Укротительница мужчин, или Хищница, стр. 52

Даже когда я спала, я по утрам постоянно просыпалась от того, что мне казалось, будто в ванной шумит душ, мой муж бреется и собирается на работу. Я вскакивала с кровати, бежала к ванной и хотела было уже стучать в дверь для того, чтобы поругать мужа за то, что он уже в который раз пропускает мои замечания мимо ушей, забыл закрыть шторку и опять налил полную ванну воды, но, дотронувшись до двери, я поняла, что в ванной совсем тихо и никто не бреется. В ней не стоит мой муж и не смотрит на свое отражение в зеркало… Понимаешь, эта квартира видела развод… Зия, скажи, ты знаешь, что такое развод?!

– Знаю, – кивнул головой Зия.

Но мне показалось, что Зия не знает. Я была просто уверена в том, что он не знает.

– Развод – это когда ты сутками лежишь в комнате с закрытыми глазами и тебе совершенно не хочется их открывать! – я почувствовала, что перешла на крик, но уже ничего не могла с собою поделать. – Развод – это маленькая смерть… Тебе только кажется, что ты еще жив, но на самом деле ты понимаешь, что ты уже давно умер! Развод – это когда ты ощущаешь, что столько лет потеряно зря, что их просто вычеркнули из жизни, при том что жизнь и без того достаточно короткая! Развод – это когда уже никто не поцелует тебя утром перед тем, как бежать на работу! Развод – это когда тебе не надо тщательно утюжить воротнички мужних рубашек! Развод – это не что иное, как похороны, когда ты хоронишь свои надежды, свою любовь, свои так и не реализованные мечты! Развод – это грязь в доме, целая гора пустых бутылок из-под спиртного на кухне и появившиеся сигареты, хотя ты никогда и не курила раньше! Развод – это ненависть ко всему миру, и в первую очередь к самой себе за то, что в отличие от других у тебя ничего не получилось и ничего не срослось! А еще развод – это отсутствие одного человека, без которого ты теперь должна научиться жить!

Я содрогнулась и села к Зие на колени. Зия приобнял меня и поцеловал в лоб.

– Успокойся. Так нельзя. Если хочешь, ты никогда не будешь здесь жить. Мы купим новую квартиру, и ты никогда не будешь вспоминать о той жизни, которою жила здесь. Никогда.

– Хочу! Конечно, хочу!

…На следующий день мы приехали к моим детям и раздали им купленные подарки. Встреча была слишком бурной и слишком громкой. Дети с радостью познакомились с Зией, а Зия стал с радостью возиться с детьми.

Посадив их с двух сторон, он принялся рисовать им различные красочные турецкие пейзажи и рассказывать о достопримечательностях своей страны. Пока Зия возился с детьми, я ушла с мамой на кухню и усадила ее напротив себя.

– Светлана, почему ты так долго не звонила? – мать всхлипнула и вытерла носовым платком слезы.

– Извини, мама, не могла.

– А это кто?

– Это мой друг.

Мама убрала платок от лица и посмотрела на меня подозрительным взглядом.

– Доченька, но ведь он же турок…

– Понятное дело, что не китаец.

– Как же так…

– Мам, но я же не замуж за него выхожу.

– Тогда почему он с тобой?

– Он просто мой друг, и он всегда будет рядом.

– Да что у нас русских мужиков, что ли, нет?

– Есть. У нас с тобой уже один русский мужик был, который меня с двумя детьми оставил…

– Так что ж теперь с турками, что ли?

– Мама, он просто друг.

– А может, лучше русского друга найти? – никак не могла успокоиться мать.

– Мама, друзей не находят. Они находятся сами. Я не искала Зию. Он нашел меня сам, и я многим ему обязана.

Мама, ну сама посуди, кому нужна мать двоих детей?

Наши русские мужики все хотят иметь женщину без детей. Кому нужны чужие дети?

– А турку, значит, нужны?

– Турку нужны. Турку хоть двое, хоть трое, хоть десять… Ладно, мам, это шутка. Значит, так. Слушай меня внимательно. Я покупаю новую квартиру. Отдаю Сашку в новую школу, за которую я теперь в состоянии заплатить… Катеньку мы тоже переведем в другой садик.

А сама… сама буду продолжать работать дальше.

– Свет, ты заработала столько денег?

– Мама, я заработала много денег. Я теперь состоятельная, обеспеченная женщина. Теперь все будет совсем по-другому…

– Но разве это возможно?

– Это возможно. Мам, а ты про Костика ничего не слышала?

– Нет, – замотала головой мать. – Ничего. Он к нам ни разу не заезжал и детьми ни разу не интересовался.

– И не надо. Мы теперь сами с усами. Даже если бы он и заехал, кто бы ему позволил приблизиться к детям. – Я притянула к себе мать и слегка ее приобняла. – Мама, теперь у нас все хорошо. Ты даже не представляешь, как у нас все будет хорошо. Мне придется поработать в Коктебеле, но я буду приезжать к вам каждый месяц…

Я обещаю, что все будет очень даже хорошо…

Глава 19

Драгоценности, украденные в гареме, были сразу пущены в дело. Я купила новую квартиру, где поселила маму с детьми. Устроила сына в новую школу, а дочку в новый, более престижный детский садик. Как же прекрасна становится жизнь, когда у тебя есть деньги, думала я, глядя на своих близких. Дети преобразились, заметно повеселели и очень сильно привязались к Зие. Теперь не осталось ничего, что напоминало бы мне о Костике.

Я переехала в совсем другой район и возвращалась в свое новое жилище всегда медленным, прогулочным шагом, не без сожаления посматривая на женщин, волокущих неподъемные сумки с продуктами, торопясь к кастрюлям, стирке, плите… С некоторых пор мне стало незачем спешить… Мне не надо было готовить каждый день что-нибудь вкусненькое и что-нибудь свеженькое и при этом преданно заглядывать в рот мужу в надежде на то, что он оценит мои кулинарные таланты.

Сейчас, вспоминая свою прошлую жизнь, я испытываю что-то вроде обиды и разочарования. Когда я была замужем, мне всегда казалось, что я счастлива. А теперь я понимаю, как глубоко я была несчастна. Вскакивала ни свет ни заря, готовила ему завтрак, провожала его на работу, завязывала ему галстук – сам он так и не освоил эту премудрость. Затем вела одного ребенка в школу, другого в детский сад и мчалась, как гончая, на рынок для того, чтобы по самое некуда нагрузиться продуктами, стиральным порошком, моющими средствами… Мыла посуду, стирала, гладила, убирала квартиру, поливала цветы, если они разрослись, пересаживала их в другие горшки, подсчитывала расходы, натирала кафель до блеска, смотрела какую-нибудь мыльную оперу и встречала сына из школы. Затем садилась с ним делать уроки, забирала дочку из детского сада, грела ужин и ждала мужа с работы… Мне вздохнуть-то некогда было, не то что пожить в свое удовольствие.

А самое главное, что теперь я всегда с радостью возвращаюсь домой. Мне было неприятно вспоминать то время, когда я осталась совсем одна и меня ждали унылые стены, телевизор и воспоминания…

В то время я ничего не ела, много пила, много курила и постоянно сидела с сигаретой у окна, как старая бабка, которая наблюдает за всем, что творится во дворе… Дети играют в футбол, в казаки-разбойники, кто-то моет машину, кто-то выгуливает свою собаку… а я все сижу, смотрю и думаю о том, что, когда я жила со своим мужем, я считала его самым лучшим мужчиной на свете.

Это только теперь я поняла, как слепа бывает любовь.

Как же она слепа… Как же можно было жить с мужиком и не понять, что у него есть любовница… Как же было можно?! А по ночам… по ночам я прислушивалась к шуму лифта, ожидая, что лифт обязательно приедет на мой этаж и из него выйдет он… Выйдет и скажет, что он наконец вернулся… Тогда я жила в постоянном ожидании…

Ожидании того, что кто-то позвонит по домофону или в мою дверь… Кто-то приедет на мой этаж или позвонит по телефону… Кто-то вспомнит о детях и захочет обязательно их увидеть…

Я не любила вспоминать это страшное время, когда эмоции и чувства преобладали над разумом, и старалась прогнать его из памяти.

Пока мы готовились к поездке в Коктебель, Зия сам стоял у плиты, а в те дни, когда мы ночевали у мамы, он устраивал самый настоящий пир и всегда баловал моих детей чем-нибудь вкусненьким. А когда он испек праздничный торт и стал разучивать вместе с моими детьми разные песни, моя мама так растрогалась, что не выдержала и вновь прослезилась.