Три глаза и шесть рук, стр. 36
Глава 12
По крайней мере, утро действительно оказалось очень ранним. Улицы Дваглича были еще пустынны – за то время, что понадобилось мне, чтобы добраться до городских стен, меня заметила всего лишь одна тетка, да и та лишь скользнула по мне ленивым взглядом. Но на всякий случай я набрал высоту – незачем лишний раз тревожить население.
– Это ты правильно, патрон, – согласился Рабан. – А то еще назовут дьявольским отродьем, да начнут из арбалетов палить… Местных фанатиков хлебом не корми – дай только подстрелить что-нибудь этакое, подозрительно похожее на демона. Потом отвезут тушку Папе Римскому, хвалиться будут…
– Папе? – удивился я. – А разве здесь тоже верят в Христа?
– Верят, верят… Этот мир во многом похож на твой. Или твой – на этот, смотря с какой стороны смотреть. Это основная фишка параллельных миров – то и дело обнаруживаются сходства. Если очень постараться, вполне можно отыскать и самого себя…
– То есть, в этом мире живет мой двойник?
– Вот это вряд ли. Различий все-таки больше… Потом, они во времени отстают – у них еще только семнадцатый век по вашему счислению.
Я немного поразмыслил. То, что у них только семнадцатый век, меня не удивило, но все равно что-то не вязалось… Хотя бы то, что в это время, насколько я знаю, арбалеты уже не применялись – устарели-с…
– Ошибаешься, патрон! – весело сообщил Рабан. – Говорю же – отличий больше, чем сходств! Порох тут еще не изобрели. И Америку еще не открыли – Мухаммеда в этом мире не было, мусульмане так и не появились, и христиане спокойно дошли до самой Индии, а там и до Китая. Сейчас они Африку исследуют, в Австралию плавают. А Америка… да сдалась она им! Кстати, тут Колумб прославился как раз тем, что первым обогнул Африку и высадился в Индии и Аравии.
– Угу. Вот оно как…
– А ты думал! Да и христиане тут не такие, как у вас были – помягче, потерпимее. Колдуна ты ж сам видел – думаешь, в твоем средневековье его бы стерпели? Здешние попы считают, что в магии нет ничего зазорного, если только творить ее во имя Бога, а не во имя Сатаны. И еретиков почти не преследуют – веруй во что хочешь. Потому-то, наверное, тут христиане и не раскололись – до сих пор одни только католики… Коперник в этом мире написал свою книгу спокойно, Галилея никто отрекаться не заставлял… А вот Джордано Бруно все равно сожгли!
– За что? – поразился я.
– А за то же, за что и в твоем мире – за сатанизм! Сатанистов тут все равно преследуют, а Бруно редкостным гадом в этом смысле был… Не слышал, что ль? Ну да, конечно, его же потом обелили всячески – как же, невинная жертва произвола… Почему-то никто не удивляется тому, что Галилея почти не тронули, а Бруно сразу сожгли, хотя вроде бы грехи у них одни и те же!
– А ты-то откуда все это знаешь?
– Мы с Волдресом раз пять в твоем мире бывали, – неохотно признался Рабан. – Вот в самый первый раз и познакомились с этим Бруно… Он нас хотел нанять, чтоб мы ему дьявола в услужение доставили.
– И что – доставили?
– Держи карман шире! Дьявол не лошадь, его на базаре не купишь. Нашли одного, который согласился отслужить пару лет в обмен на душу, но тут уже сам Бруно заартачился. Тоже не дурак был, душу отдавать не хотел… Ну а потом уже до него инквизиция добралась.
– Угу. Понимаю…
Насчет того, что время в разных мирах не совпадает, Рабан мог бы и не говорить. В моем мире (интересно, а названия у них какие-нибудь есть?) на дворе середина мая, здесь – в лучшем случае апрель. Я как раз пролетал над огромным свежевспаханным полем. Кое-где виднелись склоненные крестьяне – стоял самый разгар посевного сезона.
– Нету у них названий, – буркнул Рабан, дождавшись, пока я налюбуюсь на красивый вид. – Сам подумай, патрон, кто им эти названия придумывать будет? Вы вот как свой родной мир называете?
– Мир.
– Точно. Нет, конечно, их как-то все-таки именуют, для удобства, но у каждого мира таких названий тьмы и тьмы… Больно уж много этих миров. По-моему, вообще бесконечность. Так что определенные названия есть только у анклавов, да и то не у всех – у тех, что поменьше. Глянь, патрон, уже граница!
За разговором я сам не заметил, как пролетел почти две трети пути, и покинул пределы Дотембрии. Естественно, здесь вдоль границ не стояли будки пограничников, но все-таки межу на земле прочертили. По-моему, обычным плугом. К тому же видно было, что эта межа совсем новая – видимо, ее обновляли каждый год. Кстати, предыдущие границы, которые тоже можно было разглядеть, хотя и с большим трудом, виднелись поближе к столице – чем старше, тем ближе. Похоже, короли Дотембрии, пользуясь тем, что с этой стороны у них ничейные земли, каждый год отодвигают свою границу еще на сотню-другую метров. Пустячок, а приятно!
– Они бы сразу все захапали, но им тогда не миновать скандала с Остсаксонией – они к северо-западу от Дотембрии.
– А им-то какое дело? Земли ж ничейные?
– Вот именно. И Остсаксония тоже с этими землями граничит, и тоже помаленьку их урезает в свою пользу. Шкурные интересы, как и везде…
– Се ля ви… – задумчиво согласился я.
– Чего ловить? – не сообразил Рабан.
– Это по-французски. «Такова жизнь» означает.
Рабан некоторое время озадаченно молчал, а потом возмущенно заявил:
– Брешешь, патрон, не знаешь ты французского! У тебя в голове только один язык – русский!
– Ты что, дурак?
Рабан обиженно замолчал. По-моему, он снова принялся копаться в моих мозгах – чувство было такое, как будто он перетряхивает их, как рачительная хозяйка – хлам на балконе. По большей части ненужный мусор, но выбросить все равно жалко…
Подо мной началось болото, и я понял, что Магнус нисколько не преувеличивал, когда называл его непроходимым. Вязкая зловонная трясина, вместо воды – жижа. Увязнешь в такой, и все, передавай привет Ихтиандру. Хотя кое-где все-таки виднелись маленькие островки – скорее даже просто кочки, но тем не менее. Между прочим, на одном из островков я заметил небольшую хижину на сваях. На соседнем – еще одну. Всего их насчиталось пять штук. Прямо на моих глазах из одной хижины вышло странное существо, похожее на помесь рыбы, лягушки и человека, и нырнуло в эту самую трясину. Вероятно, в этом месте болото не столь вязкое – кое-как плавать можно.
– Кто это? – без особого интереса поинтересовался я.
– Дотембрийцы, кто поглупее, их болотными чертями называют. Но вообще-то это мурлоки. Вымирающая раса – в этом мире их всего несколько сотен осталось. Чистую воду они больше любят, но все равно прячутся по болотам – отсюда их не выковыряешь.
– А откуда ты знаешь, сколько их осталось? Считал, что ли?
– Через твое же Направление и сосчитал, – хмыкнул Рабан. – Хорошее чувство, жалко, у Волдреса такого не было. Ты им почти не пользуешься, а зря – я через него весь мир чувствую! Кайф!
– Тебе проще, ты всю жизнь в мозгах ковыряешься… Скажи лучше – это не та пещера?
Я сбросил скорость и завис на одном месте, взмахивая крыльями со скоростью шмеля. Чуть дальше болото заканчивалось, и начинались горы – вначале всего лишь крупные холмы, но чем дальше, тем больше и больше. Одна гора – не холм, но и не пик, вдавалась далеко в болото, и мое Направление определенно заявляло – искомая цель где-то в недрах этой горы.
– Та самая, – согласился Рабан, тоже осматривающий окрестности с помощью Направления. – Внутрь ведет два входа… большой с другой стороны и маленький – на вершине. Дракон как раз там, возле большого.
– Тогда пойдем через маленький.
Я аккуратно опустился пониже и плавно приземлился на самой макушке – почти плоской, но очень небольшого диаметра. Возможно, дракон использовал эту вершину в качестве личного аэродрома, когда был поменьше… намного меньше!
Моему взору предстал сам огнедышащий террорист. Он лежал на сравнительно твердом участке болота, увлеченно обгладывая большую кость. Похоже, бедренная человеческая. Однако в зубах этого чудовища даже такая кость выглядела не больше мышиной. Интересно, все драконы такие большие?