Кафедра странников, стр. 14

– Мы хотели бы видеть хозяйку, – официально сообщил Нур.

– Она появится через несколько мгновений, сэр, – склонил голову голем. – Не желаете горячий грог? На улице, как я заметил, морозно.

Он говорил высоким голосом и забавно коверкал некоторые слова – игрушка, безобидная домашняя кукла, призванная скрасить одиночество хозяйки дома.

– Выпьем позже, – махнул рукой карлик. И тут же, широко улыбнувшись, обернулся к лестнице: – Лариса! Рад! Честное слово – рад познакомиться!

– Божественный лорд Нур, – медленно произнесла появившаяся на площадке второго этажа девушка. – Не могу сказать, что я в восторге от твоего появления.

– Я много путешествую, – чуть поклонился малыш. – И, оказавшись поблизости, позволил себе надеяться на твое гостеприимство.

– Не люблю нежданных гостей.

– А я обожаю сюрпризы.

Джин внимательно оглядела хозяйку дома. Длинноногая, подтянутая, с узкой талией и довольно большой грудью, она была одета по-домашнему: в джинсы и короткую майку, и совсем не походила на могущественную волшебницу, как рекомендовал ее Нур. Натуральная блондинка с короткими прямыми волосами, едва прикрывающими точеную шею, Лариса оказалась гораздо моложе, чем представлялось Джин: двадцать, максимум двадцать два года, но ее огромные зеленые глаза смотрели внимательно и весьма холодно, и их взгляд заставлял задуматься о том, что кукольная внешность не всегда означает кукольные мозги.

– Удивлена? – поинтересовался Нур.

– Не так сильно, как тебе хотелось бы, лорд. – Лариса поджала тонкие губы. – Убежище существует давно, и нет ничего странного, что этот адрес стал широко известен.

– Только мне, – вскинул ладони карлик. – Это место нашел Яков Брюс, а дом построила Кара. У нас с твоей предшественницей был один совместный проект, и она не побоялась назначить здесь встречу. – Нур снова улыбнулся. Несмотря на уродливый облик, карлик умел быть обаятельным. – Шотландец обладал потрясающей способностью выискивать прекрасные укрытия. Нужное сплетение силовых линий, пара заклинаний из Черной Книги, и – пожалуйста! – в твоем доме блокируется действие любой магии.

– Чужой магии, – подчеркнула Лариса. – Я же могу стереть тебя в порошок.

– Тогда тебе нечего бояться, – усмехнулся карлик.

– Ты себе льстишь, лорд. С каких это пор беспризорный аккумулятор может напугать Хранителя Черной Книги?

Нур дернулся, и на мгновение его лицо исказила болезненная гримаса: слова Ларисы ударили хлестко, жестоко напомнив божественному лорду о гибели народа Тать. Джин сжала кулачки.

– Не надо меня обижать, – глухо произнес карлик. И снова – широкая улыбка. – Я хочу поговорить. Есть очень интересный проект.

Лариса помолчала, затем медленно кивнула:

– Я выслушаю твое предложение, лорд. Но позже, сейчас я занята.

– Нам подождать за дверью? – Нур окончательно взял себя в руки.

– Необязательно, – улыбнулась девушка. – Дикси проводит вас в гостиную.

– Он обещал горячий грог, – припомнил карлик.

– Разумеется, сэр, – кивнул дворецкий. – Горячий грог и все, что угодно, для дамы. Прошу вас, за мной, сэр.

Глава 2

– Валентин Павлович, мы уходим.

– До завтра, Зиночка, – рассеянно отозвался Зябликов, не отрываясь от записей.

– Вчера вы забыли выключить свет, – напомнила помощница. – Комендант ругался.

– Я выключу, – пообещал профессор. – Честное слово, не забуду.

– До завтра.

Дверь хлопнула, и Зябликов остался один. Пару мгновений он еще смотрел на разложенные на столе записи, затем помассировал шею, поднялся и прошелся по огромному, больше похожему на ангар, помещению лаборатории. Главной лаборатории Красноярска-151. Столы и стеллажи, на которых была установлена аппаратура, располагались вдоль стен помещения, а в его центре гордо возвышался объект «Трон», монументальный, величественный и загадочный. Такой же загадочный, как десять лет назад. Валентин Павлович вздохнул и протер очки.

Десять лет исследований. Десять лет в глухом сибирском уголке. Десять лет, наполненных непрерывной работой, опытами, исследованиями и… неудачами. Все эти годы группа Зябликова билась головой о неприступный монолит до сих пор неизвестного металла, получала самые современные приборы и любую помощь, которую могла дать Академия наук, собирала лучших специалистов и… ничего. Десятки семинаров и конференций, десятки профессионалов самых разных направлений: химики, металлурги, энергетики… Потрачены миллионы, а в результате – полный ноль. Формулы металла нет, физические свойства артефакта меняются чуть не ежедневно, надпись на стене не расшифрована – ни единой зацепки, способной заинтересовать правительство. Зябликов видел, что интерес к объекту «Трон» падает, что постоянные неудачи раздражают и академиков, и министров, что еще чуть-чуть, и они окончательно смирятся с поражением и отдадут приказ о консервации артефакта. Зябликов видел все это, но продолжал работать с одержимостью обреченного. О крахе собственной карьеры Валентин Павлович уже не думал, смирился, разгадать предложенную «Троном» загадку профессор хотел не ради славы и почета, а потому, что это стало смыслом его жизни. Артефакт перестал быть для Зябликова просто объектом исследований – больше, намного больше, профессор не представлял, что может расстаться с ним.

– Даже если отдадут приказ о консервации, никто не запретит мне продолжить работу, – прошептал Валентин Павлович. – Симонидзе говорил, что сможет пробить перенос исследований в свой институт. Размаха не будет, но работать мы сможем.

Размаха, с каким начиналась разработка «Трона», не было уже давно. Последние несколько лет финансирование неуклонно снижалось, год назад, по просьбе «прогрессивной общественности», Красноярск-151 лишился статуса закрытого города, переименовался в Кедровый поселок и стал стремительно терять население: молодые и перспективные старались побыстрее покинуть тонущий проект. Валентин их не осуждал. Но и не понимал.

– Ладно, хватит о грустном! – Профессор заставил себя улыбнуться, быстро огляделся и, убедившись, что лаборантка захлопнула дверь и открыть ее можно только изнутри, поднялся на основание артефакта.

Зябликов любил забираться на трон. Разумеется, только тогда, когда в лаборатории никого не было и никто не смог бы подсмотреть мальчишескую шалость пожилого ученого, хоть и неудачливого, но все еще авторитетного. Оказываясь в древнем кресле, Валентин испытывал необъяснимое чувство покоя и расслабленности. Если у него болела голова – боль уходила, если скакало давление – оно становилось нормальным. Профессор никому не говорил о таком благорасположении «Трона», ибо серия опытов, проведенных едва ли не сразу после обнаружения артефакта, показала, что обычный человек, оказываясь в кресле, испытывал прямо противоположные чувства: боль, головокружение и рвотные позывы. У некоторых начинались судороги. «Трон» выделял Валентина, и ученому это нравилось. Хоть какой-то результат многолетних усилий.

– Мне будет трудно расстаться с тобой.

Зябликов положил руки на подлокотники, закрыл глаза и… увидел лицо генерала Александрова.

– Кто здесь?! – Профессор вскочил и огляделся.

Лаборатория была пуста.

– Черт! – Валентин Павлович потер лоб. – Черт!!

Он задумчиво посмотрел на отливающий металлом «Трон», неуверенно хмыкнул, вернулся в кресло и снова закрыл глаза.

И увидел лицо Александрова. И еще одного человека.

– Мы можем говорить открыто?

– Абсолютно, Джошуа, абсолютно. Мой кабинет полностью защищен от прослушивания.

– От любого прослушивания? – уточнил собеседник генерала.

– Преимущество высокого положения, – хмыкнул Александров. – Даже те, кому положено стучать на меня, предпочитают со мной дружить. Времена сейчас непростые, и моя поддержка много значит для этих людей. Мы можем говорить абсолютно свободно.