Зона поражения, стр. 19

Холодный ветер упругими волнами гулял по Зоне, стонал в ветвях, раскачивал кроны деревьев. Ощущалась в нем дождевая сырость и едва уловимый запах костра. Огромные черные облака высоко в небе яростно пожирали друг друга, клубились, сталкиваясь, расползались к горизонту и исчезали в сиреневой дымке; флегматичное закатное солнце время от времени прорывалось сквозь них, окрашивая лес в багровое.

Шедший в авангарде Енот внезапно предостерегающе вскинул руку.

Мы все мигом замерли там, где находились. Монах осторожно опустил на землю занесенную для шага ногу. Янкель, продиравшийся через еловый лапник, застыл, придерживая ветку, которую как раз отводил от лица. Термит с трудом подавил душивший его кашель. Муха, шедший слева от Енота, быстро присел, обводя заросли датчиком аномалий.

В пространстве повисла гулкая тишина, и каждый из нас чутко вслушивался в нее, пытаясь различить опасность. Я посмотрел на Енота. По-моему, все было чисто, но он шел впереди, и ему было виднее.

Муха поднял руку и сделал особый сталкерский жест, означавший: продвигаемся, но медленнее, чем раньше. Мы осторожно двинулись вперед. Сталкерское чутье – это такая штука, пренебрегать которой смертельно опасно.

Патогеныч резко поднял правую руку, развернув ладонь параллельно земле: мясорубка! Пока они с Беломором бросали в мясорубку болты, пытаясь приблизительно определить ее границы, мы с двух сторон обошли аномалию по широким параболам и продолжали движение.

Хамза махнул рукой, привлекая мое внимание, и очертил в воздухе круг, после чего показал два пальца: горячее пятно в направлении на два часа. Я кивнул: понял, спасибо.

«Грешники» выбрали себе для штаб-квартиры довольно глухое место на северо-востоке Зоны. Когда-то здесь располагалась военная база, на которую вела до сих пор неплохо сохранившаяся асфальтовая дорога, однако этот путь давно был перекрыт скоплениями аномалий и блок-постами «грешников». В чаще аномалий тоже оказалось будь здоров, но через лес мы имели возможность подобраться к базе «Греха» незамеченными на минимальное расстояние.

В настоящий момент еще три группы сталкеров – из кланов «Долг», «Чистое небо» и «Последний день» – обходили логово «грешников» с трех сторон. С руководством большинства других сталкерских кланов была достигнута договоренность, что они не лезут в наши разборки с «Грехом» или молчаливо нас поддерживают. Не присоединились к союзу лишь «Монолит», «Свобода» и темные, сталкеры-полумутанты, которые жили в мертвых деревнях в глубине Зоны и которым, по большому счету, было наплевать на наши человеческие дела. «Грешники» своими чудовищными выходками и ритуалами сумели настроить против себя практически всех вольных бродяг. Мы собирались раз и навсегда покончить с этой раковой опухолью, и не только потому, что имели к ним довольно большие личные счеты, но еще и потому, что воспринимали их не иначе как опасных мутантов, как стаю смертельно опасных бюреров, стаскивающих в свои подземелья искореженные предметы человеческого обихода и поклоняющихся им. А наш клан одной из своих основных целей провозглашал очистку Зоны от мутантов.

Четверть часа спустя мы выбрались на опушку леса. Термит приложил к глазам небольшой армейский бинокль, разглядывая высившийся прямо по курсу бетонный забор и видневшиеся из-за него серые полуразрушенные строения. По углам базы находились сторожевые вышки. На одной из них торчал «грешник» в камуфляже, который хаотично вращал включенным прожектором и что-то энергично вещал в мегафон. Шквальный ветер доносил до нас только обрывки фраз:

– Тьма… территория в огне… грехи… да снизойдет… мир сгорит дотла… смерть и опустошение!

Его мегафон отчаянно зафонил, и с вышки донеслась длинная пулеметная очередь. Что-то серое и четвероногое, затаившееся в кустах неподалеку от забора, бросилось удирать к опушке леса.

– Мы прокляты!!! – донеслось с вышки.

Я тронул Термита за плечо и жестами спросил: как думаешь, псих или жертва контролера? Термит пожал плечами. В принципе, зомби так себя не ведут. Однако о целом клане сумасшедших сталкеров мы пока еще тоже ни разу не слышали.

Очередной порыв ветра взъерошил мне волосы. Я повернул голову, чтобы посмотреть, не в нашу ли сторону бросился мутант, вспугнутый выстрелами со сторожевой вышки, – и получил прямо в морду целый ком жгучего пуха.

Ощущения от прикосновения этой дряни весьма болезненные – словно по коже с размаху хлещут пучком крапивы, и ее стрекательные крючья начинают медленно, но неумолимо погружаться в тело. При этом площадь поражения в несколько раз превышает площадь соприкосновения. К счастью, воздействие ядовитой аномалии обычно продолжается недолго, боль понемногу усиливается около четверти часа, после чего начинает слабеть и пропадает часа через полтора. Однако я лично был свидетелем случая, когда человек умер от болевого шока, по пояс провалившись без защитного костюма в груду жгучего пуха, которую намело ветром под стеной здания.

Черт! Слава богу, не попало в глаза. Зажмурившись, я на ощупь отыскал на поясе аптечку и воткнул в скулу иглу шприца с антидотом. Главное, чтобы не получилось заражение, а пару недель, которые мне придется ходить с рябой физиономией, не самое страшное. Динка мне простит. Наверное.

Рассыпавшийся от столкновения с моей мордой ком жгучего пуха полетел дальше к опушке уже в виде небольшого облака едва заметных белесых пушинок, между которыми изредка проскакивали миниатюрные багровые молнии.

Пока я разбирался с пухом, Янкель при помощи Хамзы забрался на сосну, снял с плеча снайперскую винтовку в походном чехле, быстро собрал ее и оборудовал себе что-то вроде огневой точки. Утвердив длинную винтовку в раздвоенном суку, он некоторое время ловил в прицел мелькающую среди перекрещенных деревянных балок голову безумного часового, затем делал поправку на расстояние и ветер, затем, затаив дыхание, плавно выжал спуск…

Крупнокалиберная пуля прошла через укрепленный металлическим листом борт вышки, как нож сквозь масло. Судя по всему, голова часового брызнула на деревянные балки кровью, осколками черепа и мозговым веществом. На таком расстоянии невозможно было разглядеть, но я не один раз видел, как оно бывает после попадания из снайперки. Сумасшедший исчез за деревянным бортиком. Оставшийся на бортике мегафон страшно зафонил.