Война колдунов. Вторжение, стр. 80

Стекимо Стузиан растерянно озирался по сторонам. За годы службы в корпусе Крылатых Гонцов он дважды посещал Речной Ключ – Воровву. И теперь не мог опомниться от потрясения – так страшно изменился прекрасный город.

Не так уж и долго серые хозяйничали в Воровве. Но дел натворить успели. Почти все окна заколочены или, наоборот, выбиты, многие двери сорваны с петель. Большинство магазинов разграблены. Храмы разрушены чуть ли не до основания – их бомбили в первую очередь. Улицы обезлюдели – добрая треть горожан загнана в бараки для военнопленных, а остальные получили лютейший комендантский час.

Правда, население уже потихоньку выползает из домов. Отгремели пушки и барабаны, сдались последние серые, засевшие в городской ратуше, и по улицам мерно затопали могучие дэвкаци. Волосатые гиганты скрупулезно обшаривают отвоеванный город, почти не обращая на горожан внимания. Резкий, отрывистый язык серых сменился рокочущими словами дайварани.

Стекимо сопровождает вождя Огненной Горы – Хабума Молота. Убеленный сединами великан получил при штурме два пикейных ранения, но шагает бодро, словно вовсе не замечая этих комариных укусов. Торир Дом тоже не обращает внимания на пулю, засевшую в его необъятном пузе. О перевязке озаботился только Лампераз Вешапи – пуля прошила ему щеку, раскрошила два зуба и засела в третьем. Теперь на лице угрюмого капитана прибавится еще один уродливый рубец.

Градоначальник Вороввы – низенький пухлый человечек с лицом перепуганного кролика – поминутно кланяется, явно уверенный, что дэвкаци устроят еще больший погром, чем серые. Стекимо уже битый час втолковывает ему, что клан Огненной Горы – союзники, но в ответ получает лишь очередную порцию испуганных поклонов.

– Большой вождь Хабум явился в Рокуш по приглашению его величества короля Обелезнэ! – устало твердит Стекимо. – Большой вождь – друг! Стекимо Стузиан – Крылатый Гонец, посланный королем на остров Огненной Горы! Дэвкаци нужен отдых и продовольствие – потом дэвкаци поплывут дальше, во Владеку!

Паренек сам не замечал, что говорит в манере дэвкаци – сторонясь местоимений. Очень уж устал за день.

Сейчас могучие корсары идут через особенно пострадавший квартал. Похоже, колдуны серых хорошо здесь потрудились – не дома, руины. Ни единого человека. Кое-где на стенах видна засохшая кровь.

Иссеченное рубцами ухо Лампераза дернулось, уловив слабый шорох. Гигант шагнул к когда-то двух-, а теперь полуэтажному дому, прислушался и спокойно начал разгребать полуобгоревшие балки.

– Что делает Лампераз? – лениво почесал брюхо Торир. – Зачем копается в мусоре?

Лампераз ничего не ответил. Он легко отбросил в сторону тяжелую дубовую дверь, и вытащил за шкирку мальчика лет пяти-шести. Тот не закричал, не заплакал – только мелко-мелко задрожал. На щеках – подсохшие дорожки слез.

– Лампераз нашел маленького человека, – доложил гигант, показывая добычу Хабуму. – Почему маленький человек здесь?

– Люди с серыми лицами… пришли… дом сломали… – чуть слышно прошептал мальчик, болтаясь в огромной ручище дэвкаци. Вырваться он даже не попытался.

– Плохо. А где родичи маленького человека?

– Папу забрали… маму забрали…

Лампераз задумчиво поднял мальчишку повыше, поскреб перевязанный подбородок и изрек:

– Может быть, предки маленького человека в бараках для военнопленных?

– В бараках?.. – переспросил ребенок, удивленно рассматривая насечки на ушах огромного дэвкаци. – Правда… в бараках?..

– Пойдем с Ламперазом, узнаем, – предложил гигант, сажая мальчика себе на плечо. – В какую сторону надо идти?

– На восток, к порту, а там повернуть к северу, – ответил градоначальник, с выпученными глазами наблюдая происходящее.

Лампераз Вешапи молча кивнул и зашагал в указанном направлении. Босые ножищи вмиг заставили брусчатую мостовую вздрагивать и трястись.

Зато мальчишка на плече дэвкаци уже не дрожал. Он сосредоточенно ощупывал ухо гиганта, донельзя изумленный заостренным кончиком и множеством ритуальных насечек.

– Зеньор Стузиан, скажите, почему эти варвары так хорошо говорят на рокушском? – пораженно прошептал градоначальник.

– Они не варвары, – устало ответил Стекимо.

Сельцо Ноянда, расположенное близ одного из крупнейших городов Рокуша – Энгерце. Раннее утро. Солнце едва поднялось, но на просторном поле уже кипит жизнь. Не обычная крестьянская жизнь – всех деревенских отправили за городские стены.

Нет, сейчас здесь строятся дивизии.

Пятьдесят тысяч человек пехоты, двадцать пять – кавалерии. Четыре тысячи артиллеристов и почти восемьсот орудий разного калибра. Равнина иссечена линиями окопов, артиллерийские позиции защищены высокими турами, солдатские колонны выстроены в каре. Все ждут серых – они уже на подходе, баталия начнется вот-вот.

В штабной палатке собрались усатые офицеры, внимательно глядя на карту. Рыхлый старик с повязкой на глазу негромко говорит, время от времени поправляя треуголку:

– …здесь у нас пойдут ваши карабинеры, зеньор Кодоман…

– А-а… – невнятно промычал названный бригадир. – Справим, ваше сиятельство…

– …а вас, зеньор Адвансен, попрошу сейчас отвести ваш корпус к северу и западу. Вас мы оставляем в резерве.

Генерал-аншеф Лигорден решил выделить в резерв довольно значительную часть войск – почти треть от общего количества. Причем держать их так далеко позади, чтобы противник не смог ни причинить потерь огнем, ни провести охват на тот или другой фланг. Корпус генерал-майора Адвансена будет защищать фланги от далекого обхода, а ближе к концу сражения, когда наступающий уже разовьет план битвы и задействует большую часть сил, резерв будет использован для встречной атаки. Этот внезапный нажим свежих сил может… нет, просто обязан заставить серых попятиться!

– Так точно, ваше сиятельство! – козырнул Адвансен. – Разрешите исполнять?

– Исполняйте. Зеньоры офицеры…

Усатые военные обратили почтительные взгляды к главнокомандующему.

– Прошу вас сейчас, зеньоры офицеры… – тяжело произнес Лигорден. – Как бы ни обернулось дело… пусть всяк из вас помнит Хобокена. Он научил нас без жалоб сносить голод, холод и саму смерть, когда дело шло о победе и славе народа Рокуша. Ради этой памяти призываю вас сегодня если не победить, то хотя бы спасти честь рокушского оружия! Да не увидит враг наших спин!