Любовь игрока, стр. 59

Маркиз посмотрел на Трелинов с таким удивлением, что они смутились.

— Я взял их на сохранение, глупышка, — закричал Трелин, со злостью глядя на Порцию. — Не считаешь же ты, что я украл их!

— Нет, кузен, конечно же, нет, — ответила Порция, довольно улыбаясь. — Просто я хотела сказать, что у меня есть средства, чтобы хоть завтра вернуться домой.

— Ну и убирайся! — огрызнулась Нерисса. — Мы хотели устроить тебе пышную свадьбу, а ты относишься к нам, как к злодеям. Пропади ты пропадом в своем грязном, вонючем Дорсете!

— Леди Трелин, — оборвал ее муж, — вы забываетесь. Помните о своем христианском долге. Во всем виноват лорд Арсенбрайт и его недостойное поведение, и я ему этого никогда не прощу. Кузина Порция нуждается в вашей защите, а вы осыпаете ее бранью.

Кузина Порция не нуждалась ни в чьей защите, но она позволила Нериссе, моментально сменившей гнев на милость, увести себя. Она ожидала, что Нерисса, убедившись в том, что муж не слышит ее, снова станет браниться, но в это время к кузине подошла горничная и протянула записку.

— От вашей портнихи, миледи, — сказала она. Нерисса осторожно развернула записку и стала читать. Лицо ее потемнело, губы плотно сжались.

— Опять отсрочка. Эти люди совершенно невыносимы! — Она смяла записку и бросила ее в огонь.

«Почему записка от портнихи так разозлила Нериссу?» — думала Порция, глядя, как листок бумаги превращается в пепел.

Внезапно лицо Нериссы осветилось улыбкой.

— Дорогая, ты можешь простить меня? Я чуть не лопнула от злости, когда узнала, что Маллорен отказывается жениться. Мне так обидно за тебя.

Порция хорошо понимала, что гнев Нериссы был вызван упущенной возможностью получить обратно свое письмо, но она решила подыграть ей.

— Что можно ждать от такого человека, как Маллорен!

— Вот именно! Негодяй! Ящерица! Таких надо уничтожать! Он должен получить по заслугам!

— Остановись, Нерисса. Уничтожая его, ты погубишь и меня.

— Но мы должны заставить его страдать.

— Для меня лучше забыть все и вернуться домой.

— При чем здесь ты? Ты всего лишь маленькая серая мышка. Я должна придумать, как ему отомстить, — вслух размышляла Нерисса.

— Прошу тебя, не надо.

Но Нерисса не слушала Порцию.

— Всего лишь одно слово… — шептала она.

Порция убежала в свою комнату, надеясь в душе, что месть Нериссы не состоится. И вот сейчас она сидела у камина, борясь с желанием побежать к Брайту Маллорену и рассказать ему о замысле Нериссы.

Если бы Оливер не приезжал в Лондон и не увлекся здесь картами, как счастливы бы они были! А сейчас он уйдет в армию и, возможно, умрет где-нибудь на чужой земле. Под тяжестью долгов их семья будет бороться за свое существование, а она сама навсегда останется жить с разбитым сердцем.

Она должна смотреть в глаза правде, а правда заключается в том, что Брайт Маллорен проник к ней в сердце, затем отказался от нее, и теперь они уже никогда не встретятся.

Глава 18

В этот вечер Брайт снова отправился на охоту и на этот раз повстречал хорошую добычу. У «Байта» сидели сэр Вильям и Престонли, и оба с восторгом приняли его предложение поиграть. Престонли отпустил несколько грязных замечаний в адрес Ипполиты и со злорадством напомнил Брайту о его последнем проигрыше.

Подошедший Эндовер сразу почувствовал настроение Брайта и понял его замысел. Все четверо сели играть в безик: Эндовер против сэра Вильяма, а Брайт против Престонли, который оказался сильным противником, отлично понимающим все тонкости игры. Теперь совесть Брайта была спокойна. Твердо решив выиграть, Брайт вел игру внимательно и тонко, стараясь не вызвать у сахарного плантатора никаких подозрений. Престонли был далеко не дурак, и чтобы выиграть у него значительную сумму денег, скажем, тысячи четыре гиней, Брайту приходилось действовать со всей осторожностью, используя все свое умение и навыки в этой игре.

Престонли был отменный игрок, и поэтому игра шла медленно и ровно. По прошествии трех часов Брайту удалось выиграть только несколько сотен.

Престонли приказал подать еще вина.

— Скучная игра, милорд, — заявил он. — Гинея туда, гинея сюда. Предлагаю поднять ставки.

Они играли по гинее за очко и по сто за объявление, и разрыв по очкам никогда не составлял более двухсот гиней.

— Пожалуйста, — протянул Брайт с видом человека, совершенно не заинтересованного в игре. — Десять гиней за очко и тысячу за объявление.

Рука Престонли со стаканом застыла на полпути ко рту.

— Так можно полностью разориться, — сказал он.

— Лорд Брайт пошутил, Престонли, — вмешался сэр Вильям. — Он чертовски хороший игрок и…

— Согласен на десять и тысячу, — оборвал его Престонли и залпом осушил стакан. — Надеюсь, у вас хватит денег, милорд.

Наблюдавшие за игрой возмущенно зашумели: такое заявление было явным нарушением правил хорошего тона. Однако Брайта это устраивало — сейчас симпатии окружающих были на его стороне. Ему оставалось только выигрывать, призвав на помощь все свое умение и удачу, без которой одно умение ничего не значило. Только то и другое, вместе взятые, были залогом успеха.

Если бы Престонли знал, думал Брайт, сдерживая улыбку, какая роль отведена ему в борьбе благородного рыцаря за руку и сердце его дамы! Он стал сдающим при снятии колоды и последней картой, бубновым валетом, объявил козырей, что было несомненно хорошим началом при игре в безик.

Удача была на его стороне, и Брайту оставалось надеяться, что она будет сопутствовать ему и не послужит дурным предзнаменованием в сердечных делах. Спустя два часа Брайт сдал последние карты, и его счет намного превышал счет его противника.

— Итак, я выиграл чуть больше четырех тысяч. Возможно, нам стоит остановиться, — предложил он, почувствовав себя усталым. Ему уже давно наскучило ощипывать перья даже с такого жирного голубя, как Престонли, да, впрочем, цель была достигнута. Как только он выяснит, кто завладел имением Апкотта, он сможет легко выкупить его.

— Еще очень рано, милорд, — заявил Престонли, вытирая вспотевшее лицо. — Сейчас карта шла к вам, а теперь, возможно, повезет и мне. Я требую, чтобы вы дали мне отыграться.

— Престонли, я уверен, что лорд Брайт предоставит тебе такую возможность в следующий раз, — вмешался сэр Вильям.

— Я сказал, что хочу сейчас. Еще только час ночи. У Брайта возникло странное, ранее незнакомое ему ощущение — остановиться, не рисковать выигрышем, но он подавил его в себе и, пожав плечами, вежливо ответил согласием.

Злость и выпитое вино сделали свое дело: Престонли стал невнимательным, и к трем часам утра Брайт выиграл у него свыше двенадцати тысяч гиней — сумму, которой ему хватало не только на оплату долгов Порции, но и на покупку собственного имения. Имения, подобного Кенделфорду, если последнее не ушло с торгов.

Брайт с трудом подавлял улыбку — улыбку счастливого школьника. Он протяжно зевнул.

— Я предлагаю вам встретиться в другой раз, мистер Престонли. Мы чудесно провели время, а сейчас мне пора в постель.

— Кто-то ждет вас? — с наглой усмешкой спросил Престонли, несмотря на то, что он явно нервничал.

Брайт поднялся, сделав вид, что не слышит его вопроса, но Престонли схватил его за рукав.

— Вы не можете уйти сейчас, милорд! — закричал он. Брайт с презрением посмотрел на жирную руку Престонли, мнущую шелк его рукава, и тот поспешно разжал ее.

— Мистер Престонли, я действительно получил огромное удовольствие от игры с вами, но не в моих правилах губить людей. Вам сегодня изменила удача.

— Губить? — рассмеялся Престонли. — Что такое для меня двенадцать тысяч?! Пустяки! Брайт слегка поклонился.

— В таком случае я усну с чистой совестью и, конечно, один.

С этими словами Брайт быстрым шагом направился к двери, не давая Престонли возможности высказать все оскорбления, которые явно просились у того с языка. Было бы глупо вступать в пререкания с человеком, находившимся в подобном состоянии.