Интриганка, или Бойтесь женщину с вечной улыбкой, стр. 53
– Простите, кто вы?
– Я Вероника.
– Какая Вероника?
– Тетя Маша, а вы что, меня совсем не помните? Я же Галинина дочка.
– Что?
Женщина посмотрела на меня перепуганным взглядом и точно так же испуганно покачала головой.
– Простите, что-то я вас не припомню.
– Тетя Маша, да это же я, Вероника!
Вспомнив, что на моей шляпе черная вуаль, я тут же ее откинула и открыла испуганной женщине свое лицо:
– Ну что, теперь узнали?
– Вероника, ты, что ли? Вернее, вы?
– Тетя Маша, да что ж вы меня на «вы»? Что ж я вам плохого-то сделала?
– Да я даже не знаю, как к тебе обращаться-то теперь. Такая дама.
– Да ладно вам, тетя Маша…
– Галя как живет?
– Она же в Америке.
– Да, я знаю. Про это весь дом у нас столько времени судачил. Как она там, прижилась?
– Да вроде нормально. Не жалуется.
– А общается она там как? Она же языка не знает.
– На курсы записалась. Язык учит.
– Что, в таком возрасте?
– Учить язык можно в любом возрасте.
– И что, получается?
– Получается, а почему бы и нет. Да и в языке самое главное не теория, а практика.
Соседка осмотрела меня с ног до головы, и я почувствовала в ее взгляде неприязнь.
– И Галина такая же, что ли, ходит?
– Какая? – не поняла я вопрос.
– Расфуфыренная.
– Обыкновенная.
– Да ладно уж, обыкновенная. Она же со своей сестрой уехала.
– Ну да. Чтобы легче было привыкать к американской жизни. Они одного возраста. Быстрее адаптируются.
– И сестра, наверное, тоже расфуфыренная ходит…
– Тетя Маша, ну о чем вы говорите? Обыкновенная она у меня. Просто моя мама всегда за собой следила. Вот и весь секрет. Следить за собой можно как в России, так и в Америке.
– Следить, говоришь? – Презрение в глазах тети Маши сменилось ненавистью.
– Ну да. Каждая женщина просто обязана за собой следить.
– А нам некогда за собой следить, – злобно проговорила тетя Маша и посмотрела на мой «Мерседес». – Мы на таких роскошных машинах не ездим. У нас их просто нет!!!
– А при чем тут моя машина?
– Мы пенсию получаем, на нее и живем. А на пенсию много не разгуляешься. Мы себе лишний раз даже кусок мыла позволить не можем, не говоря о том, чтобы губы красить. Это вы там в своей Америке жиреете, и вам деньги девать некуда! Буржуи!
Услышав слова тети Маши, я чуть было не задохнулась от возмущения.
– Тетя Маша, да что ж вы такое говорите? Мы же с вами в одном дворе столько лет жили. Вы же с моей мамой на кухне столько вечеров за чашкой чая просидели… Мы же с вами соседи.
– Да какие мы с вами соседи?! – взорвалась тетя Маша. – Какие мы, к черту, соседи, если вы в Америке живете, а мы в России? Гусь свинье не товарищ. Вот езжай в свою Америку и там соседствуй.
– Тетя Маша, прекратите. Не знаю, за что вы на нас с мамой злитесь, мы вам ничего плохого не сделали. Кстати, как наша квартира? Кто в ней сейчас живет?
– Нормальные люди, – сквозь зубы процедила моя бывшая соседка.
– Кто они?
– Я же сказала, что они нормальные люди. Ваша квартира сгорела. Фирма, которая у вас ее купила, очень долгое время не могла ее продать. После погорельцев не каждый в квартиру полезет и будет ремонт делать. В это нужно большие деньги вкладывать, а они не у каждого есть. Так что я уже сказала, что заехали нормальные люди, с горем пополам сделали ремонт и нормально живут.
– Тетя Маша, вы так подчеркиваете слово «нормальные», будто мы с мамой ненормальные.
– Вы?! – Женщина смерила меня взглядом с головы до ног.
– Ну да, мы.
– Вы, конечно же, ненормальные.
– Почему?
– Потому что вы Родину продали, – ни на минуту не задумываясь, выдала на-гора женщина.
– Что?!
– Что слышала.
– Это кто Родину-то продал?
– Вы!
– Мы ничего не продавали. Мы просто переехали в другую страну.
– Предатели! – презрительно закричала женщина. – Поэтому и квартира ваша сгорела.
– Почему она сгорела-то?
– Потому что у вас душа черная. Нельзя предавать то, где ты родился.
– Тетя Маша…
Но тетя Маша меня уже давно не слушала и направилась в сторону магазина с одним-единственным словом «предатели». Я смотрела ей вслед и вытирала накатившиеся на глаза слезы. Я вдруг ощутила себя Майклом, который приехал в Россию и решил с радостью встретить старых знакомых, которых не видел долгое время. Я знала, что не все в моем доме отнесутся ко мне подобным образом, что есть люди, которые пусть не обрадуются, но хотя бы сделают вид, что действительно рады тому, что я смогла чего-то добиться и зажить той жизнью, о которой мечтала. Я знала, что меня никогда не поймут люди старшего поколения, но в глубине души я испытывала настоящую боль. Сев в машину, я посмотрела на Сэма, достала платок и вытерла слезы.
– Что с тобой? Может, нужно наказать эту женщину? – тут же поинтересовался Сэм.
– Действительно, – поддержал его Рик. – Она наговорила тебе столько грубостей.
– Да нет, что вы… Она ни в чем не виновата. Это моя соседка. Вернее, бывшая соседка.
– Это зависть?
– Это злость за то, что в стране слишком тяжелая жизнь и слишком маленькая пенсия.
– Странно. – Рик почесал затылок.
– Что странно?
– Странно, что в вашей стране бедные не умеют радоваться за богатых. Нет. Я неправильно выразился. Вот в Америке бедные уважают богатых. Они знают: чтобы стать богатым, нужно очень мало спать, очень много думать и очень много работать.
– И еще очень мало жить, – добавил Сэм. – У богатых жизнь короткая. Бессонница, стрессы, нервы – все это укорачивает их жизнь и приводит к инсультам и инфарктам.
– В России бедные не уважают богатых, – покачала я головой. – Они их ненавидят.
Я почувствовала неприятные ощущения в горле, а это значит, что опять дала о себе знать проклятая аллергия. Достав из сумочки кларитин, я сунула таблетку в рот и запила ее водой, хранящейся в баре.
– Вам совсем плохо? – обеспокоенно спросил Рик.
– Да нет. Просто в последнее время аллергия дает о себе знать все чаще и чаще. Только этим кларитином и спасаюсь.
– Хорошее лекарство?
– Одно из наиболее часто назначаемых в мире.
– Простите, как, вы говорите, оно называется?
– Кларитин.
– Понятно. Вам сейчас станет легче, или, может, съездим к врачу?
– Не стоит. Буквально через тридцать минут я буду чувствовать себя просто прекрасно.
Достав носовой платок, я промокнула слезы и приложила его к носу.
– Сейчас все пройдет.
Я не ошиблась. Действительно, ровно через тридцать минут я почувствовала себя значительно легче и уже могла смотреть на все, что со мной произошло недавно, широко улыбаясь.
ГЛАВА 22
В этот вечер я почему-то никак не могла уснуть. Наверное, оттого, что это была моя первая ночь в Москве. Я лежала на огромной кровати из слоновой кости и смотрела в потолок таким пристальным взглядом, словно пыталась в нем что-то найти. В соседнем номере, за стенкой, спал Рик, а прямо за моей дверью на стуле сидел Сэм и охранял мой покой. На улице уже темно, но море ночных огней делает эту ночь яркой и нарядной. Москва всегда потрясающе красива ночью.
Дотянувшись до телефона, я набрала номер Андрея и заговорила на наигранно ломаном русском:
– Андрей, доброй ночи. Это Джулия.
– Я просто счастлив вас слышать! – точно так же наигранно-восторженно закричал в трубку Андрей. – Вы уже в Москве? Вы прилетели?
– Да, Андрюшенька, я уже у вас в России. Лежу в своем номере, отдыхаю после перелета.
– Как вы перенесли перелет?
– Тяжело, Андрюшенька, – возраст.
– Ну что вы, Джулия, 50 лет – это еще не возраст для женщины.
– Андрей, вы мне льстите. Еще скажите, что в 50 лет жизнь только начинается.
– Она действительно только начинается. Богатая американская 50-летняя вдова всегда может выйти замуж. Я уверен, что вы еще хорошо выглядите.