Никогда не бывшая твоей, стр. 55
– Галина очень благодарна тебе за машину. Она говорит, что ты настоящий мужчина и, что она бесконечно тебе благодарна. Она мне очень завидует.
– Вот видишь, – расплылся в улыбке польщенный Яков. – Хоть твоя сестра меня ценит.
– Я тоже тебя ценю…
– Если ты меня ценишь, тогда доверься мне полностью. Я твой супруг и никогда не сделаю тебе ничего плохого.
– Надо же, успели! Как в аптеке, минута в минуту, – возбужденно говорил он, когда мы шли по коридору клиники.
Я шла следом на ватных ногах и чувствовала, что у меня окончательно сдают нервы.
Как только мы вошли в кабинет я оперлась о входную дверь, потому что ноги подкашивались. Пожилая женщина, увешанная бриллиантами, бросилась нам навстречу. Она обняла Якова и поцеловала в щеку.
– Яков Владимирович, душка, как я рада вас видеть!.. Бог мой, у вас такое горе… Я так любила вашу Зою, – защебетала она. – Она была потрясающая женщина. Просто потрясающая… Я как узнала, что с ней произошло, так за вас переживала. Ни для кого не секрет, что она была большой любительницей выпить… Яков Владимирович, дорогой ты мой человек, прими мои соболезнования. Я знаю, как вам ее не хватает. Она была таким удивительным лучиком света… Но я искренне рада, что сейчас вы нашли свое новое счастье… Жизнь продолжается, ничего не стоит на месте. Мы живем, несмотря на все утраты, разочарования и потери. Жизнь продолжается, и мы должны жить…
Женщина посмотрела на меня оценивающим взглядом, в котором читалась фальшивая доброта, и развела руками:
– Яков Владимирович, какая красавица ваша новая жена!. Она, как две капли воды, похожа на Зою.
– Я пока не афиширую свой брак, – немного растерялся Яков. – Со дня смерти жены прошло не так много времени… Но у меня будет ребенок. Вы понимаете, ребенку нужно отчество и фамилия. Но дело не только в этом. Я уже далеко не в том возрасте, когда мужчина женится только потому, что женщина от него забеременела. Я… Я люблю эту женщину. Я люблю ее и люблю нашего с ней ребенка.
Врач еще крепче обняла Якова за плечи.
– Я вас прекрасно понимаю. Вам давно пора иметь наследника. Зоя не могла вам его дать, как только мы ее ни лечили. Я очень рада за вас! Господи, как я за вас рада… В этой жизни так заведено, если мы кого-то теряем, мы обязательно кого-то находим.
Женщина вновь расплылась в фальшивой улыбке и протянула мне руку.
– Зинаида Ивановна.
– Анжела, – произнесла я дрожащим голосом чувствуя предобморочное состояние.
– Деточка, а ты чего встала у двери? А ну-ка садись на кресло.
Я села на кушетку и оперлась спиной О холодную больничную стену.
– Деточка моя. Заходи за ширму и садись на кресло. Сначала я посмотрю тебя на кресле, а уж потом положу на кушетку.
– Моя жена сегодня с самого утра чувствует себя просто ужасно, – принялся объяснять Яков.
– Не переживайте, Яков Владимирович. Ради бога, не переживайте. Сейчас мы все выясним и все, что надо, пропишем, все, что нужно, сделаем.
Я устало посмотрел на Якова тихо произнесла:
– Яков, выйди, пожалуйста, из кабинета.
– Зачем?
– Затем, что меня будет смотреть врач.
– Но я никогда не выходил, когда врач смотрел Зою…
– Яков, я не Зоя. Я Анжела, – резко, впервые в нашей совместной жизни, перебила я.
Врач тут же бросилась на защиту моего ошарашенного супруга. Поправив бриллиантовое колье, сверкающее из под расстегнутого халата, она удивленно заморгала.
– Деточка моя. Да ты что, собственного мужа стесняешься?! – заговорила она, натягивая резиновые перчатки. – Он посидит на кушетке. Мы с ним за жизнь поговорим, давно не виделись… А ты будешь за ширмой.
– За жизнь говорят за пределами кабинета, – резко перебила я женщину и направилась за ширму. – Яков, выйди, пожалуйста. Как только врач меня осмотрит, обязательно тебя позовет и сообщит результат.
– Как знаешь! – Рассерженный Яков вышел из кабинета и громко хлопнул при этом дверью.
– Деточка, ну зачем ты так? У тебя же муж золотой. На такого молиться надо. Это ж так приятно, что мужчина хочет принять активное участие в женских проблемах. Сейчас таких мужиков днем с огнем не найдешь. Его поощрять надо, а не ругаться, – говорила женщина, пристально разглядывая мой уже появившийся живот.
– Я и так на своего мужа молюсь, – выговорила я, чувствуя, что еще немного и у меня начнется истерика.
– Какой, ты говоришь, у тебя срок?
– Сроки не совпадают, – ответила я, словно во сне. Голова закружилась, я вынуждена была ухватиться за кресло.
– Что? – От растерянности врач поправила свои слегка съехавшие на нос очки, прямо не снимая перчаток.
– Я говорю сроки не совпадают. Сколько вы хотите за то, чтобы сроки совпали?
Глава 20
Врач посмотрела на меня глазами, полными неподдельного ужаса.
– Я сейчас позову Якова Владимировича… Я сейчас его позову, и он мне все объяснит, а то я ничего не могу понять.
Казалось, что из широко открытого рта Зинаиды Ивановны, стоящей напротив меня и жадно глотающей воздух, вот-вот пойдет обильная пена.
– Вы не позовете Якова Владимировича!
– Почему?
– Потому что я не дам вам этого сделать! Встав у двери, я приложила палец к губам, показывая, что нужно молчать.
– У меня беременность на два месяца больше, чем считает муж.
– Я сразу поняла, что что-то не то… Это ребенок не Якова Владимировича?
– Вы должны сделать так, чтобы этот ребенок был ребенком Якова Владимировича.
– Но…
– Это не сложно. Я рожу семимесячного. Вы отговорите Якова Владимировича присутствовать при родах. У вас получится. Он вас послушает, – словно в бреду говорила я. – Я вам заплачу.
Я буду приезжать к вам каждую неделю и хорошо вам платить. Мой муж очень богат. Я тоже смогу сделать вас богатой…
– Деточка моя, да я и так не бедная, – прошептала побледневшая женщина и вновь посмотрела на мой живот.
– Ну что вы так смотрите? Там еще ничего нет…
– Есть. Я знаю это даже не осматривая тебя на кресле…
– Вы можете стать еще богаче… Я буду возить вам деньги каждую неделю. Я смогу брать деньги у мужа…
– Я никогда не пойду на это. Я слишком хорошо знаю Якова Владимировича, и он полостью мне доверяет. Его доверие для меня очень дорого. Я обязана все рассказать. Это мой профессиональный долг. Это моя репутация. Пойми меня правильно.
– Ну что вы, как попугай, заладили. Я должна… Я должна… Никому вы ничего не должны! Сейчас вы не должны, не имеете права разрушать семью.
– Я должна… – настаивала врач.
– У меня семья. Вы должны меня понять как женщина женщину.
Я пулей бросилась к сумке, быстро выхватила деньги и вновь встала у двери так, чтобы врач не могла выйти. Я протянула доллары испуганной Зинаиде Ивановне и нервно смахнула слезы.
– Я вас умоляю! Я вас умоляю! У меня семья! Я не могу потерять Якова.
– Я ничего от тебя не возьму, – решительно сказала врач. – Ты просто обыкновенная лгунья. Ты не пара такому благородному человеку, как Яков Владимирович. Отойди от двери. Я обязана ему все рассказать.
– Тут почти две тысячи долларов. Я привезу еще.
– Я ничего не возьму!
– Но вы же должны меня понять!
– Все, что я могу для тебя сделать, это сказать Якову Владимировичу, что ты не захотела садиться на кресло и проверяться. Я могу сказать, что ты отказалась.
– Нет, только не это! Яков Владимирович не дурак и обо всем догадается!
– Больше я ничего не могу для тебя сделать.
– Но вы же женщина… – Я задыхалась и сделала несколько глотательных движений.
– Я женщина, а ты падшая женщина. Ты врунья, – донеслось до меня откуда-то издалека. – Из-за таких, как ты, мужчины перестают верить нормальным женщинам.
Я уже не видела ее лица, а только черный силуэт, тело мое стало легким, и я, словно невесомая снежинка, опустилась на пол. Встав на колени, я вгляделась в темный силуэт женщины, напряглась, чтобы представить, где у нее карман, из последних сил до него дотянулась и сунула в него деньги. Затем коснулась холодными, почти ледяными губами, ее мощных икр и стала осыпать их поцелуями.