Зимнее пламя, стр. 32
Боже! Не доктору ли Игану поручено раскрывать страницы, подходящие для определенного дня? И не уволят ли его за то, что он выбрал именно эти?
Дженива перешла к соседнему столу, на котором лежала довольно небольшая книга. Сверху на раскрытых страницах она увидела название «История семьи Маллоренов» и удивилась, как легко закончились ее поиски. Затем она поняла, что книга останется раскрытой, когда соберется вся семья, и, конечно, в ней нет ничего, что оказалось бы неприятным для них.
Но все же она ожидала чего-то более интересного чем то, что поведали ей раскрытые страницы. Они повествовали о предке, ходившем в Крестовый поход, и, кроме этого, с Уильямом де Маллореном не произошло ничего выдающегося: он умер в своей постели в возрасте семидесяти лет, окруженный детьми, внуками и правнуками.
Что же хотел этим сказать доктор Иган? Что большие дома строились из простых кирпичей?
Она подошла к последней книге, в предвкушении узнать что-то еще о великих, но застыла на месте, как будто увидела ядовитую змею. На обложке было написано лишь одно слово: «Локи».
Дженива быстро огляделась, словно кто-то мог следить за ней. Слава Богу, она по-прежнему одна. Повернув к себе книгу, она взглянула на корешок. «Сказания о богах Севера». Казалось, ей опять пытаются сообщить что-то, но что?
Дженива начала читать. В книге Локи изображался красивым, ветреным, умным и злонамеренным. Он нарочно препятствовал другим богам, затем, преодолевая всевозможные преграды, доказывал свое превосходство. Для этого он использовал троих своих детей — волка, змею и Хелу, иначе говоря, смерть.
Неужели Эшарт не случайно носил плащ из волчьего меха? И зачем, ради всего святого, он стал бы связывать себя с таким неприятным мифическим существом, как этот бог?
Далее рассказывалось о Фенрире, волке-разрушителе, — его боги в конце концов сумели обмануть, однако могучий волк не сдавался, пока один из богов, Тор, бог сражений, не сунул руку в его пасть. Волка связали волшебной веревкой, которая называлась «глейпнир», но он откусил Тору кисть руки.
Наконец-то Дженива поняла, что ей хотели сообщить. Те, кто старается победить зло, должны быть готовы на любую жертву. Разве лорд Родгар не сказал вчера нечто подобное Эшарту?
Она перевернула страницу, желая узнать еще что-нибудь о Локи, но тут чьи-то руки обхватили ее сзади.
— Как я понял, мне следует срубить дерево для тебя, любовь моя!
К счастью, ей удалось скрыть неожиданную дрожь возбуждения, и она быстро повернулась. Локи не препятствовал ей, хотя и не отступил назад. Они стояли так близко, что при каждом вдохе их тела соприкасались, и, даже несмотря на все, что она знала о нем, в ней вспыхнуло желание.
— О чем вы говорите? — спросила Дженива, стараясь выглядеть равнодушной.
Маркиз придвинулся к ней.
— Как сказал Родгар, он соблюдает старые традиции, поэтому мы отправимся, как простые лесорубы, собирать зеленые ветки и рубить святочное дерево. Вернее, трудиться будут мужчины, а леди — восхищаться ими.
Она пошевелилась, пытаясь отстраниться, но в итоге лишь еще сильнее прижалась к его бедрам. Жар охватил ее.
— Всегда приятно посмотреть, как мужчины трудятся в поте лица.
Его глаза загорелись, он явно угадал в ее словах совсем другой смысл.
— Вы устроили так, чтобы нас снова застали сплетники, милорд? — в отчаянии спросила она, пытаясь овладеть собой.
— Нет, а что?
— Тогда зачем разыгрывать любовь? Отпустите меня. Он даже не шевельнулся.
— Чего вы хотите, Эшарт?
Маркиз опустил голову, и она почувствовала его дыхание на своей шее.
— Потрудиться в поте лица.
У нее перехватило дыхание.
— На столе в библиотеке?
Слишком поздно Дженива поняла, что это не смутит его, как не смутило и ее. Прежде она никогда бы не могла вообразить такое, но сейчас ясно это представляла. Она видела, чувствовала и хотела этого неожиданно сильно, резкая боль разрывала ее бедра.
Нельзя!
Она отвернулась от его манящих губ, но невольно подставила шею, и он прикусил ее. Почувствовав его зубы, она вспомнила о волках и покачнулась, вдруг слабея от желания.
Эшарт поднял ее и положил на стол. Ее сердце тревожно екнуло, но она не остановила его, поскольку не могла остановиться сама.
Когда он раздвинул ее бедра, две теплые нижние юбки оказались плохой защитой. Острая боль по-прежнему пронзала Джениву, требуя удовлетворения. Она услышала собственный стон и с еще большей страстью стала целовать его, сгорая от неутолимой жажды, которая, она знала, была безумием.
Внезапно Дженива почувствовала на обнажившемся бедре его сильную руку, проникающую все дальше, и другую сильную руку, поддерживающую ее мятущееся тело. Она откинула голову, чтобы вдохнуть, и ее глаза в поисках избавления от этого безумия увидели суровые лица мудрецов, осуждающе смотревших на нее с потолка.
Словно мощный удар потряс ее. Что она делает?
Дженива уперлась в плечи маркиза и попыталась сжать ноги.
— Нет! Ради Бога! Сюда могут войти!
Они посмотрели друг другу в глаза, и выражение его глаз охладило ее страсть. Он был возбужден, его затуманенные темные глаза еще больше потемнели, но за ними скрывалась настороженность. Разве не так выглядит соблазнитель: умный, расчетливый, готовый на любые действия, лишь бы своего добиться.
— Нет! — повторила она, и холодная дрожь пробежала по ее телу. — Пустите меня, милорд!
Он почти сразу же оторвался от нее, привел в порядок ее юбки и поклонился с таким изяществом, которое вряд ли доступно честному человеку.
Дженива, дрожа, сползла со стола и попыталась привести в порядок свою одежду.
— Мы договорились, что не будем делать этого.
— Что-то не помню.
— Должны помнить! Сюда любой мог зайти и увидеть нас. Если не гость, то рано или поздно зашел бы слуга поправить огонь в камине. Зачем вам рисковать, милорд? Пришлось бы жениться на мне, а вам, должно быть, этого совсем не хочется.
Она вдруг осознала, как громко звучит ее голос, и зажала рот рукой.
— Ну прямо уж совсем. — Маркиз по-прежнему сохранял возмутительное спокойствие. — Лучше уж я женюсь на вас, чем дам себя повесить.
Дженива попыталась вразумить его:
— Это не игра! — Она сделала шаг, но он преградил ей дорогу и взял за плечи.
— Так вы все еще заявляете, что не хотели этого прежде и не хотите теперь?
Ложь унизила бы ее. Опустив глаза, она призналась:
— Нет. Но я не хочу оказаться в ловушке. Из вас выйдет не муж, а настоящий дьявол.
Его передернуло… или это был гнев?
— Наверное, вы правы. — Маркиз отступил, давая дорогу, затем достал из кармана гинею и протянул ей.
Они заключили сделку, и она не видела причины для возмущения; однако ей потребовалась вся ее сила воли, чтобы не швырнуть монету или не дать ему пощечину.
Взяв гинею, Дженива опустила ее в карман.
— От имени Чарли благодарю вас, милорд.
— Этого хватит на пару конфет для него. — Он церемонно протянул руку: — Пойдемте, мисс Смит. По-моему, я слышал гонг, приглашающий к обеду.
Неужели она совсем перестала замечать, что происходит вокруг? Ей отчаянно захотелось, не обращая на него внимания, ускользнуть из комнаты, убежать к себе и спрятаться там. Увы, ни то ни другое ей не поможет. Лучше показать ему, что он не так уж сильно ее взволновал.
Она подала Эшарту руку, запрещая себе ощущать его прикосновение, и позволила ему вывести себя из комнаты.
Глава 24
Ведя Джениву вниз по лестнице, Эшарт старался вернуть самообладание, без чего он не мог противостоять Родгару. Он рано проснулся в роскошной спальне, которая нашлась для него, несмотря на его неожиданный приезд, и вдруг почувствовал необходимость сбежать. Он нашел конюшни и, оседлав свою лошадь, отправился объезжать имение, казавшееся прекрасным в это морозное утро.
Весь этот красивый пейзаж, все классические красоты он воспринимал как насмешку. «Смотри, что я могу себе позволить, — словно говорил ему Родгар, — а вот ты этого не можешь».