Ради твоей улыбки, стр. 3

Элинор в ужасе напряглась, стараясь подтянуться и встать с постели. Если нужно, она сбежит из этой комнаты и из этого проклятого дома. Единственное, что ей удалось, это наклониться вперед, но столь неуклюже, что ее движение скорее походило на жалкую пародию приглашения. Длинные каштановые волосы запутались, а расстегнутая рубашка сползла, приоткрыв грудь.

Сверкая глазами и потирая руки в предвкушении невероятного зрелища, лорд Деверил шагнул вперед и, хихикнув, стянул рубашку еще ниже.

— О, моя красавица! Не позволяй прекрасному джентльмену уйти и не волнуйся… Если он не удовлетворит тебя, у нас там внизу полно других, и все горят желанием. Ты будешь аж до самого утра получать удовольствие! — Он и ее брат отвратительно захохотали и словно растворились в темноте.

Видя, что ее насильник начал расстегивать камзол, Элинор без сил упала на постель.

Он склонился над ней, его глаза казались безумными в зыбком полумраке комнаты. Лишь одно слово слетело с ее языка — «пожалуйста».

— Хорошо, хорошо, — пробормотал он, отбрасывая в сторону покрывало. Холодный воздух окутал ее тело, доказывая реальность ночного кошмара, ледяной ужас сжал мозг, словно клещами.

Он тупо уставился на ее ночную рубашку.

— Это что же — новый фасон для потаскушек? Боже всемогущий! — Чертыхаясь, незнакомец возился с пуговицами. Она подняла безжизненную руку, чтобы остановить его.

— Я сам, — огрызнулся он, затем нетерпеливо рванул рубашку.

Элинор закрыла глаза, чувствуя, как какой-то вихрь закружил ее, и радуясь, что погружается в глубокую пропасть темноты.

— Ты как тряпичная кукла, шлюха! Давай отрабатывай свои деньги, обслужи господина.

Хлесткие пощечины вернули ее из желанного забытья, но она не могла сделать ни одного движения. Ее колени были разведены в стороны, а сознание колебалось на грани тьмы и реальности. Тяжесть чужого тела придавила ее к постели. Элинор услышала невнятные проклятия, затем снова впала в забытье.

Пронзительная боль снова вернула ее к действительности. Она услышала приглушенный крик и поняла, что это ее собственный голос. На какой-то момент чудовищное, задыхающееся лицо предстало перед ее глазами, лицо не человека, а монстра, которое будет еще целый месяц являться ей в ночных кошмарах. Затем спасительная тьма вернулась и поглотила ее…

Элинор не могла оценить юмора, продемонстрированного ее братом, когда он отдал драгоценную фигурку из жадеита согласно предварительному обещанию. Не слышала она и разговора между ним и лордом Деверилом уже после того, как лорд Стейнбридж ушел.

— Жаль, что он не признался в своих истинных вкусах, — пробормотал сэр Лайонел. — Это было бы надежное средство воздействия.

— Мы можем придумать что-то другое, — холодно ответил Деверил.

— Я удивляюсь, что вы уступили ему это удовольствие. — Сэр Лайонел жестом указал на постель. — Хотя… любая шлюха сделала бы это лучше.

Лорд Деверил прошел вперед и дотронулся до открывшейся округлой груди Элинор костлявыми пальцами. Тело на постели оставалось неподвижным.

— Какое тут удовольствие? — Он брезгливо поморщился. — До сегодняшнего вечера я размышлял, как лучше взять ее: подмешать что-нибудь в питье или применить грубую силу, но решил, что слишком стар для подобных игр. Я думаю, завтра, мой друг, вы убедитесь, что она проявит гораздо большую сговорчивость и примет мое предложение. Когда она станет моей женой и будет понимать что к чему, тогда я и получу удовольствие. Я буду наслаждаться ее ненавистью тем сильнее, чем тщательнее она будет скрывать ее. Мы еще сможем извлечь выгоду из того, что произошло сегодня. Наш лидер умел выигрывать и в более неблагоприятных ситуациях.

Он набросил покрывало на Элинор.

— Охраняйте хорошо мою невесту, Чивенхем, — сказал он с ухмылкой, — а я явлюсь завтра с кольцом.

В эту же ночь в Париже брат лорда Стейнбриджа, Николас Дилэни, стоял на коленях у постели знакомого. На своем веку ему не раз доводилось видеть умирающих, чтобы понять: прерывистое дыхание и неровное биение сердца Ричарда Энстебла могут лишь оттянуть неизбежный конец. Несчастный к тому же потерял много крови.

Николас возвращался домой в Англию из Индии и воспользовался отречением Наполеона, чтобы посетить Париж. Он оставался там в течение нескольких недель по разным причинам. Пауза перед важным решением казалась подходящей, и ввиду волнения, царившего в столице Франции, никто не проявлял особого любопытства по поводу его «свиты».

Он не вполне отдавал себе отчет, как ему удалось заполучить эту троицу: Тим Райли сам привязался к нему в Пуне, Джорджа Крофтса, которого все звали Чако, он подобрал на мысе, Том Холлоуэй, старый бродяга и путешественник, повстречался ему в Италии. Том души не чаял в их компании, но Николас знал, что для двоих других знакомство с ним означало возможность вернуться домой. Том был ослаблен из-за лихорадки, которую перенес в Индии, а моряк Чако потерял правую руку. Николас надеялся, что они станут меньше докучать ему своей преданностью, когда он доставит их на родную землю.

Он столкнулся с Ричардом Энстсблом, которого немного знал прежде, три дня назад и не возражал провести пару вечеров в его компании. Ричард был одним из новых дипломатов, посланных в Париж, и у Николаса сложилось впечатление, что его работа имела отношение скорее к преследованию бонапартистов, нежели к мирным переговорам. Это казалось несколько бессмысленным сейчас, когда император отрекся и его выслали на остров Эльба, но любой власти свойственна подозрительность.

Николас, разумеется, не ожидал какого-то сверхъестественного веселья в общении с Энстеблом, он пришел в его дом только для того, чтобы сыграть несколько партий в пикет, и нашел молодого человека при смерти.

Бедный Ричард. Протянув руку, Николас поправил влажные пряди на лбу умирающего.

Глаза Энстебла открылись, но Николас был уверен, что он ничего не видит.

— Это я. Лежи спокойно. Я помогу тебе. — Он понимал бесполезность своих слов, но не мог молчать.

Глаза умирающего снова закрылись, но губы слегка шевельнулись.

— Трес… скажи им…

Ричард слабо улыбнулся, вздохнул и умер.

Николас чувствовал горе и гнев. Смерть всегда безжалостна. Всего несколько секунд назад здесь был человек, сейчас это только труп. Ричард Энстебл успел завоевать его симпатию своим умением радоваться жизни. Николас хотел бы знать, кто и почему посмел отнять у Ричарда жизнь, дважды выстрелив ему в грудь.

Последнее, что он мог сделать, это послать сообщение в посольство. Трсс. Может быть, Ричард употребил французское слово? По-французски «tres» значит «очень». Или это фамилия? Может быть, кто-то узнает, и тогда он сможет отомстить людям, убившим его приятеля?

Глава 2

На следующее утро ноги сами принесли лорда Стейнбриджа на Дерби-сквер. Беспокойство и подозрения по поводу ночного происшествия не давали ему покоя.

Он надеялся, что в такой ранний час в доме вряд ли может присутствовать кто-то из вчерашних господ. Слуги чистили лестницу, полировали перила и делали покупки у проходящих мимо уличных торговцев. Разумеется, никто из этой братии не готов был пролить свет на события минувшей ночи. Стейнбридж помнил, что Чивенхем посадил его в наемный экипаж, а уже дома камердинер благополучно проводил до постели. Проснулся он довольно рано с неприятной сухостью во рту, но без алкогольного похмелья, и тут какая-то сила против воли вновь привела его к этому дому.

Некоторое время Кристофер стоял, прислонившись к резной решетке маленького палисадника в центре площади, поглаживая подбородок серебряным набалдашником своей трости. Он смотрел на высокий узкий дом Чивенхема, как будто тот мог дать ему ответ на замешательство, которое он испытывал, предполагая, что события ночи не что иное, как видения, вызванные наркотиками. Он знал, что среди гостей сэра Чивенхема были и такие, кто имеет пристрастие к опиуму и у кого это увлечение уже превратилось в пагубную привычку.