Сломанная роза, стр. 66

Итак, надо ли ей пойти к Галерану и посвятить его в планы жены, предоставив самому решать, как поступить? Или пойти к Раулю, передать ему просьбу Джеанны и уповать на то, что завтра поутру он вызволит Джеанну из монастыря?

И еще, как это сделать, если она заблудилась? Вдруг впереди на стене Алина увидела надпись: Куперс-лейн. Рядом с надписью для пущей наглядности была изображена пирамида из бочек. Отряхнув руки от крошек, Алина принялась прокладывать себе дорогу в толпе, чтобы не пропустить поворот, когда увидит саму улицу.

Перемена показалась ей разительной: Куперс-лейн выглядела тихой и безлюдной по сравнению с рынком, хотя на самом деле это была довольно оживленная улица. В то же время понятно было, почему ее мало кто использовал для проезда: у каждого дома высились пирамиды из бочек и бочонков. Жили здесь бондари с семьями и подмастерьями, а также предприимчивые дельцы, доставляющие бондарям заказы и перекупающие у них товар.

Бочки.

Вино.

Бондари должны наперечет знать всех виноторговцев. Алина подошла к мужчине средних лет, который вышел закатить бочку в мастерскую.

— Проше простить меня, сэр, не знаете ли вы виноторговца Хьюго с Корсер-стрит?

Тот распрямился, оглядел ее с головы до пят. Потом подмигнул и заулыбался.

— А что, если и знаю, красавица?

Алина готова была отпрянуть, но совладала с собою — ведь просто хотел поддразнить ее, — и улыбнулась в ответ.

— Я — их новая служанка, сэр, и вот заблудилась в первый же день. Вы не подскажете, как мне найти дорогу домой?

— Деревенская небось, — заметил бондарь, и глаза его заблестели любопытством. — Должно быть, с севера. Алина едва сдерживалась, чтобы не заплакать от нетерпения, но ее собеседник явно гордился своей догадливостью, и надо было воздать ему должное.

— Как вы догадались? — восхищенно ахнула она. — Да, сэр, я жила близ Дургама.

— Видишь, как издалека приехала; немудрено, что ты заблудилась, девушка. Ну, слушай. — Он дотронулся до ее плеча, но лишь затем, чтобы она посмотрела, куда он показывал. — Пойдешь по этой улице до того дома, что, видишь, нависает над мостовой. Тот, красный, видишь?

— Вижу.

— Там между домами узкий проход. Он приведет тебя на Айронмонджерс-лейн, к кузнецам. Прямо напротив еще один проход; он выведет тебя на Сент-Марк-роуд. Пройдешь немного вперед, повернешь налево, — и вот тебе твоя Корсер-стрит. Поняла?

— Поняла, — отвечала Алина. — А почему нельзя пойти прямо по этой улице и просто повернуть направо?

— Ах ты, умная головка, — уважительно протянул бондарь. — Так, миленькая, ты попадешь прямиком в доки, а туда я ни за что не послал бы такую пригожую девушку. Нет уж, ты иди, как я сказал.

— Спасибо, — сердечно сказала Алина. — Спасибо вам большое!

Он похлопал ее по плечу.

— Ступай себе.

Алина помахала доброму человеку на прощание и пошла мимо бочек к узкому проходу между домами. Как и говорил бондарь, проход вел на улицу торговцев кузнечными товарами, где можно было оглохнуть от немолчного стука и звона в кузнях, а впереди виднелась улица пошире, с разными лавками, харчевнями и постоялыми дворами.

— Налево, — пробормотала себе под нос Алина и свернула налево, ища взглядом нужную ей улицу. Если б хоть что-нибудь знакомое, но она ничего не успела запомнить на этой Корсер-стрит, ведь первый раз она вышла из дома Хьюго, когда их с Джеанной увозили в обитель Святой Хильды…

Пройдя немного вперед, девушка остановилась, оглянулась назад, гадая, не ошиблась ли. Может, надо повернуть направо?..

— Алина?

Кто-то тронул ее за плечо. Алина взвизгнула, отшатнулась, но тут же узнала голос и кинулась в объятия Рауля де Журэ прямо посреди улицы.

— Жива? Здорова? — Рауль удержал ее на расстоянии вытянутой руки и тревожно осмотрел с головы до пят.

— Да, но Джеанна…

Он приложил палец к ее губам, обнял за плечи и повел совсем в противоположную от дома виноторговца сторону. Она шла рядом с ним, не думая ни о чем, наслаждаясь внезапно возникшим чувством защищенности.

— Разве дом Хьюго там?

— В доме Хьюго вас уже ищут люди короля. Полагаю, вы не намерены возвращаться за ту стену, через которую отважно перелезли?

— Во всяком случае, не теперь. Но я должна сказать вам…

— Потом, — снова оборвал ее Рауль и, оглядевшись, резко свернул к воротам какого-то постоялого двора.

— Эй, Пол! — весело окликнул он огромного хозяина, до непристойности крепко прижимая к себе Алину. — Свободные комнаты есть?

Маленькие глазки толстяка хозяина внимательно осмотрели обоих, и брюхо его мелко заколыхалось от приглушенного смеха.

— Вы знаете, дружище, что я всегда придерживаю комнату-другую на всякий случай. Ступайте по коридору; вторая дверь справа.

Рауль бросил ему серебряную монету.

— И кувшин вина.

Хозяин повернул кран на огромной, под стать ему самому, бочке, наполнил вином глиняный кувшин и, подмигнув, вручил Раулю.

Алина, все еще стиснутая в его железных объятиях, пыталась не забыть, что находится здесь с важным поручением, а Рауль, вероятно, лишь хочет уберечь и защитить ее.

Однако от одной мысли, что он знаком с этим человеком, державшим наготове комнаты для мужчин и их шлюх ее захотелось выцарапать ему глаза.

Миг спустя они оказались в маленькой комнатке — не комнатке, а алькове с занавеской вместо двери в коридор — где помещались лишь кровать, стол и скамья. И густой, устоявшийся дурной запах.

Рауль отпустил Алину; она тут же шагнула к кровати, откинула одеяло и увидела грязные простыни.

— Надеюсь, мы не воспользуемся этой постелью?

— Разумеется, нет. Но вино, похоже, отличное. — Он наполнил вином две деревянные кружки и протянул одну Алине. — Выпейте, а потом расскажите, что случилось. Только потише: здесь не стены, а одно название.

Она схватила кружку, силясь унять ярость и не забыть о важных делах, приведших ее в эту клоаку. Ничего не получалось.

— Вы нашли Эллу, как только появились в Хейвуде, — прошипела она, — а по приезде в Лондон сразу же разнюхали и об этом притоне!

— Алина, я тоже не лег бы в такую постель.

Он ничуточки не выглядел виноватым! Алина отвернулась.

— Джеанна, — напомнил он.

Пришлось повернуться и заговорить, что Алина и сделала, не скрывая, впрочем, своего неудовольствия.

— Джеанну держат под замком в монастыре, — сказала она тихо, — как и нас всех, но ее заперли одну, и это мне совсем не нравится.

Рауль притянул ее ближе к себе.

— Галеран рассказывал, знаю, — зашептал он ей на ухо. — Ему тоже это не понравилось, но он виделся с нею, и, по его мнению, там ей как будто бы ничто не угрожает. Он рассчитывает, что завтра все решится. Он верит, что король поддержит его против Фламбара. Архиепископ не осмеливается даже появляться на улицах Лондона из страха за свою жизнь, и королю нет никакого расчета брать его сторону.

Алина боролась с искушением припасть к его широкой груди.

— Джеанна хочет присутствовать на суде.

— Пусть хочет.

Алина резко вскинула голову и вперила в Рауля негодующий взгляд.

— Она не дурочка! Она не открыла, почему именно ей нужно прийти в суд, но наверняка это важно. Поверьте, это не пустая прихоть.

Он поднял ее и посадил на шаткий дощатый стол: так она могла прямо смотреть ему в глаза.

— Алина, ее держат взаперти по приказу короля. Если она сбежит, нарушая его приказ, едва ли это расположит к ней суд и короля. Как и ваше бегство. Как я понял, Галеран намерен убедить суд, что Джеанна — слабая женщина, у которой от горя помутился разум после смерти сына.

Рауль подошел совсем близко и занял позицию между ее ног, но, поскольку сам он этого не замечал, Алина решила следовать его примеру.

— Знаю, — пробормотала она, проглотив слюну, — и меня это тоже беспокоит. Но Джеанна так настаивала… Мы скажем Галерану или нет? — И, не в силах сохранять безразличие, отодвинулась, отчего стол заходил ходуном.