только мы их впустим в квартиру, – это как пить дать. И ведь не сделаешь ничего. Не откроем – дверь выломают. Может, хоть соседи догадаются в милицию позвонить?»
С замками Танька справилась на удивление быстро. Распахнув дверь, она взвизгнула и как ошпаренная отскочила назад. На пороге, пошатываясь, стоял Драный. Глаза его были по-жабьи выпучены, толстые губы шевелились, словно он собирался что-то сказать, но не мог подобрать нужные слова.
Мясистая, поросшая темным пухом пятерня с кольцом-печаткой на указательном пальце комкала на широкой груди рубашку из тонкого полотна, перепачканную кровью. Сделав шаг вперед, он с грохотом рухнул на пол и громко застонал.
Набравшись храбрости, я перешагнула через его тело и выглянула из квартиры.
– Там никого нет, – с трудом выдавила я из себя и быстро захлопнула дверь.
– Ты уверена? – каким-то чужим голосом произнесла Танька.
– Там никого нет, – еще раз повторила я и опустилась на корточки рядом с Драным.
Драный лежал на боку. Поначалу небольшая лужица крови, почти незаметная на грязновато-коричневом линолеуме коридора, увеличивалась прямо на глазах.
– Эй, ты что? – прошептала я и, преодолев смешанное со страхом отвращение, перевернула его на спину.
С видимым трудом Драный приоткрыл глаза, уже подернутые мутной пеленой, и, задыхаясь, прошептал:
– Я хочу жить... Шлюха... Слышишь, я хочу жить...
В уголках его рта запузырилась кровавая пена.
Спустя секунду жесткое свистящее дыхание оборвалось. Танька громко закричала и съехала по стенке вниз.
Глава 10
Мы с Танькой сидели на полу и, глядя на Драного, курили одну сигарету за другой. В полумраке тесного коридора фигура его казалась нереально большой.
– Неужели он мертв? – прерывисто всхлипнув, спросила меня подруга.
– Мертвее не бывает, – глухо ответила я.
– А кто его убил?
– Ну, понятное дело, не мы.
– Но ведь он умер только сейчас, прямо на наших глазах! – В Танькином голосе нарастали истеричные нотки. – Ему кто-то выстрелил в спину... Не мог же он в таком состоянии подняться на мой этаж и так долго звонить в дверь!
– Я выглядывала на лестничную клетку. Там никого нет.
Я заставила себя встать, на подгибающихся ногах прошла на кухню и, отодвинув пеструю, в веселых чайниках занавеску, посмотрела в окно. Внизу, перед Танькиным подъездом, стояла знакомая иномарка, та самая, на которой мы ехали из ресторана к Драному в гости. Не веря собственным глазам, я махнула Таньке рукой и закричала, не слыша собственного голоса:
– Иди сюда! Там во дворе машина Драного!
Танька растерянно ахнула.
– Прямо чертовщина какая-то... Не мог же он управлять машиной в таком состоянии! Как он поднялся по лестнице? Если его ранили по дороге сюда, почему он не поехал в больницу?
– Тань, ты бы лучше спросила, как он адрес твой узнал!
Решительно отстранив подругу, как тень застывшую у окна, я подошла к Драному и, стараясь не испачкаться в липкой крови, принялась лихорадочно рыться у него в карманах.
– Что ты ищешь? – с ужасом уставилась на меня появившаяся Танька.
– Ключи от машины.
– Зачем?
– Спущусь вниз, открою машину и посмотрю, есть ли в салоне кровь. Попробуем выяснить, где его подстрелили.
– Ну уж, наверное, не в моем подъезде, – поморщилась Танька. – Кому он здесь нужен? У меня соседи спокойные. Бандюг нет. Выходит, его и в самом деле могли подстрелить по дороге. В машине?.. Да, скорее всего в машине... Но адрес, боже мой, адрес... Я точно помню, что не говорила вчера, где живу...
– Ну что ты, как курица, раскудахталась: адрес, адрес, – передразнила я Таньку. – Насчет адреса и дураку понятно: Толик твой настучал. Я как чувствовала, что он нас подставит. Господи, какое счастье, что по дороге к нам кто-то хлопнул этого хмыря! Не будь этого, он бы хлопнул нас!
Достав связку ключей, я шагнула к двери, но, услышав Танькин голос, остановилась.
– Эй, подруга, я с покойником один на один оставаться не хочу, – сказала она. – Я иду с тобой.
– Хорошо, пошли вместе, если тебе так хочется, – безразлично пожала я плечами и принялась открывать замки.
– Ленка, ты хоть пистолет спрячь, а то всех соседей перепугаешь.
– А вдруг в подъезде кто-то стоит?
– Кто?!
– Дед Пихто, – буркнула я. – Убийца, конечно! Может, он жаждет крови и теперь хочет расправиться с нами.
– На кой черт мы ему сдались? Ты же сама говоришь, что выглядывала на лестничную площадку, но никого там не видела.
– Береженого, Танька, бог бережет. Ты вот что... Оставайся-ка дома. Лучше смотри в окно. Я сама к машине схожу.
– Почему я должна здесь оставаться? – заупрямилась Танька.
– По кочану. У тебя ребенок маленький, а ты собралась со мной идти. Если с тобой что-нибудь случится, кто будет его растить? Твоя мама, инвалид первой группы? Да она даже из садика не сможет его забрать!
– Я с тобой пойду, – замотала головой Танька. – Я тут одна сидеть не собираюсь. Я боюсь...
– Ладно уж, пошли, трусиха, – вздохнула я и, прижимаясь спиной к стене, чтобы случайно не наступить на слишком большое для тесного Танькиного коридорчика тело Драного, подошла к двери и, стараясь действовать бесшумно, открыла замок.
На лестничной площадке за это время ничего не изменилось. Квартира налево, квартира направо, еще три квартиры в противоположном конце.
Грязноватые половички на кафельном полу. Запах жареного лука, забивавший запах мочи. Откуда-то сверху доносились визгливые женские голоса, хотя и приглушенные расстоянием, но все равно звучавшие отчетливо: «Я тебе покажу, шалава такая, как шляться по ночам!» – «А ты меня не учи, дура старая, ты свое отжила!» – далее последовала нецензурная брань, которая, как ни странно, придала мне уверенности.
Сжимая в руке пистолет, я побежала вниз по лестнице. Танька как тень следовала за мной.
– Ты бы пушку-то спрятала, – шепнула она, когда мы вышли на улицу.
– Ой, конечно, – спохватилась я и сунула пистолет в карман.
Открыть иномарку Драного не составило труда.
В салоне было чисто, никаких следов крови. В нос ударил сладковатый запах дорогого парфюма.
– Здравствуй, Танечка, – донеслось откуда-то сзади.
Мы с Танькой, вздрогнув, обернулись и увидели старушку из соседнего подъезда, выгуливающую маленькую болонку с кокетливым розовым бантиком на голове.
– Как здоровье мамы?
– Нормально, – нехотя буркнула подруга.
– Как ребеночек?
– Тоже нормально.
– Не скучно ему в круглосуточном саду-то?
– Не скучно. Баба Клава, а вы тут давно гуляете? – вдруг спросила Танька. – Может, вы что-нибудь видели... подозрительное?
– Ничего я не видела, – опешила старушка. – А что я должна была увидеть?