Сладости ада, или Роман обманутой женщины, стр. 61
– А ты прости меня за твоего шефа… Я хотела упрятать тебя в тюрьму.
– Что?
В этот момент Вероника закрыла газа и сказала всего два слова:
– Я устала.
– Ника, что ты сказала про шефа? Ника…
Я склонилась над Никой как можно ниже и взяла ее за руку.
– Вероника, сестра, скажи, что ты сказала про шефа? Мне это очень нужно. Сейчас я выйду из этой больницы, и меня арестуют и правда посадят в тюрьму. Я в полной безысходности. Если ты что-то знаешь, то, пожалуйста, скажи. Мне это очень нужно.
Но Вероника не могла ответить. Ее рука стала какой-то безжизненной, и мне показалось, что она перестала дышать. Издав пронзительный крик, я посмотрела на сбежавшихся медсестер и врачей и заголосила:
– Сделайте что-нибудь! Пожалуйста, сделайте что-нибудь! У меня сестра умерла!
Как только кто-то из медперсонала вывел меня из реанимационной палаты, я пошла, почти ничего перед собой не видя, по коридору, словно пьяная, и вдруг столкнулась с Игорем.
– А ты какого черта здесь взялся?
– Мне папа перед вылетом позвонил.
Игорь говорил и смотрел на меня, словно на привидение.
– Какой папа?
– Вероникин.
– Ты его уже папой называешь?
– А ты зачем под нее оделась? – только и смог сказать он. – И лицо ее сделала. Правда, у тебя вся косметика растеклась. Зачем ты, как она, нарядилась?
– Значит, узнал?
– Да я тебя сразу узнал, – тут же соврал Игорь, потому что на самом деле он был в замешательстве.
– А прошлой ночью, когда ты занимался со мной любовью в Вероникиной квартире, ты меня не узнал!
– Ты о чем?
– О том. Ты сюда зачем прискакал? Без вкусного пирога боишься остаться? А ты пролетел, Игореша! Пролетел, как фанера над Парижем, так и ты над Америкой. Моя сестра, по-моему, умерла. – Сказав слово «сестра», я громко всхлипнула и прокричала: – А где Роберт?
– Какой еще Роберт?
– Тот мужчина, которого моя сестра действительно любит.
– Она меня любит.
– Тебя?!
– Меня.
– Да кому ты нужен, придурок?! Нашу с тобой любовь на прочность проверили, и ты оказался редкостной сволочью. Ни меня, ни моей сестры ты не достоин! Еще скажи, что ты был у Вероники первым мужчиной…
– Я действительно был ее первым мужчиной.
– Лох ты, а не первый мужчина.
Почувствовав неладное, я вновь посмотрела на окончательно растерявшегося Игоря и прокричала:
– Я спрашиваю тебя: где Роберт?
– Этот скелет, что ли?
– Да!
– Курить вроде пошел под лестницу.
– Он же не курит, он колоться пошел!
– А я почем знаю?
– Да что ты вообще знаешь, кроме того, как и где халявные деньги слупить?!
Бросившись в конец коридора к лестнице, я обнаружила лежащего под ней Роберта с запрокинутой головой и закрытыми глазами.
– Роберт! Роберт!
Я принялась трясти мужчину за плечи, но он не открыл глаза и не произнес ни единого слова. Рядом с ним валялся использованный шприц, и было не трудно догадаться, что он вколол себе наркотика намного больше того, чем его организм мог выдержать.
– Роберт, что ты наделал?! Роберт!
Я взяла руку мужчины и попыталась нащупать пульс. Пульса не было. Роберт умер от передозировки. Обхватив голову руками, я стала раскачиваться из стороны в сторону, громко рыдать и кричать на всю больницу:
– Роберт! Ника! Роберт! Сестренка Вероника! Что ж вы наделали со своей любовью?! Что же вы наделали?! Ребята, что же вы натворили?!
ГЛАВА 25
Я сидела в зале суда, смотрела в глаза плачущей матери и улыбалась ей грустной улыбкой.
– Мамочка, все будет хорошо. Не переживай. Ты только береги себя и помни, что я тебя очень люблю. Я никого не убивала, просто так вышло. Все улики против меня, и я ничего не могу доказать, – шептала я и верила в то, что мама сумеет прочитать то, что я ей говорю, по моим губам.
Мама вытирала слезы платком, всхлипывала и показывала мне, чтобы я держалась. Сидящая рядом с ней Дарья с неимоверно красными глазами не убирала носового платка от глаз и смотрела на меня с такой болью в лице, что мне хотелось закричать на весь зал. Я улыбнулась и прошептала, чтобы она берегла Полинку. К моему удивлению, Дарья прочитала мои слова по губам и возбужденно закивала головой.
В зале сидел водитель моего шефа Сережа, который выступал в суде свидетелем обвинения. Когда его допрашивали, он нахально рассказывал о том, что я имела близкие отношения с Олегом Глебовичем и что один раз он застал нас в самый неподходящий момент – когда мы занимались сексом. Я смотрела на него с усмешкой и понимала, что Сергей мстит мне за то, что я не захотела поделиться с ним третей частью тех полутора миллионов долларов, которых у меня нет. Недалеко от водителя сидела семья шефа, которая сверлила меня злобными взглядами. Они в свою очередь твердили, что никто из них и никогда не сталкивался с более хладнокровным и преднамеренным убийством ради наживы.
Я знала, что вынесенный мне приговор будет суровым, но ничего не могла с этим поделать. Я не могла повлиять на ход столь печальных событий. Судья был слишком грозным, и по его поведению было нетрудно догадаться, что он относится ко мне крайне отрицательно. А это значило, что приговор будет очень суровым. Я думала о Веронике и о том, что ее отец увез в Штаты сразу два тела. Говорят, что на этот раз родители не стали сопротивляться и похоронили их рядом.
Игорь на суд не пришел. Да и зачем ему было приходить? Он явно переживал по поводу утраты радужных перспектив и скорбел о потере такого уникального шанса попасть в светское общество, который дала ему жизнь и тут же отняла.
В тот момент, когда я уже приготовилась к самому худшему, мой адвокат, которого нашла Дашка, посмотрел на часы и, повернувшись к судье, произнес возбужденным голосом:
– Ваша честь, я хочу сообщить вам о том, что на заседание суда явился один очень уважаемый человек из Америки, который прилетел сюда по моей просьбе для того, чтобы дать показания. Я прошу вашего разрешения вызвать его в качестве свидетеля.
– Протестую, – вскинулся прокурор. – Обвинение уже начало свою речь.
Судья стукнул по столу молотком и посмотрел на моего адвоката.
– Кто он такой, этот человек?
– Он президент очень крупной компании. Человек проделал такую долгую дорогу с одной единственной целью – дать свидетельские показания. Ему необходимо дать слово.
Почувствовав, как меня бросило в жар, я встретилась с испуганным взглядом своей матери и прикусила нижнюю губу с такой силой, что на ней выступила кровь.
– Кем ваш свидетель доводится подзащитной?
– Он отец девушки, которая заказала убийство Олега Глебовича для того, чтобы посадить обвиняемую в тюрьму.
– Протестую! – закричал представитель обвинения и сверкнул в сторону судьи глазами, в которых читалась растерянность. Зал зашумел в ожидании реакции судьи.
– Почему он не дал свои важные свидетельские показания раньше?
– Потому, что он проживает в другой стране, где занимается серьезным бизнесом.
Когда в зал вошел седоволосый, пожилой, но все еще красивый мужчина, я поправила давно немытые волосы и для того, чтобы не закричать от неожиданности, прикрыла свой рот ладонью. Мужчина обратил ко мне глаза, в которых был интерес, и повернулся к судебному приставу для того, чтобы его привели к присяге. Моя мама встала со своего места, скомкав в руках мокрый носовой платок, но ее тут же посадили обратно, и она посмотрела на Сержа глазами, полными ужаса, будто сюда пришел человек, который хочется окончательно добить ее дочь. Я обхватила голову руками, ощущая, что мое тело скручивает нервная судорога.
А Серж начал говорить. Он начал говорить о том, как его дочь решила расквитаться со мной за смерть своей матери и, отбив моего жениха, попыталась засадить меня в тюрьму. Для этого она нашла наемного убийцу, который и совершил преступление в ту роковую ночь, когда Олег Глебович приказал мне явиться к нему на дачу. В доказательство своих слов он представил письмо, которое продиктовала его дочь медсестре перед своей смертью, сразу, как только пришла в сознание. В письме было написано о том, что Людмила невиновна, что она всего лишь жертва обстоятельств, которые подстроила Вероника.